гарнизоне эту его особенность хорошо изучили и в дурные дни обходили лекаря стороной. Не из боязни перед ним – из уважения. И вот сейчас шло первое на его памяти достойное сражение. А он в это время, как крыса, отсиживался в погребе, прячась за бабскими подолами.
В общем, никто не заметил, как Ванок осторожно, тайком, бочком, выбрался из лечебницы и потрусил к крепостной стене. Никто, кроме Тали, которая из любопытства последовала за ним, прихватив меч и сумку с бинтами. На стене пригодятся. И бинты, и Тали с Ванком. Лишних рук в бою не бывает, особенно если руки эти знают свое дело.
Ванка она почти сразу потеряла из поля зрения.
Стена напоминала виденную когда-то гравюру с изображением ада. Казалось, все демоны преисподней вырвались на свободу и собрались в этой богами покинутой крепости на кровавый пир. В узком пространстве колыхалось людское месиво. Имперцы взбирались наверх по приставным лестницам и осадным башням. Кто-то тут же с воем валился обратно за стену, в ров. Но врагов было слишком много, и скоро невозможно стало различить, где защитники, а где нападавшие. Мужчины с перекошенными лицами перемалывали друг друга.
Тали не ввязывалась в драку. Занялась более важным делом: останавливала кровь, бинтовала раны. Оттаскивала подальше от эпицентров сражения тех, кто был еще жив, но уже не держался на ногах. Лишь раз ее попытался убить имперец. Девушка не успела выхватить меч, как в лицо противнику прилетело горящее полено, а следом арбалетный болт.
Всю ночь защитники крепости отражали одну волну атаки за другой. Врагу они могли противопоставить только ловкость и выучку немногочисленных бойцов гарнизона да мощные стены.
Попытки взять крепость прекратились с рассветом. Утро разрезали звуки сигнальных рожков. Имперцы трубили отход. Тали сползла по стенке и без сил плюхнулась на залитые кровью каменные плиты. Она безучастно смотрела на мертвые тела своих и чужих. В эту ночь Тали поняла, что больше не является подданной империи, что своими для нее стали именно белоярцы, среди которых она прожила около двух месяцев, с которыми готова была сражаться бок о бок и ради которых, если пришлось бы, не пожалела и жизни.
Кто-то вложил ей в руки плоскую флягу, и, хлебнув из нее, девушка не сразу поняла, что там не вода. Сделала еще пару глотков, наслаждаясь жаром, разлившимся по горлу.
Знакомый с недавних пор вкус самогона, который, как выяснилось, гнал Ванок и в чистоте которого можно было не сомневаться. В этом лекарь преуспел. «Для дезинфекции», – пояснил он как-то заставшей его возле перегонного куба девушке и опрокинул в рот мензурку. «Хорош», – добавил, утирая слезу умиления и занюхивая рукавом. «Снимешь пробу?» – протягивая мензурку молодой коллеге.
Сказал бы ей кто раньше, что она вот так запросто, ухарски, станет заливать в рот адское пойло, не поверила бы. Сейчас же нехотя вернула флягу владельцу, пожилому солдату, чье лицо было покрыто мелкой сетью морщин и старых шрамов. Тали помнила это лицо. В самый разгар боя мужчина схватил стрелу, и она вытягивала эту стрелу из его плеча и рвала платье, чтобы наложить повязку. Бинты к тому времени закончились, в ход пошли вначале фартук, затем подол платья и нижней рубахи. Мужчина протянул руку, помог подняться. Тали, пошатываясь от усталости, спустилась по лестнице и направилась в сторону лечебницы, лавируя между ранеными и убитыми. Во дворе кипела работа.
Девушка подошла к колодцу, что был неподалеку от лазарета, сняла остатки рваного, залитого кровью платья и опрокинула на себя ведро воды. Ледяная волна обожгла разгоряченную кожу. Мокрая рубашка прилипла к телу и приятно холодила его. Тали вытянула еще одно ведро и повторила процедуру. После чего направилась к себе в комнату. Бросила мокрую рубаху на пол и рухнула в кровать. Перед глазами проносились картины ночного боя, в ушах стоял звон металла. Усталость накрыла тяжелой волной, очень хотелось поддаться ей, позволить унести себя в мир снов без сновидений. «У меня еще очень много работы», – напомнила она себе. Огромным усилием воли девушка заставила утомленное тело подняться с кровати, оделась и пошла в лазарет.
Спустя день попытка взять крепость повторилась. Все, кто мог стоять на ногах, держали оборону. Неизвестно, чем бы закончился бой, если бы из далекого леса, темнеющего на фоне заходящего солнца, не появились отряды со стягами Белоярского королевства. Нападавшие не могли осаждать крепость и обороняться одновременно. Сплоченные ряды белоярской конницы сминали имперцев, не готовых к такому повороту и спешно пытавшихся перестроиться для обороны. Вслед за всадниками появились отряды пехотинцев. Бой был коротким и больше походил на расправу. Предложения сложить мечи противник игнорировал. Имперцы, несмотря на очевидный финал, не собирались сдаваться. В империи по сей день ходили слухи о зверствах белоярцев, о страшных пытках, которым подвергались пленные, поэтому и офицеры, и рядовые предпочитали пасть в бою, чем быть замученными в казематах.
Белоярское королевство. Родгард
Княжна Радич бежала по лестнице, подхватив подол и перепрыгивая через ступеньки. Нянюшка сказала, дед ждет в ее комнате. Эйлина не любила, когда кто-то входил туда без спроса. Даже горничная прибиралась под строгим приглядом княжны или нянюшки. Деду, понятное дело, никто не указ. Дом-то его. И все, что в этом большом доме находится, включая Лину, принадлежит ему. Дед слишком умен и внимателен к мелочам. Вдруг он узнает ее тайну? Лина зажмурилась от ужаса и резво застучала каблучками. В доме старого князя имелось много лестниц, и княжне предстояло преодолеть не одну из них на пути к своей комнате.
Нянюшка, строго говоря, была не совсем нянюшкой. К прислуге она не относилась. Состояла в дальнем родстве с князем Вигером Радичем и приходилась Эйлине то ли троюродной теткой, то ли двоюродной бабкой. Княжна не слишком погружалась в родословные всех нищих приживалок, коих, унылых, склочных, непристроенных девиц разных возрастов от девяти до девяноста девяти лет, в доме деда насчитывалось десятка два. Перед князем и его внучкой они, понятное дело, лебезили и заискивали, между собой же вели бесконечную и безжалостную войну.
Нянюшка была женщиной немолодой и мудрой. Едва в доме появилась малютка княжна, она решила выделиться из толпы приживалок и предложила князю свои услуги. Дескать, родная кровь лучше наемных воспитательниц. Ход был дальновидным, возвысил нянюшку над менее удачливыми родственницами и дал ей возможность влиять на ум воспитанницы.
В дом князя Эйлина Радич попала в возрасте трех с половиной лет. Дед выкупил девочку у родной матери, после того как его единственный законный сын, Берард Радич, погиб в неравной схватке с разбойниками. Такова была официальная версия. На самом же деле княжич вел неравную