по комнате, словно меряя ее вдоль и поперек.
–Где ты так долго был, Вольдемар? – сразу бросился он ко мне с вопросом. –Я уж думал, что-то с тобой случилось!
–Что-то я не пойму, – ответил я, – мы же договорились, что я иду на встречу в ресторан.
–Да-да, я совсем забыл. Тут такие события происходят!
–Какие? Может быть, я что-то не знаю, кроме того, что уже произошло?
–Конечно, не знаешь, арестовали Локкарта.
–Как?! Вашего английского представителя тоже забрали в ЧК?
–Да, забрали! Он находился в какой-то компании, а тут налетели чекисты и всех арестовали. Сейчас он сидит у них в камере. Меня очень просят помочь ему выйти оттуда. А если у нас очень просят, то ты сам понимаешь, что это значит.
–Понимаю, – ответил я. – Хорошо, что мы с тобой вовремя обзавелись необходимыми документами.
Я вытащил из кармана мандат, выписанный на имя Эдварда, и вручил его своему товарищу.
Тот взял его, повертел в руках, посмотрел на свет, затем по слогам прочел свою фамилию.
–Никогда бы в жизни не подумал, что стану чекистом. Слово-то какое – чекист, – произнес он, коверкая язык.
–Ты не переживай насчет своего акцента, – я дал совет ему, – будем говорить, что ты из прибалтийцев, они все так говорят.
–Хорошо,– ответил он.– Так что я теперь могу официально носить с собой наган.
–Не только наган или револьвер, но и кольт, и маузер, и все, что хочешь.
Все это хорошо, – заметил он. – Давай подумаем, как завтра с утра нам вытащить Локкарта.
–Завтра с утра может быть уже поздно. Такие вещи делаются в основном по ночам, поэтому нам надо спешить. Наверняка у них там сейчас много народу работает из разных организаций, и они не все знают друг друга. Вот мы этим и воспользуемся. Документы у нас есть, возьмем оружие и пару гранат, вдруг надо будет пробиваться.
–Хорошая мысль,– согласился Эдвард. – Давай еще захватим кое-какую одежду для него, а то, как мне кажется, его могли забрать прямо в смокинге. И если в таком виде мы будем выводить его, то ты сам понимаешь, что может случиться.
–А ты знаешь его размер одежды? – спросил я.
–Ну, такой примерно, как у меня, – ответил он, показывая на себя рукой.
Мы пошли в гардероб и выбрали для Локкарта галифе, солдатскую гимнастерку и фуражку. Сапоги или ботинки решили не брать, будет слишком подозрительно. Если на нем штиблеты, то мы прикроем их обмотками, и они сойдут за ботинки. Мы взяли с собой по револьверу и по небольшому браунингу, которые спрятали в карман. Кроме этого, в сверток с одеждой я завернул две лимонки. Действовать решили по обстановке, однако надо было обеспечить пути отхода. Желательно, чтобы неподалеку нас ожидал автомобиль, на котором мы могли бы быстро скрыться. Я такими возможностями не располагал, и поэтому изложил все Эдварду, переложив на него решение этого вопроса.
Он задумался, немножко помялся, затем, связавшись по телефону с кем-то, минут десять вел эмоциональную беседу, после чего осторожно положил трубку на рычаг и утвердительно махнул головой.
–Будет авто, синий «Рено», в нем еще будет пулемет системы «Кольт», на всякий случай.
–Ну, ты просто кудесник, – сказал я. – Давай выдвигаться.
С этими словами я взял сверток с вещами, и мы вышли на улицу.
Добрались мы до Лубянки где-то к двенадцати часам ночи. К главному входу то и дело подъезжали авто или пролетки, набитые арестованными. Их бесцеремонно сталкивали вниз и гнали в здание. Офицеры, чиновники, буржуа, женщины, попадая в этот конвейер, навсегда пропадали в его чреве, Возможно, многие из них в свое время оформляли здесь страховку, так как до революции это здание принадлежало страховому обществу «Якорь», но сегодня их страховой полис был недействителен, революция отменила его и, кажется, пыталась вычеркнуть из списка живых.
Понаблюдав издали и присмотревшись к обстановке, мы решили проникнуть в здание. Когда привезли очередную партию арестованных и под прицелом винтовок и наганов повели в здание, мы быстро пристроились к охране, вытащив свои револьверы. В широком вестибюле стоял пожилой чекист и, окидывая взглядом арестованных, охрипшим голосом сортировал их по камерам, недавно оборудованным в подвале. Сортировка еще не закончилась, когда привезли очередную партию арестантов, и она стала напирать на нас. Распорядитель быстро махнул рукой, и все пришло в движение. Люди один за другим стали спускаться в подвал. Их подводили к дверям, открывали камеры и буквально запихивали вовнутрь, почти на головы стоящих там людей. Над всем этим витал смрад, состоящий из запаха потных тел и страха. Из других камер, наоборот, выводили людей и сопровождали их в конец коридора, где находилась железная дверь. Мы решили узнать, что там такое, и, подойдя к двери, приоткрыли ее. Перед нами оказалась полутемная комната. Ее противоположная сторона была выщерблена дырками, штукатурка осыпалась, а пол был залит чем-то красным. У двери стояли два человека, поигрывая револьверами в руках и торопя двух пожилых мужчин, которые раздевались и аккуратно складывали одежду на кучу вещей в углу. Усатый чекист, стоящий ближе к двери, повернулся к нам и, увидев наши удивленные лица, расхохотался.
–Что, может быть, попробуете? – сказал он, протягивая нам револьвер и кивая на раздевшихся арестантов.
–Нет, благодарствуем, – сказал я, – мы просто решили прикрыть дверь поплотнее.
–Ну, как знаете, – ответил тот и отвернулся.
Закрывая дверь, мы услышали выстрелы, а сзади нас стояли уже следующие жертвы. Меня начал бить озноб от этого, а Эдвард стоял белый как снег. Увиденное здесь потрясло нас до глубины души. Необходимо было срочно искать Локкарта. Но где его искать, в какой камере он стоит и как его оттуда вызволить, не привлекая внимания? Нужно было действовать. Времени на размышление не было.
Пока мы стояли, раздумывая, железная дверь проглотила очередную партию арестантов, а по коридору повели французского офицера и втолкнули его в камеру, находящуюся за расстрельной комнатой, возле которой дежурил молодой чекист. Переглянувшись с Эдвардом, мы решили проверить эту камеру.
Я поймал взгляд паренька, следившего за нами и, не отпуская его, стал приближаться к нему, одновременно внушая, чтобы он открыл дверь. Парень сначала попытался сопротивляться моему нажиму, но затем сдался и стал управляемым, тем более, что Эдвард, с другой стороны, стал подталкивать его мысленно на открытие двери. Он подчинился и, вытащив из кармана ключ, открыл дверь. Я кивнул партнеру, чтобы он осмотрел камеру, а сам не выпускал из поля зрения охранника. Камера была довольно большой, однако ее разделяли наспех перегороженные досками стены, создавая