– Старший лейтенант Толстолобов, – произнес низкий голос. Слава Богу, хоть тут повезло.
– Жора, – сказал я. – Это Юрий. Корецкий.
– Слушаю тебя, Юра, – спокойно сказал Толстолобов, будто после нашей последней встречи прошли не два года, а два дня, и будто звонил я, как обычно, чтобы доложить о состоянии дел на вверенном мне участке.
– Ну… – я не нашелся, честно говоря, с чего начать. – Как дела-то?
– Хорошо, – отозвался Толстолобов. – Надеюсь, и у тебя нормально.
– Да, – согласился я.
– Но что-то случилось, – констатировал старший лейтенант. – Я прав?
– Да, – сказал я. – Пропал человек. Уже почти сутки.
– На нашей территории? – перебил меня Толстолобов.
– Нет. По дороге в «Домодедово».
– Это отделение… Погоди, адрес у него какой?
– Проспект Вернадского, тридцать шесть, строение три.
– Территория Костомарова.
– Тетя Женя там уже была – еще вчера. Жора, ты знаешь процедуру, а время идет!
– Это твой родственник, что ли? – догадался наконец Толстоло-бов. – Так бы сразу и сказал.
– За мной должок, – быстро сказал я.
– Само собой. Говори данные.
Я сказал. Тетя Женя порывалась что-то вставить, но я останавливал ее жестом: не надо мешать, сами разберемся.
– Больницы, морги… – начал Толстолобов.
– Исключи. Я все обзвонил.
– Ладно, я свяжусь с Костомаровым и с ребятами из ГИБДД. Твой номер я вижу. Жди, перезвоню.
– Может, нам подъехать? – спросил я, поскольку тетя Женя подавала мне вполне определенные знаки.
– Пока не надо, – сказал Толстолобов. – Послушай, у тебя пен-сионка идет, есть вообще какие-нибудь отчисления?
Я не сразу понял, о чем он спрашивает, и на мгновение помедлил с ответом.
– Пенсионка? Да, есть программа. А что, ты хочешь…
– Нет, спрашиваю просто так, – быстро сказал Толстолобов. – В общем, жди.
– Ну что? – спросила тетя Женя.
– Сейчас займутся.
– И даже заявления не надо?
– Потом напишете, задним числом, – сказал я. – Некогда сейчас.
– Колю найдут? – спросила тетя Женя.
Ответ предполагался только утвердительный, и я ответил:
– Конечно.
Мы сидели с тетей Женей на кухне и пили кофе. Мобила лежала между нами посреди стола.
– Твой знакомый что-то не звонит, – сказала тетя Женя. – Может, ты ему сам позвонишь?
Я, собственно, так и собирался, но в это время затренькала мобила. Номер, с которого звонили, был скрыт – наверняка Жора.
– Слушаю, – сказал я.
– Юра? – я не узнал голоса, все-таки мы два года не разговаривали. – Это Стас. Ты просил кое-что для тебя выяснить…
Стас Ламин, конечно. Два года назад он был простым опером, работал «на земле», неужели так и остался в прежней должности? Наверное. Парень он исполнительный, но не более того. Похоже, Жора увидел вошедшего случайно в кабинет Ламина, подумал, что есть на кого скинуть…
– Да-да, – торопливо сказал я.
– Ну, слушай, – Стас то ли бумаги перелистывал, то ли деньги считал. – В Новосибирск твой Черепанов не вылетел – ни тем рейсом, понятно, ни следующими. Там было еще два вчера и один сегодня утром.
– Так, – сказал я, чтобы поставить точку, иначе Стас начал бы расписывать, как ему удалось получить эту информацию.
– Вот, – протянул он и опять что-то перелистнул. – В больницы и морги я звонить не стал, ты это уже…
– Да-да, – сказал я. – Дальше.
– Вот, – повторил он. Черт, доберется он наконец до сути? Я же не его начальник, чтобы докладывать, глядя в листок. Почувствовав, должно быть, мое нетерпение, Стас сказал: – А полетел твой Черепанов в Питер, вот что. Из «Шереметьева-первого». Рейсом семьсот двенадцать в шестнадцать сорок. Вчера, стало быть. Живой и здоровый.
Пока я переваривал эту неожиданную информацию, Стас наслаждался произведенным эффектом.
– Усек? – продолжал он. – Мне, понимаешь, пришло в голову проверить все вылетавшие вчера рейсы. В наш компьютерный век… Поисковая система…
– Спасибо, Стас, век буду благодарен, – сказал я и отключил связь.
Тетя Женя спросила:
– Жив?
– Жив, – подтвердил я, и тогда она заплакала. Казалось, ее ничто больше не волновало. Жив – и слава Богу. А где, что, почему – какая разница? Такое же выражение лица было у нее три года назад, когда я приехал в приемный покой Склифа. Она сидела на длинной скамье, смотрела в пространство невидящим взглядом и тихо плакала. Ей только что сообщили: муж ее жив. Ранение, конечно, серьезное, но не смертельное, сейчас его оперируют, это займет несколько часов, но операцию проводит лучший нейрохирург города, так что все будет в порядке.
Это ей так сказали: все будет в порядке, а мне потом, после операции, объяснили, что травма оказалась все-таки слишком тяжелой, чтобы гарантировать полное выздоровление. Жить Черепанов, конечно, будет, но сможет ли работать? Как вы сказали – астрофизик? Ученый, ему головой думать надо, а тут…
В ту ночь Николай Геннадьевич возвращался домой из института последним автобусом. Тетя Женя ждала его в половине первого, как обычно, но даже и в час ключ в двери так и не повернулся. Мобильником Н.Г. тогда еще не обзавелся, тетя Женя собралась побежать к остановке и обнаружила мужа в подъезде. Николай Геннадьевич лежал ничком, под головой расплывалось черное пятно. Сознание тетя Женя потеряла лишь после того, как доставила мужа на «скорой» в Склиф. Ее-то быстро привели в чувство, а с Николаем Геннадьевичем возились всю ночь, а потом еще два месяца, пока он не стал соображать, на каком свете оказался.
Пропал кейс, в котором Н.Г. тащил домой распечатки расчетов. Кто-то проследовал за ним от остановки, думал, наверное, что в кейсе деньги, в подъезде двинул Николая Геннадьевича по голове…
Преступника, конечно, не нашли. Никаких следов. Никаких свидетелей. Висяк. Н.Г. выкарабкался, и даже на работу вернулся, и даже спорил с коллегами так же азартно, как прежде, но, по словам тети Жени, был уже совсем не тот. Его мучили головные боли, временами он забывал что-то очень существенное, и в экспедицию тетя Женя отпустила мужа, потому что Коновалов клятвенно заверил: прослежу, мол, за каждым шагом. Единственным неотслеженным участком была дорога от дома в аэропорт, но там-то что могло случиться?
Неужели по пути Николаю Геннадьевичу пришла какая-то мысль… Что-то он вдруг забыл или, наоборот, о чем-то вспомнил? Господи. Питер, надо же…
– Где он? – спросила тетя Женя. – Куда ехать?
* * *
В Санкт-Петербург мы выехали утренним поездом. На ночные билетов не было, не помогли ни мои «корочки» («Охранная фирма, и что?»), ни полста баксов, сунутых в паспорт. Телефон по-прежнему отвечал, что абонент недоступен. В компании мобильной связи мне объяснили: аппарат отключен, сигналов не посылает, так что определить местоположение абонента возможным не представляется. На фирме я обрисовал ситуацию, и меня отпустили без разговоров, а Лиза… В общем, она тоже все поняла.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});