в Морской Генеральный Штаб возвращаться до окончания войны отказался категорически. Зацепил его всё-таки этот дурацкий романс за живое.
– … к миру лет на десять, во время которого мы будем готовиться к новой войне, – усмехнулся Николай, – покой нам только снится. Итак, за десять лет мира, нам предстоит построить в Никарагуа трансокеанский канал и главную базу Русского Императорского флота. Проект не менее масштабный и геополитически значимый, чем наш Великий Сибирский железнодорожный, или Великий Северный морской пути.
– Нам предстоит десант в Никарагуа, Государь? – уточнил Гриппенберг.
– Армии нет. Испанцы с этим сами справятся. Справятся, Александр Михайлович?
– Справятся, Государь, – кивнул Сандро, – испанская армия сейчас ничем не хуже североамериканской. А учитывая фактор Корнилова… Справятся и в Никарагуа, и в целом в Центральной Америке, и на островах. Если, конечно, флот обеспечит снабжение.
– Обеспечим, – уверенно подтвердил Чухнин, – транспортов нам теперь на всю мировую торговлю хватит. Как и кораблей конвоя. К августу, у нас в Атлантике соберутся превосходящие силы, даже без учёта «Гогенцоллерна».
Первый мегалинкор Рейха (и мира) угодил под модернизацию, ещё не будучи принятым в состав Флота Открытого Моря. На «Гогенцоллерна», по настоянию гросс-адмирала фон Тирпица, устанавливались шестидюймовые установки Обуховского завода, способные вести огонь в зенит. Себе мы такие ставили сразу. Тогда это казалось лишней тратой денег, а сейчас, совсем новые, и, даже ещё недостроенные, корабли придётся всем модернизировать.
«Скупой платит дважды».
Сложности были. Приводы башен у Рейха гидравлические, а у нас электрические, плюс радар ПВО, плюс центральная система управления зенитным огнём, но совместными усилиями дело двигалось довольно бодро. Дорого, но быстро. За ПВО для своего мегалинкора, Рейх построит нам три корпуса транспортов-пятидесятитысячников ледового класса, по сути, лёгких ледоколов. Навигация по Великому Северному морскому пути станет возможной уже в течении полугода.
– «Гогенцоллерна» учитывайте, Григорий Павлович. На его дебют сейчас весь Рейх работает, – улыбнулся Николай, – для Кайзера – это смысл всей жизни.
– Учтём, – улыбнулся в ответ министр Военно-морского флота, – хоть он нам не сильно-то и нужен, пусть блеснёт в дебюте.
Князь Чухнин фон Мемель имел основания для саркастических улыбок. В Байкале уже испытывалась настоящая подводная лодка. Не ныряющий миноносец, а именно подводный крейсер, с автономностью в шестьдесят суток, надводным ходом в двадцать шесть узлов и подводным в четырнадцать. С электрическими, дальнобойными (тридцать кабельтовых) минами, мощной длинноволновой радиостанцией, акустическим постом, сонаром и шнорхелем. Это при том, что в остальном мире разработке подводных лодок внимание уделялось по остаточному принципу, то есть почти по нулям. Там всё, до копейки, вкладывалось в броню и калибры пушек. Двадцатидюймовки уже испытывают, дай им, Господи, удачи в этих испытаниях. Может ещё и гиперлинкоры увидим, тысяч так по сто двадцать – сто сорок тонн водоизмещением.
Основная задача Чухнина сейчас – сдерживание аппетита моряков, которые тоже такое хотят. Ну а как иначе-то? У всех есть, а мы что, рыжие? Доблестный и победоносный Русский Императорский флот имел сейчас очень громкий и резонансный в обществе голос. И этот голос сейчас вопрошал министра – что будем делать, когда авианосцы появятся у всех и самолёты прикроют линейные эскадры от ударов с воздуха? А тайну раскрывать пока нельзя, вот и вертись, как уж на сковородке. Авторитет у Дубасова и Чухнина пока незыблем, но и вопросами ведь задаются не досужие обыватели, а герои этой войны, высшие офицеры и адмиралы, те же Голиков с фон Эссеном. И не с целью тот авторитет подорвать, а исключительно ради вящей славы России. А ну как старики в маразм впали? От такого никакие былые заслуги гарантии не дают.
– Защитники Отечества результат гарантируют. Что скажут его нападающие? – Николай посмотрел на министра Финансов.
– Проект даже навскидку масштабный, но в две пятилетки мы его точно всунем, – любой глагол, употребимый графом Витте, с некоторых пор немедленно получал второй смысл. Товарищи заулыбались, но Сергей Юльевич не имел дурацкой привычки смущаться, – Всунем, вдуем и построим. Вот только где гарантия, что этот канал будет наш? Суэцкий построили французы, а основной доход с него получили британцы. Мы эту Никарагуа точно удержим, или скоро придут туда германцы с японцами, с равными правами, и скажут нам – большое спасибо, глупые русские? Как за самолёты, которые мы сейчас по себестоимости продаём, хотя их будут покупать и вдвое дороже, никуда не денутся.
– Глупые русские – это в мой огород камень, – кивнул Николай, – а если посмотреть на это с другой стороны, Сергей Юльевич? Например: глупые германцы и японцы погибают за наши интересы, да ещё и оплачивают при этом наши затраты? А ведь мы даже с себестоимости доход имеем – те же налоги с рабочих мест в самой высокооплачиваемой отрасли экономики. Вы же профессионал, граф. Как только вы поднимите цену до уровня, на котором будет конкурентоспособно местное производство – рынок вы потеряете навсегда. Потом снижать цены будет поздно. Давайте, хотя бы в узком кругу, постараемся обходиться без «дураков». Мы не лепёшками на базаре торгуем, когда важен баланс каждого дня. Запас у нас есть. А если есть запас на восьмикратное удвоение ставки, то проиграть невозможно даже по теории вероятности. Только невероятным чудом.
– Извините, Государь. Я только хотел заметить, что мощь нашей экономики ограничена политическими решениями. Не глупыми – типун мне на язык, но неучтёнными вводными. Канал построим, на это наших запасов точно хватит, но на следующие проекты уже придётся заимствовать.
– Не будьте занудой, любезный граф, уж вам-то это брюзжание точно не идёт. До следующих проектов сначала нужно дожить. И они уже не будут иметь такого военного значения. Этот Никарагуанский канал – наш ключ к победе во Второй мировой. Лучше заплатить за неё деньгами, чем жизнями. Согласны? Вот и давайте подумаем все вместе – как нам сначала половчее его там прокопать, затем победить во Второй Мировой войне, и только после этого что-то там заработать. Высказывайтесь по делу товарищи, именно в этой парадигме. Империя – это не коммерсант. Для неё есть интересы поважнее денег. Намного важнее.
Второго июля (девятнадцатого июня) в Атлантику вернулся победоносный флот Союза Трёх Императоров. Девятнадцатого (шестого) июля, в состав Русского Императорского флота вступили авианосцы «Иерусалим» и «Царьград».
Кстати, про Иерусалим. Городскую недвижимость очень агрессивно скупала Римская католическая церковь, на что Дурново сразу «настучали» православные со староверами. Квадратные метры в «одни руки» пришлось ограничивать законодательно, выделив квоты и иудеям с православными мусульманами-шиитами, при этом учитывая интересы сугубо светского Еврейского казачьего войска, которым после боёв вовсе не улыбалось встретить в городе хитрожопых торговцев опиумом