тем самым дополнительные помещения для находящихся там заключенных. Все они были иностранцами. Обследуя эти помещения, Эдвард в одном из них обнаружил Локкарта, лежащего на деревянном топчане во фраке, и призывно махнул мне рукой. Пока я медленно подходил к ним, он проинструктировал англичанина и тот безропотно стал быстро переодеваться в принесенную нами одежду. Когда он был готов, мы нахлобучили на его голову солдатскую фуражку, чтобы прикрыть козырьком его черные усики, которые не совсем подходили под гардероб. Пареньку мы внушили закрыть дверь и забыть все, что здесь произошло. Фрак Локкарта мы пристроили в соседнюю камеру, открывшуюся для приема очередной партии арестованных. Затем вместе с освободившейся охраной стали подниматься по лестнице наверх. В вестибюле все было по-старому: стояла куча арестованных, и распорядитель их сортировал. Мы потихоньку стали пробираться вдоль стены на выход и почти уже достигли середины вестибюля, как взгляд пожилого распорядителя поймал наше продвижение вперед. И надо же было Локкарту оказаться под бра, висевшей на стене. Ее свет отразился на глянцевом козырьке фуражки и попал на пожилого чекиста. Он удивленно посмотрел в нашу сторону, а потом уставился на англичанина. Постепенно его глаза стали расширяться. Он перевел взгляд с козырька на лицо и узнал Локкарта. Рука его автоматически потянулась к кобуре нагана, висевшей у него на поясе, и он стал судорожно пытаться открыть клапан. Однако в волнении ему это не удавалось. Тогда лицо его перекосилось от злости, и он, вытянув правую руку в нашу сторону, стал хрипло кричать «Стой!». Охранники не сразу поняли, чего хотел их коллега, и стали удивленно переглядываться. Это дало нам несколько секунд. Я толкнул ближайшего солдата на кучу арестованных. От неожиданности он выстрелил вверх. Выстрел привел в движение всю остальную массу людей, которые кинулись врассыпную, давя друг друга. Мы получили ещё пару лишних секунд, так как чекисты были дезориентированы. Эдвард схватил Локкарта за руку и бросился к двери, а я бежал сзади, прикрывая их. Мы без осложнений выскочили на улицу, когда раздались выстрелы. В это время к входу подъехал очередной грузовик и стал разгружать арестованных. Мы на ходу проскочили мимо удивленной охраны и побежали дальше к стоящему на углу нашему автомобилю. Водитель уже завел двигатель и пристроил на заднем сиденье пулемет. Вслед нам летели кучи пуль, но пока особого вреда не причиняли. Вскочив в автомобиль, мы рванули вдоль по улице. А сзади за нами разворачивался грузовик, в который запрыгивали чекисты, намереваясь догнать нас, другие пытались попасть в нас, стреляя с колен. Пришлось дать по ним пулеметную очередь, что охладило их пыл. Одна из пуль попала в мотор грузовика, и он заглох. Это дало нам время домчаться до переулка, свернуть в него и убежать от погони. Когда стрельба затихла, мы переглянулись и облегченно вздохнули. Теперь перед нами стояла задача, куда спрятать Локкарта. Везти на нашу квартиру его было нельзя по разным соображениям. А куда тогда? Нужно было выяснить обстоятельства его задержания, а затем уже думать, исходя из этого. Попросив шофера остановиться, я стал расспрашивать Локкарта, как все произошло. Оказывается, он приехал к своей знакомой, чтобы пойти с ней в ресторан, а документы забыл в костюме. Когда они выходили из дома, нагрянули чекисты, и его как не имеющего документов привезли на Лубянку.
–Вы говорили кому-нибудь, что вы английский дипломат?
–Как говорить, если нет документов, я просто молчал, думал, утром разберутся, – ответил он.
–Уже легче, тогда нечего крутить, едем в ваше представительство, и вы спокойно оставайтесь там. Только рекомендую переодеться и сбрить усы.
Развернувшись, мы поехали в другую сторону и, высадив Локкарта, направились в центр города, где отпустили авто, и окольными путями добрались домой.
Сбросив фуражку на вешалку в прихожей, Эдвард удобно растянулся в кресле и закрыл глаза.
–Что бы все это значило? Кто мне может ответить на этот вопрос? И что это за страна такая, когда ты не можешь ничего понять, а как заведенный бегаешь, согласно обстоятельствам, которые диктуют тебе условия твоего поведения? Где тут логика? И как дальше предугадать возможные действия? Что ты об этом думаешь? – обратился он ко мне.
–А тут и думать нечего. Все это звенья одной цепи. Новая власть боится потерять контроль над ситуацией, и поэтому действует вот такими варварскими методами. В истории это происходит постоянно. И в вашей стране это было, и в нашей уже такое происходило не в столь отдаленное время. Ясно одно: обстановка накаляется, и нам надо быстро решать основные вопросы. Документы у нас есть, поэтому завтра едем в Петроград, а то неизвестно, что может случиться с ротмистром. После такого вот посещения московской ЧК я уже ничему не удивляюсь.
–Я тоже начинаю думать так же, – вступил в разговор Эдвард. – Я был во многих странах. Да, есть там свои особенности, но есть и какие-то общие правила. Здесь же одни особенности, а правил нет. Нет, есть одно – это право сильного. А в остальном…, – и он махнул рукой.
Затем нехотя встал, налил себе виски и выпил.
–Ну, а теперь спать.
И, пожелав мне через плечо спокойной ночи, отправился в свою кровать.
Я тоже последовал его примеру и, глотнув виски, растянулся на диване. Двигаться не хотелось. Сказывалось физическое и эмоциональное напряжение. Постепенно дремота окутала меня, и я заснул.
Даешь Петроград!
Разбудил меня солнечный зайчик, который пробился через неплотно закрытую оконную штору. Он, то ласково массировал мое лицо, то внезапно пропадал, словно испугавшись моей реакции, а затем прокрадывался на подушку и замирал рядом. На душе становилось тепло и спокойно, словно ты снова в детстве и то, что творится вокруг, тебя не касается. Есть только ты, этот солнечный зайчик и детские теплые воспоминания.
Однако действительность настойчиво стучалась в мое сознание в виде звона чайной ложки и запаха крепко заваренного кофе.
–Сэр, пора вставать, кофе уже давно готов,– послышался голос Эдварда из гостиной.
А вставать и уходить из детства так не хотелось, и какой-то внутренний голос мне тихонечко шептал: «Не убегай, полежи, ведь у тебя еще столько хороших воспоминаний!» Внезапно этот голос замолчал. Его спугнул стук Эдварда в дверь
–Вольдемар, подъем, нас ждет неизвестность.
–Да, это уж точно вы подметили, сэр, – ехидно ответил я, вставая с дивана.– Ну не дадут расслабиться, а без расслабления нет умения.
–Это точно: кто-то с утра расслабляется виски, кто-то любит женщину, ну а у нас с тобой крепкий кофе, который заставляет работать мозг, – выдал он