— У Даррена все будет хорошо, — заверил Гэвнер, хоть я ясно слышал в его голосе сомнение.
— Кроме того, — засмеялся я, стараясь подбодрить Курду, — я всегда могу выйти из игры, если дело станет слишком серьезным.
Застыв, Курда уставился на меня:
— Ты что, не слышал? Не понял?
— О чем вы говорите? — растерялся я.
— Никто не смеет прервать испытаний, — пояснил Гэвнер. — Ты можешь потерпеть поражение, но не можешь выйти из игры. Генералы тебе этого не позволят.
— Значит, я проиграю. — Я пожал плечами. — Выброшу на ринг полотенце, если станет слишком жарко, притворюсь, будто вывихнул ногу или еще что-нибудь.
— Он ничего не понял! — простонал Гэвнер. — Нам нужно было ему все объяснить, прежде чем требовать от него согласия. А теперь он уже дал слово, и назад дороги нет. Проклятье!
— Чего именно я не понял? — растерянно спросил я.
— Поражение может означать только одно — смерть! — угрюмо произнес Курда. — Большинство проигравших погибли при попытках пройти испытания. Если же случится так, что ты не справишься, но не погибнешь, тебя отведут в Зал смерти, закуют в клетку, подвесят под потолком и… — Он с трудом сглотнул, отвел глаза и закончил зловещим шепотом: — Будут сбрасывать на колья, пока ты не умрешь!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});