Сказала чародейка Леворхам:
—Свить аркан из пепла — это самое легкое из того, что должно быть сделано.
Взяла она обыкновенный аркан, свитый из тонких кожаных полос, и пропитала его составом из смолы дерева, растущего за сотни тысяч лиг к югу от Юнана. После этого она положила аркан на медное блюдо, прочла заклинание и вызвала огонь. Когда огонь прогорел, оказалось, что на блюде лежит аркан, сгоревший дотла, но не рассыпавшийся в прах.
Леворхам прочла заклинание и в мгновение ока оказалась вместе с Ашурран среди величественных горных вершин Хаэлгиры, среди острых скал и блистающих ледников, где воздух был столь прозрачен и чист, что казалось, звенит от дыхания.
Прямо перед ними простирался огромный кратер, будто бы котел, в котором кипит огненное варево. Над кратером поднимались клубы дыма.
—Обыкновенно драконица согревает яйцо своим огненным дыханием, в течение ста дней и ночей. Но раз нет у нас драконицы, огненная гора станет лоном, из которого родится дракон.
И Леворхам ввергла яйцо в кипящую лаву. Обе женщины уселись на краю кратера и стали ждать. Вечерело, солнце опускалось за горные пики. Как только погас последний луч, в кратере что–то сверкнуло, и на камнях заплясали багровые отблески. Раздался пронзительный крик и хлопанье крыльев.
—Пусть будет с тобой все твое хитроумие, умение и ловкость! — воскликнула Леворхам. — Как только накинешь ты уздечку дракону на шею, он тебе покорится. И будет это самым трудным из того, что нам назначено сделать. Горе тебе, если ты не справишься! Окажется, что выпустили мы на волю худшее зло, чем армия Древних.
—Не печалься ни о чем. Я сделаю то, что должно сделать. Разве напрасно укрощала я кобылиц в табунах моей матери!
Леворхам наложила на Ашурран заклятье, защищающее ее от огня и жара, и серебристым блеском засияла кожа воительницы, словно быстротекущая вода в лунном свете. Ашурран сжала в руке аркан и приготовилась.
Расправив крылья, дракон появился из кратера. Только что родившись, уже достигал он размеров теленка, а крылья его были шириной с боевое знамя.
С удалым гиканьем Ашурран раскрутила аркан и накинула на шею дракону, однако увернулся он и бросился на нее, норовя ударить когтями. Чародейка Леворхам брызнула на него водой, и он отступил. Во второй раз накинула Ашурран аркан, и снова дракон увернулся, а достигал он уже размеров коня. Тогда Ашурран прыгнула ему на спину. Дракон захлопал крыльями, пытаясь сбросить ее, однако воительница удержалась и накинула на него уздечку. Хоть казалась непрочной уздечка из пепла, все–таки выдержала она. Дракон тут же успокоился. Повинуясь руке Ашурран, он опустился на землю.
—Не слишком ли мелок он для дракона? — спросила воительница с усмешкой. — Мне встречались кони крупнее.
—Он же только сегодня родился. Нужно его накормить, тогда он еще подрастет и сможет долететь до Солха.
Чародейка хлопнула в ладоши, и на земле появился кусок сырого мяса.
—Накорми его, чтобы он привязался к тебе, и послушание его станет еще более полным.
Ашурран поднесла дракону мясо на острие меча, и он сожрал его в один присест.
Чародейка снова хлопнула в ладоши, и на земле появилась овца, которую она перенесла прямо с пастбища в Киаране. Ашурран ослабила повод, дракон накинулся на овцу, разорвал ее и сожрал, и на пробу выдохнул пламя. Так его кормили до полудня следующего дня, и с каждым проглоченным куском дракон увеличивался в размерах, пока не достиг высоты крепостной башни княжеского дворца, а крылья его стали величиной каждое с поле для игры в мяч, и струя пламени стала похожа на огненную реку.
Тогда Ашурран заставила его наклонить шею и взять на спину чародейку Леворхам. Они поднялись в воздух и полетели в Солх по прямой, как летит стрела, и трехмесячный путь дракон пролетел за один день. Летел он так высоко, что люди с земли принимали его за неведомую птицу.
Когда дракон опустился у крепостных стен в Фаларисе, началась паника. Даже бывалые воины побледнели и стали читать молитвы. Лишь один Матолви не испугался. Выступил он навстречу и сказал Ашурран, усмехаясь:
—Хорошего скакуна ты себе раздобыла! Надеюсь, чудовище это на погибель не нам, а Древним.
—Истинны слова твои, — усмехнулась в ответ Ашурран.
Сожжение Гаэл Адоннэ
Ранним утром выступила Ашурран верхом на драконе, и с ней пять тысяч пехотинцев, держащихся на почтительном расстоянии. Подобного зрелища не видала еще земля Юнана! Предчувствуя гибель, зашелестели, заволновались деревья в Великом лесу, будто бы вздыхая о своей печальной участи. Звери и птицы пустились в безоглядное бегство, и одни стремились на равнину, а другие в глубь Великого леса. И Древние, устрашившись, отступили и укрылись в городе Гаэл Адоннэ, или Галадон, как его называли впоследствии в летописях смертных.
Был это красивейший из городов Древних, с фонтанами, статуями, ажурными стенами, с резными лестницами, перекинутыми в вышине с дерева на дерево. С помощью магии деревьям были приданы различные формы, так что стволы их и ветви образовали жилища, беседки, мосты и арки, и ни одной вещи в городе не было из камня или металла, кроме оружия и украшений жителей. В Гаэл Адоннэ не было стен и укреплений, однако же был он надежно защищен магией. И укрывшиеся в нем Древние думали, что находятся в безопасности. Однако не знали они силу гнева смертных.
От огненного дыхания дракона занялся древний лес. Пламя завывало, поднимаясь к небесам, и земля стонала под падающими вековыми стволами. Ревущая стена пламени подступила к самым границам города Гаэл Адоннэ. При виде красоты его сердце Ашурран дрогнуло. Но вспомнила она дымящиеся руины таверны «Пьяный медведь», ожесточила свое сердце и направила дракона вперед. Эльфийские маги пытались погасить пожар, но напрасными были их ухищрения перед предначальным пламенем. Даже когда вызвали они встречный ветер, чтобы направить пожар на войско людей, пропали даром их усилия, потому что нечему уже было гореть до самого Солха. Тогда все силы они сосредоточили на драконе, принялись осыпать его магическими стрелами, молниями и осколками льда. Хоть Ашурран искусно им управляла, все же дракон не избежал ран, и его дымящаяся черная кровь пролилась на землю. Ашурран закрылась щитом Золотого Льва, и смертоносные заряды ее миновали.
Собрав последние силы, дракон выпустил струю пламени шириной в крепостной ров, и магический стены Гаэл Адоннэ не устояли. Древние обратились в бегство, в сильном ужасе не разбирая дороги, и многие из них нашли гибель от рук королевских воинов или были взяты живыми. Нашлись и те, кто не сдвинулся с места, желая найти смерть в родных стенах. Тысячи лет не знали Древние подобного бедствия, и отчаяние накрыло их, и казалось им, что небо опрокинулось на землю, и настал конец всему живому.