Читать интересную книгу Мир, в котором тебя нет - Алексей Калугин

Сирх как ужаленный вскочил с кресла.

— Уберите этого самозванца из моего дома! — заорал он, взмахнув рукой.— Ты, несчастный безумец!.. Вместо того чтобы покаяться в своих прегрешениях, ты решил на­влечь на себя мой гнев?! Что ж, можешь считать, что тебе это удалось!..

— Успокойся, преподобный...

Не на шутку испугавшись столь мощной и внезапной вспышки эмоций со стороны Сирха, Мистелий Глат сделал шалеям знак немедленно увести арестованного и; схватив преподобного за руку, попытался усадить его на место. Сирх, почти не понимая, что делает, отбросил руку кахимца в сторону.

— Тебе это удалось! — снова крикнул он в спину удаляющемуся Граису.— Я буду требовать для тебя незамедлительной и самой мучительной казни!..

— Успокойся, преподобный! — снова воззвал к Сирху Мистелий.

Сирх без сил упал в шезлонг. Боль в животе сделалась почти нестерпимой. Сирх выхватил из рук слуги кувшин с красным крепким вином, проливая на скатерть, до краев наполнил свой бокал и залпом осушил его. Откинувшись на спинку кресла, преподобный впился пальцами в под­локотники. Через пять вздохов боль в животе успокоилась. Напряжение понемногу исчезало с лица Сирха.

— Ну и напугал же ты меня, преподобный,— с сочувствием глядя на Сирха, спокойно произнес Мистелий Глат.

— Извини меня, почтеннейший,— через силу улыбнувшись, ответил Сирх.— Но этому безумцу действительно уда­лось вывести меня из равновесия.

— Стоило ли так волноваться из-за какого-то проходимца, которого через пару дней повесят? — В полнейшем недоумении Мистелий скорчил презрительную гримасу.

— Тебе, наверное, трудно будет это понять, Мистелий.— Сирх на ходу пытался придумать убедительный ответ на вопрос кахимца.— Но когда речь заходит о Поднебесном... Мы, йериты, весьма щепетильны в религиозных вопросах...

— Но разве речь шла о Поднебесном?

— Речь шла о Пути. А это, по сути, одно и то же.

— Похоже, этот безумец представляет собой угрозу для общества,— как бы размышляя, изрек Мистелий.— Во время побега из тюрьмы он со своими сообщниками убил четырех шалеев.

— Он, несомненно, опасен,— согласился с кахимцем Сирх.— Он не только убийца, но еще и смутьян. Я бы посоветовал тебе, Мистелий, не отправлять его в Халлат — дорога неблизкая, а в пути всякое может случиться,— а казнить его прямо здесь, в Меллении... Конечно же испросив на то разрешения у наместника!

Судебный вершитель, чтобы скрыть смущение, пару раз провел ладонью по бороде. Ему было неудобно отказывать человеку, столь радушно принимающему его в своем доме, но и лишние проблемы ему были ни к чему.

— Ты ведь знаешь, преподобный, что после реформы судебного права, проведенного недавно наместником, толь­ко он один имеет право выносить смертные приговоры на всей территории Йера. Поэтому всякого преступника, которому грозит смертная казнь, следует доставить в Халлат.— Мистелий посмотрел на Сирха и беспомощно развел руками.— Закон есть закон.

Сирх разочарованно дернул подбородком. Но возразить ему было нечего,— судебный вершитель был совершенно прав в своих действиях.

— Когда отправляется обоз в столицу? — спросил преподобный.

— Завтра на рассвете,— ответил Мистелий.

— Надеюсь, что на этот раз сбежать ему не удастся,— процедил сквозь зубы Сирх.

— Не беспокойся, преподобный,— кахимец успокаивающе похлопал Сирха по ладони.— За ним будут следить так, как еще не следили ни за одним арестантом. Ты сам видел, сколько солдат согнали в Меллению. Так что с ох­раной для обоза проблем не будет.

Глава 9 ЛЕКАРСТВО ОТ НЕИЗЛЕЧИМОЙ БОЛЕЗНИ

Видя, что преподобный Сирх пребывает далеко не в лучшем расположении духа, судебный вершитель Мистелий Глат поспешил удалиться. Тем более что обед был закончен, а день продолжался и впереди его еще ожидало множество важных дел, связанных с предстоящей отправкой в столицу опасного преступника.

Сирх приказал слугам оставить на столе только вино, фрукты и лед, а самим убираться.

— А ты останься! — строго глянул Сирх на Миноса, заметив, что тот тоже норовит ускользнуть следом за кахимцем.

— Но я...— На лице Миноса проскользнула робкая улыбка.— Я только хотел...

Сирх поморщился, как от кислого вина.

— Садись,—негромко произнес он.

С тех пор как Сирх стал официальным идеологом при кахимском наместнике в Йере, Минос всегда находился рядом с ним. Как верная гарата. Только очень трусливая. Плохо это или хорошо, трудно было понять.

«Слаб человек, слаб и безволен,— обреченно думал Минос, глядя на раскинувшегося в шезлонге Сирха.— Нужно было уйти прямо тогда, когда все только еще начиналось... Когда это еще было возможно сделать... Когда у меня хватило мужества сказать ему, что он присвоил себе славу учителя и его учение. Но подкупил он меня тогда спокойной и сытой жизнью. А что я? Я смалодушничал. А сейчас... Куда идти сейчас? Я превратился в тень Сирха, а разве может тень существовать отдельно от своего хозяина?..»

— Садись ближе,— сказал Сирх, и Минос поспешно ис­полнил приказ, пододвинув свое кресло к шезлонгу преподобного.

Сирх поставил рядом два больших бокала и до краев наполнил их крепким красным вином. На этот раз рука его была твердой и на скатерть не упало ни единой капли. Подцепив пальцами, преподобный бросил в каждый бокал по куску подтаявшего льда.

— Пей,— сказал Сирх, поднимая свой бокал.

Минос пил мало, отдавая предпочтение слабым сладким винам, похожим больше на сок, чем на алкогольный напиток. Порция вина, налитая в бокал, составляла его обычную дневную норму. Но, не посмев отказаться, Минос пригубил предложенное преподобным вино.

Сирх залпом осушил свой бокал. Боль, вновь начавшая было скрестись в животе, утихла, едва только алкоголь начал свое действие. Приятная истома разлилась по телу, голова слегка закружилась. Губы преподобного расплылись в до­вольной улыбке.

— Пей до дна,— строго сказал он, взглянув на Миноса, который все еще держал в руке бокал.

Обреченно вздохнув, Минос начал быстро глотать терпкую, чуть кисловатую жидкость, вкус которой не доставлял ему ни малейшего удовольствия. Опустошив бокал, он поставил его на стол и вытер губы тыльной стороной ладони.

На не привыкшего к ежедневным возлияниям Миноса спиртное подействовало в гораздо большей степени, нежели на Сирха. В глазах его появился бессмысленный блеск. Почувствовав себя легко и свободно, Минос непринужденно развалился в кресле, подставив под щеку кулак, чтобы удержать внезапно отяжелевшую голову.

— Закусывай.— Сирх бросил на колени Миносу яркокрасный акис.— А то совсем окосеешь.

Не наливая больше Миносу, Сирх выпил еще один бокал вина.

— Ну, что скажешь? — спросил он, прожевав ягоду бельт и выплюнув косточку на мозаичный пол.

— Это был Граис,— слегка заплетающимся языком произнес Минос.

— Это я и без тебя понял,— усмехнулся Сирх.— Он почти не изменился с тех пор.

— Почему же ты не пожелал говорить с ним, преподобный? — спросил Минос.

— А что, собственно, он мог мне сообщить?

— Но ты же сам хотел узнать, для чего он вернулся в Йер.

— Ну, это и без того ясно,— махнул рукой Сирх.— Он вернулся, чтобы снова проповедовать... Как был, так и остался неисправимым идеалистом, верящим в то, что словом можно изменить мир. Если бы у него на уме было что-то иное, то и вел бы он себя по-другому.

— Но разве ты сам не веришь в силу слова? — с не­свойственным ему лукавством спросил Минос.

— А ты хитрец, Минос — Наклонившись, Сирх одобрительно похлопал собеседника по плечу.— Словом действительно можно многого добиться. Но только в том случае, если слово служит тебе, а не ты — слову, как это делает Граис.

— Граис хотел встретиться с тобой, и он добился этого, используя только слова,— заметил Минос.

— Ну и что из того,— хмыкнул Сирх.— Он, видно, рас­считывал, что я, как преданный ученик, паду к его ногам и вновь признаю его духовное лидерство... Времена Граиса прошли, друг мой Минос. Теперь в Йере есть только один духовный лидер — преподобный Сирх! И для другого здесь места нет. Граис не понял этого, потому что слишком долго отсутствовал.

— Почему же в таком случае ты сделал вид, что не узнаешь его?

— Потому что живой Граис не нужен никому в Йере.

— В первую очередь он мешал тебе...

— Ты не видишь дальше собственного носа, Минос. Граис мне не страшен. Я превратил религию в одну из структур, на которой держится государственная власть. И если Граис попытается предпринять что-либо против меня лично, то противостоять ему будет вся государственная машина, справиться с которой Граису не по силам, кто бы он там ни был. Но живой Граис — это угроза новой смуты в Йере, которая сейчас совершенно ни к чему. Нынешний порядок, существующий в Йере, устраивает далеко не всех, но тем не менее это порядок, без которого нормальная жизнь невозможна. Весть же о возвращении Граиса способна ввергнуть страну в хаос, единственным вы­ходом из которого станет распад Йера и гибель йеритов как нации. Протекторат Кахимской империи, который к тому же не продлится вечно,— это не худший вариант для отсталой и раздробленной страны, какой Йер был до завоевания.