Капитан вел наблюдение и сокрушенно думал: «Жаль, что в строю торчит такая гнида». Теперь ему требовалось разработать Осиповского по полной программе, применяя весь арсенал дозволенных и недозволенных приемов из оперской практики Поэтому он обрадовался, когда увидел, что подружка майора засобиралась с дачи.
Она прошла к своему «опелю», села за руль. Осиповский помахал ей с веранды. Кострецов ринулся к «жигулям», оставленным неподалеку от выезда на трассу. Вскочил в машину и вскоре вырулил на шоссе вслед за «опелем».
Вика направлялась в косметический салон, хирург которого делал пластические операции маявшимся от жирной жизни дамочкам.
Кострецов притормозил около салона, проводив взглядом Вику до дверей. Ему требовалось войти с нею в контакт и в лучшем случае — познакомиться.
Сергей вышел, поизучал рекламные объявления на витрине и прошел в приемную, где кроме Вики ожидала беседы с мэтром еше пара прекрасно одетых девиц.
— Вы последняя? — спросил он у Вики, присаживаясь в кресло рядом с ней.
Она кивнула и продолжила оживленный разговор с соседками по очереди. Из него капитан быстро уяснил проблему целлюлита, неотвратимо вставшую перед Викой. Дождался, когда одна из посетительниц прошла в кабинет, а вторая погрузилась в чтение журнала. Обратился к Вике:
— Вы уже заплатили аванс за операцию?
Она настороженно поглядела на него.
— Нет. А что?
— Моей жене тут устраняли целлюлит. Изуродовали как Бог черепаху.
— Да что вы говорите! А зачем вы снова пришли? — по-деловому спросила Вика, все хватавшая на лету.
— Сказать им пару крепких слов. А что еще можно? Это же не государственное учреждение. И деньги, что содрали, не вернут. Шарлатаны и проходимцы. — Кострецов взглянул на часы. — Времени сегодня уже нет. Придется отложить до следующего раза.
Он поднялся с мрачной физиономией и зашагал к дверям. Вика выбежала за ним на улицу.
— Постойте. Скажите в двух словах, что с вашей женой произошло?
Капитан остановился, закурил сигарету.
— После операции — ухабы на бедрах, а из кожи, как зажила, какое-то крошево. Стала будто б закручиваться на тех местах, где жир отсасывали. Такая каша, что даже передо мной супруга стеснялась раздеваться. Уж не говорю, чтоб обнажиться на пляже.
— Ну, а ноги стали стройнее?
— Только первое время более-менее были. Через пару месяцев все по-прежнему налилось. «Обули» тут в полном смысле.
— И что же она думает делать?
— Слава Богу, уже сделала. Подсказали ей истинного специалиста. Он мало того что брак этого салона исправил, но и форму бедрам придал, будто по лекалу. Снова, конечно, уйма денег ушла. Но за классную работу не жалко. Уж с полгода прошло, кожа гладкая, жена как статуэтка, хоть в топ-модели.
Вика с тревогой посмотрела на него.
— Я топ-модель. Мне нельзя рисковать.
— Меня зовут Костя, — представился опер.
— Вика, — сказала она. — Что же вы посоветуете?
— Бегите из этого заведения сломя голову.
Вика ласково тронула капитана за рукав, качнув плечом, отчего шары ее груди без лифчика подпрыгнули, пробивая шелк блузки сосками.
— Ну-у, помогите мне, Костенька, — томно протянула она. — Кто тот специалист, что вашей жене сделал?
— Видите ли, Вика, у него не так, как в этом салоне. Берет на операции только по знакомству.
— Но вы-то сумели жену устроить, — проговорила она, капризно вытягивая пунцовые губы.
Сергей вздохнул, изображая нерешительность. Вика стояла перед ним, как бы в рассеянности теребя бусы поверх блузки, отчего под гладкой тканью еще яснее обнажились прелести ее бюста.
— Ладно, позвоню этому врачу, — произнес Кострецов, игриво улыбаясь. — Но с вас за протекцию причитается. Сообщу о результатах на днях.
Она потянулась к Кострецову, жеманно чмокнула его в шеку. Викин путь на «кошкину дорожку» пролег не через одну постель воротил модельного бизнеса. Для дела она привыкла использовать все возможности своего тела.
Кострецов взял у Вики визитку с номерами ее рабочего и сотового телефонов. С таким же воодушевленным лицом, как Осиповский пару часов назад, он помахал ей, когда она выглянула из «опеля» на прощание.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Глава вторая
Эту ночь на даче Осиповский с Викой, как она и обещала, мало спал. Вика была в постели опытной и неутомимой, и он поддавался ее напору, чувствуя, как очередная волна депрессухи отступает.
Наутро, сев за рабочий стол в управлении, майор был в более-менее нормальной форме, чтобы дальше разбираться со своими подпольными делами. Он недоумевал, почему вчера Яша не вышел на связь, как они договаривались.
В это время Тундра ему и позвонил.
— Извини, что на службу звоню, но вечером дома тебя не застал.
Осиповский был в кабинете один и мог разговаривать в открытую. Яша с ходу перекладывал с больной головы на здоровую, не упоминая вчерашнее утро, и майор резко перебил его:
— Не лепи. Я от тебя звонка вчера утром ждал. Почему не отзвонился?
Яше крыть было нечем. В назначенный Осиповским час он как раз мерялся силами с Кострецовым во дворе, потом выяснял с ним отношения дома. А после всего, еще выпив, завалился с облегчением спать.
Яша стал оправдываться:
— Да объект внезапно сел в тачку. Я ца-панул такси, погнался, не догнал. Потом позвонил в банк, там говорят, что он заболел и находится дома. Все ясно, встреча с твоим человеком бесполезна.
— Ты должен был отзвониться сразу же, как все это установил. Что полезно-бесполезно, не тебе решать.
— Слушай, — с прорвавшейся злостью сказал ундра, — ты мне совсем отдавил мозоли. Чего еще изволите?
Осиповский с трудом сдержался, чтобы не наорать на стукача. Как все люди, привыкшие прятать камень за пазухой, он наглухо утаивал свои эмоции, особенно если решался угробить собеседника. А в этот момент майор осознал, что и Тундру придется убирать.
Отработав все, в чем нуждался Осиповский, Яша оставался опасным свидетелем охоты на Серченко. Лишним Тундра был еще и потому, что являлся напарником майора по запущенной «дезе» насчет ахлоповского ограбления. Если выяснится даже одно это, Осиповскому несдобровать.
— Да ладно тебе, — мягко произнес майор и изрек фразу, недавно услышанную им по телевизору: — Нужно принимать правила игры жизни, чтобы ценить все, что нам дано.
— Это ты сам придумал? — поинтересовался тоже остывший Яша.
— Сам, — сказал Осиповский и развил чужую мысль по собственному разумению: — Это, например, свобода и деньги.
Тундра тоже был не лыком шит, он прочитал, хотя и хаотически, немало разных книжек и припомнил афоризм американского философа Эмерсона, очень подходящий к нынешнему моменту его жизни:
— Часто деньги стоят слишком дорого.
Осиповский мысленно отметил, что готов подписаться и под этим изречением: настолько оно соответствовало его настроению в последнее время. Он сказал:
— Нам всем есть о чем подумать. Ты это можешь сделагь в отпуске. Когда уезжаешь?
— Теперь через неделю, тот билет-то пришлось сдать, как ты просил, — указал новый срок Яша, учитывая, что, пока сломанная ключица хоть немного не заживет, трогаться из Москвы не стоит.
К тому же теперь ему надо было придумать, как отделаться от Кострецова.
— Всего хорошего, — попрощался Осиповский. — Позвони перед отъездом.
Он посмотрел на лист бумаги перед собой, куда записал номер Яшиного телефона, высвеченный на определителе.
Яша никогда не обозначал Осиповскому свое место проживания. Зная, что его номер могут установить таким определителем, он всегда звонил из своего «заныра» майору только домой — там аппарат был без определителя, — а на службу — с других телефонов. Но у Тундры все перемешалось в голове после вчерашних событий, и он, не страхуясь, звякнул в кабинет куратору из дома.
Имея Яшин телефон, узнать Осиповско-му его адрес было просто. Он подумал, насколько удачно, что Тундра задерживается в Москве. Его необходимо было убрать в первую очередь.