Во гад, как чешет, думали многие. Наверняка из прежних, где скороспелке увостриться так, чего ж тогда гнать волну, заставшие нормальную жизнь при совке обычно проявляли лояльность к центральной власти. Внутренне напружинившись, Чайкин готов был шагнуть вперед - "ну, я", однако Балинюк сказал преспокойным голосом:
-- Документы, пожалуйста.
-- Чво?
-- Предъявите документы, уважаемый. В противном случае мне не с кем говорить.
Пыхнув, крепыш залез в карман и вытащил удостоверение на толстой цепочке с цветной фотографией внутри. Распахнув на миг, хотел тут же спрятать, но Балинюк остановил его:
-- Не-ет, позвольте ознакомиться. - Вчитавшись, он достал книжку в тисненном переплете и черкнул туда ручкой с золотым пером. - Так-то лучше, господин Шахбиев Хаважи Таусович. Можем пройти в штаб все обсудить, а правомерность действий бойцов и командира, самоотверженно вынесших избирательные бюл... летени из-под огня, отражена в соответствующих документах.
-- Ваши отписки у меня здесь, - прокурорский раскрыл кожаную папку и потряс ею, - кто такие Чайкин и... бывший старшим в школе?
Фамилию отделенного Годзиелевский и дома выговаривали не все, почерк у него тоже был весьма корявый. Сам он стоял тут же в цветастых шортах-трусах, отсвечивая бронзовыми плечами, лицо его заметно вытянулось, а чесавшая пузо рука замерла. Сунув пальцы за широкий ремень, командир ответствовал:
-- Мои бойцы действовали законно и спасли выборные документы, никто давления не оказывал, у меня имеются подлинники всех бумаг. Показания бывают после возбуждения уголовного дела, что целому помпрокурора надо бы знать. Никто никуда не поедет, если требуются какие-то дополнительные объяснения, могу пропустить за охраняемый периметр лично вас. Остальных попрошу покинуть вверенную мне территорию и ближе трех метров к забору не подходить!
-- Да ты, э... - шагнул к нему небритый урка из свиты лысого.
-- Отряд, ко мне! - оглушительно гаркнул Балинюк.
Кто откуда взялся, стояли округ по-домашнему, в тапочках и спортивных штанах, но через секунду на незваных гостей смотрело уже с десяток стволов. От казармы бежал народ в отягченных боезапасом разгрузках, лязгая затворами, наряд поста сунул дула внутрь базы поверх ограждений с мешками, над срубом "кукушки" возник пулемет. Чеченец, бранясь по-своему, отступил.
-- Вы понимаете свои действия? - горбоносый стал багроветь. Немедленно уберите оружие и предоставьте сюда тех, кто охранял избирательный пункт, иначе будете арестованы и вы, и преступники, которых покрываешь!
-- Слушай, помощник, - майор тоже наливался краской, - кто ты такой, чтоб здесь командовать? Давай катись откуда прибыл, иначе разоружу твою банду и сдам не в комендатуру, а сначала войсковикам, и дернется хоть один все тут ляжете!
-- Ты ответишь за это, - повысил голос толстый. - Не знаешь просто, с кем говоришь - сейчас придет твой руководитель, сам разоружишься ему!
Он заклокотал что-то в рацию по-чеченски, затем на русском призвал:
-- Один-три, зайди пожалуйста, проблеми у нас, бичить начинают. - И прибавил, оборотясь к строптивому командиру: - Сейчас, я на тебя посмотрю, как ты у военного прокурор округа бледный стоять будешь!..
Ситуация повисла на волоске, Балинюк и чех равно кипели, однако понимая, что любое движение сторон и даже окрик повлекут стрельбу. Из прохода между ограждениями появился замначальника временного отдела, известный всем по частым визитам. По-видимому, он приехал с чеченцами и ждал в машине снаружи, а теперь вынужден был объявиться. Замнач выглядел смущенным, шел не торопясь, стараясь избежать взглядов. Сунув руку Балинюку, нехотя поинтересовался:
-- Что тут у вас?
-- Да вот, Абульхаир Галимзянович, - знавший начальство поименно и обычно радушный с ним командир отряда был суров, - явились к нам, права качают, обвинения какие-то возводят, да еще требуют бойцов им отдать. Дурака нашли, что ли?
-- Ну, это... все надо по закону. Съездят, это, напишут что надо и вернутся, чего ты уж?
Лицо Балинюка окончательно закаменело. С ВОВДом отношения вообще складывались непросто, он и был вышестоящей инстанцией, и не совсем, ибо имелись более прямые - комендатура, группировка, мобильный отряд, которому непосредственно подчинялся личный состав определенных блоков. Кроме того, комплектовавшие временный отдел татары заметно держали руку чехов и не очень ладили со многими отрядами из российских регионов. ВОВДы в полубоевых условиях заставляли вести обычную милицейскую работу, на подрыв машины и кражу овец выезжала одна следственно-оперативная группа, созданный материал уполномоченные лица обязаны были рассмотреть в те же сроки, что их коллеги по всей стране. С местными неизбежно завязывались разные связи, включая коррупционно-покрывательские, укреплявшиеся в силу преемственности контингента временника. Кроме того, ему приходилось взаимодействовать с национальными органами и структурами, создававшимися все активнее, достигать обычного взаимопонимания между ветвями власти. Все это ставило отделенцев в сложное положение - работать бок о бок с кем-то не то, что отмаяться день на посту.
Районному ВОВДу отряд прямо не подчинялся, но выполнял указания, проверялся им, передавал задержанный народ, машины, грузы, изъятые вещи документы. Показателей требовали и здесь, но их "делание" в условиях разрухи, отсутствия функционирования исполнительных систем, неприкрытого корыстолюбия и грубости нравов оборачивалось лишь пущей бессмысленностью и мздоимством. Схваченные часто уходили раньше, чем отбывал доставивший их наряд, транспорт быстро отпускался, нелегальный бензин начальник отдела сливал личному покупателю-оптовику. Однако на совещаниях в присутствии командиров постов он строго требовал выявлять участников бандформирований и потенциальных террористов, дотошно проверять всех следующих через блоки, проявляя неподкупную принципиальность. Как выявлять - смотреть правое плечо? Нужно стрелять целыми днями и таскать "калаш" на голом теле, чтоб остался след, с зеленой повязкой на лбу и прозрачным мешком пластита тоже пока никто не проезжал... Даже толком "пробить" человека, за исключением списков разыскиваемых полугодовой давности, не представлялось возможным по отсутствии единого информационного центра и связи с ним. Выпытывать у каждого, что делал с декабря 94-го по сей день, а потом ехать к родственникам, знакомым, во все указанные пункты жительства, сверяя, что соврал - ради Бога, шлите вертак, роту поддержки и снимайте с поста. Тащить всех подряд в блок и бить, пока что-нибудь не скажут - а зачем нам это, данный этап в ходе освободительной компании все-таки уже прошел.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});