– Если ты ошибаешься, будет хуже не только тебе, но и ей. – В его голосе была угроза, которую ни с чем нельзя было спутать.
– Я понимаю, – ответил Дикс.
Мужчина повернулся и пошел прочь, бесшумно ступая по мягкому песку. Дикс стоял и смотрел, как он уходит.
Элоэ была уверена, что он немедленно подойдет к ней, но он все еще стоял и смотрел в темноту, хотя не было сомнения в том, что он уже не мог кого-нибудь или что-нибудь увидеть.
Она уже была готова позвать его, закричать, что у нее почти невыносимо болят запястья, как вдруг до нее донесся звук заводимого мотора. Она слышала, как тронулась машина, а затем поехала прочь по дороге. Это как будто послужило сигналом, которого ждал Дикс, он моментально повернулся и подошел к ней.
Он опустился на колени, затем, посветив фонариком на ее связанные запястья, разрезал шнурок острым ножом. Она испытала чувство огромного облегчения, когда ее оковы спали, а возможность двигаться свободно заставила ее забыть обо всем остальном. Она начала растирать запястья, чтобы восстановить кровообращение. Дикс перед этим разрезал веревку, связывавшую ее ноги, не произнося ни слова выключил фонарь и обнял ее.
– Прости меня, дорогая, – сказал он таким голосом, какого она еще от него ни разу не слышала.
Затем его губы дотянулись до ее губ и он поцеловал ее. Это был совершенно иной поцелуй, чем тот, которым он поцеловал ее прежде. Он совершенно ошеломил Элоэ. После минутного изумления она начала бороться с ним, упираясь руками ему в грудь, стремясь высвободить свои губы, но все было бесполезно.
Даже сопротивляясь, она почувствовала такой экстаз и восторг, пронизавший все ее тело, какой она до сих пор еще не испытывала.
Совершенно неожиданно она замерла – стала неподвижной от изумления и почти неописуемого восхищения от того, что его поцелуй пробуждал в ней. Она почувствовала, как в ней загорелось пламя, которое только что разожгли, ее тело стало мягким в его руках, а рот податливым в его требовательных твердых губах.
– Прости меня! О, дорогая, прости меня!
Она с трудом слышала его голос, она знала только, что все ее естество трепетало в блаженстве от чуда и возбуждения, ни с чем не сравнимыми в ее предыдущих представлениях о чувстве.
Она поняла, что это любовь. Это было то, что она нашла, но не поняла. Это была любовь, которая делает поцелуй чем-то божественным, чем-то священным; в то же время чем-то настолько глубоко и полностью волнующим, что она с трудом могла перевести дух от блаженства.
Наконец он отпустил ее. Она знала, что он смотрит сейчас на нее, что его глаза ищут сейчас ее лицо в темноте.
И только, когда ее губы освободились от его, она вспомнила – вспомнила красный отблеск, мелькнувший на борту лодки, вспомнила, что произошло и кто был в это втянут.
Неожиданно она почувствовала, как ее начинает охватывать дрожь. Она, наверное, совсем сошла с ума, раз даже всего на эти несколько секунд забыла, кем он являлся.
Как будто прочитав ее мысли, он спросил:
– Зачем ты сюда пришла? Ты не представляешь, как для тебя это могло быть опасно.
– Откуда я могла знать? Я верила в тебя…
– Я знаю.
Она попыталась встать на ноги, и он ей помог.
– Как ты мог? – спросила она с неожиданной болью в голосе. – Как ты мог сделать это?
Вместо ответа он обнял ее еще раз.
– Как ты мог? – спросила она с неожиданной болью в голосе. – Как ты мог сделать это?
Вместо ответа он обнял ее еще раз.
– Но ты любишь меня! – сказал он ликующе. – Кем бы я ни был, каким бы я ни был плохим, ты любишь меня!
Мгновение она пыталась сопротивляться триумфу в его голосе и ему самому, но потом, из-за того, что было невозможно устоять перед порывом всего ее тела, она позволила его губам найти ее губы, и они вновь прильнули друг к другу.
– Ты любишь меня! – сказал он секунду спустя.
– Да, я… люблю… тебя, – сказала она неровным голосом.
Она дрожала, пока говорила это, и не только из-за прохладного ночного воздуха, но и из-за того, что, казалось, шло из самой глубины ее сердца, из-за того, что, казалось, окутало ее, как темным облаком.
Он почувствовал, что она дрожит, и положил ей руку на плечо.
– Ты замерзла, – сказал он. – Я не должен был тебя держать здесь. Ты простудишься. Мы сейчас пойдем в машину, она здесь недалеко.
– Я должна возвращаться… в отель…
– Не сейчас, – ответил он. Она опять испугалась – испугалась того, что не понимала, но больше всего самой себя.
Он взял ее под руку, и они молча пошли. Их ноги увязали в песке, и продвижение было медленным, пока они не достигли более твердой земли и двинулись между сосен туда, где Элоэ увидела смутные темные очертания машины, спрятанной подальше от дороги.
Дикс открыл дверь, и она села на переднее сиденье. Через минуту он уже сидел рядом с ней за рулем. Он наклонился вперед, зажег щитовой прибор и включил мотор.
– Я включу печку. Ты согреешься через несколько минут.
Она сидела, ни слова не говоря, стараясь не смотреть на него, но четко ощущая его близость.
– Элоэ!
Его голос звучал завораживающе, и все же она не повернула головы.
– Бесполезно, – сказала она. – Я никогда не смогу доверять тебе больше.
– Я не обманывал тебя ни в чем, что касается нас лично. Я не буду тебя обманывать в этом.
Несмотря на свою решимость, она повернула голову, чтобы взглянуть на него.
– Что ты имеешь в виду? – спросила она.
– Ты знаешь, что я имею в виду. Я люблю тебя. Я думаю, что полюбил тебя с первого же момента, как только увидел.
– Но это смешно. Как же ты мог?
Даже произнося эти слова, Элоэ знала, что это было правдой и для нее самой.
Она не подозревала, но она влюбилась в него с их самой первой встречи. Она вспомнила, как она потом о нем думала, как она молилась за него, как у нее застучало сердце в груди, когда она вынула его луговые лилии из коробки, в которой он прислал их.
Она вспомнила, как она страдала, когда подумала, что это он взял сапфировую брошь Лью. Конечно, она уже любила его тогда, хотя и не подозревала или не понимала этого.
Он наблюдал за ее лицом с той легкой улыбочкой, которую она так хорошо знала.
– Ну, – сказал он мягко, – это так смешно?
– Нет, нет!
Она положила ладони на его лицо.
– Ты должен уехать, я не смогу тебя видеть после сегодняшнего вечера.
– Ты действительно это имеешь в виду?
Он задал вопрос, но прозвучал он так, как будто он не боялся ответа.
Вместо этого он протянул свою руку вдоль спинки ее сиденья и неожиданно притянул Элоэ к себе. Ее голова упала ему на плечо, и он заглянул ей в глаза.
– Ты действительно это имеешь в виду? – вновь спросил он. – Ты хочешь, чтобы я уехал? Ты не хочешь меня больше видеть? Ты хочешь отвергнуть нашу любовь? Да?