— Тебе-то что!.. — выговорил он с неимоверным усилием. — Ты едешь на своем драндулете, и поезжай, поезжай себе…
Однако неугомонный собеседник никуда не поехал, а, наоборот, заглушил мотор своего диковинного мини-трактора, купленного года два назад на строительной выставке в Москве, подошел к калитке, но открывать ее не стал, а просто обошел сбоку, поскольку от забора уцелела только калитка, которая всегда была надежно заперта.
— Я говорю, завязывай, Ленька! — повторил он, подойдя поближе. — Давно пора, не мальчик. Я сейчас мимо скотного двора ехал, так там даже Петровна орет, так ты ее достал. Ну чего ты?..
— Я тебя, Витася, в советчики не звал, — сказал он с достоинством. — Сам разберусь как-нибудь, без тебя.
— Ты же электрик, — не отставал Витася, — ты же все умеешь! Ты думаешь, я не пил?! Еще как пил! Однако ж бросил!
Витася был своего рода сафоновской достопримечательностью. Он был фермером.
Передовой он был. Сельский капиталист. Кузнец своего счастья.
Кулак и кровопийца. Мало их расстреляли во время коллективизации. Столько лет прошло, а они — глядь! — вылезли, все живы, здоровы.
Витася как пришел из армии, так в родном колхозе работал шаляй-валяй и все собирался в город умотать, благо до столицы со всеми ее соблазнами и красотами — сорок километров по хорошему шоссе. В колхозе все больным да нездоровым прикидывался, а дом свой двухэтажный вдвоем с папанькой, таким же недобитым кулаком, они содержали, как на картинке из журнала «Крестьянка». И резной он был, и шлифованный, из разных пород дерева, веселый, прочный, на улицу смотрел пятью окнами, кружевными рамами и сиренью за ровным забором.
На двор к себе кулаки кого попало не пускали, барахло свое ревниво стерегли, лясы ни с кем не точили, огород сажали по науке, а не по приметам, картошку на семена какую-то невиданную возили, зато и собирали — по ведру с куста. Витасина мать и на огороде-то не слишком убивалась, а росло у нее все как заговоренное.
Витася и впрямь поначалу чудил маленько — песни играл, водку пил, каждый вечер в клубе или на станции слонялся, честных людей пугал. Жена от него в город сбежала, двух лет с ним не прожила. Тут уж он вовсю чудить стал. Кто его вразумил, так и не узнали, только за ум Витася как-то в один день взялся. Песни играть перестал, кудри наголо остриг, мотоцикл продал, и на двоих с отцом они купили редкую и дефицитную в те времена «Ниву». На ней возили картошку, навоз, огурцы в город на продажу, а когда социализму конец пришел, в фермеры заделались.
Их и так никто не любил, когда они еще как все были, а тут просто возненавидели, особенно потому, что дела у них как-то сразу хорошо пошли.
Они не ходили к Белому дому требовать кредитов, и программа «Время» не снимала про них сюжетов. Они вкалывали от зари до зари, без праздников и выходных и зимой и летом Витася, судя по всему, довольно удачно решил вопрос со сбытом, а техникой помог председатель Василий Лукич, которого они успешно и регулярно ублажали: и денежки подносили, и картошечку на зиму сгружали прямиком в председательские подвалы, и капусту — «дыня, дыня, а не капуста!» — делилась с бабами председателева жена, — и чего душе угодно. Через два года своего фермерства, вдобавок к уже имевшейся земле, они взяли в аренду дальнее поле, как называли в Сафоново самый край колхозной земли, вплотную прилегавший к речушке, и начали строить для Витаси отдельный дом, краше родительского. Дом этот, ясное дело, моментально сожгли, только Витася к участковому не ломанулся и в суд подавать не стал. Все по-своему сделал, на то он и кулак.
Взял Витася ружьецо охотничье, из которого еще Витасин дед зайцев в Мещере стрелял, и пошел по дворам ходить, а сзади папанька на «Ниве» ехал, а с ним два работника, на лето нанятые. Что во дворах происходило, про то никто никому не рассказывал, только Серега Опилкин, первейший Витасин кореш, после Витасиного визита неделю в постели лежал и, по слухам, вовсе попусту языком чесал. Боялись, что идиотом останется, однако ничего, очухался.
Витася, назло врагам, новый дом заложил и близко к нему никого не подпускал. Когда дом подрос, Витася в Москву смотался и вернулся оттуда с женой, которая от него тогда сбежала. Жена больше не сбегала, а, наоборот, родила двух горластых пацанят, которыми Витася страшно гордился, и развела возле нового дома невиданной красоты цветник с розами, английским газоном, какими-то камнями в середине, которые назывались почему-то альпийской горкой, а разомлевший от такого счастья Витася до того дошел, что соорудил посреди газона фонтан! Для горластых пацанят наняли няньку — это в деревне-то! — бывшую детсадовскую воспитательницу, оставшуюся после капитализации не у дел, а сами продолжали вкалывать.
Старую «Ниву» давно продали, вместо нее купили новую, пятидверную, да еще «газик» для папаньки, да еще какую-то легкомысленную иностранную машину для Витасиной жены, чтобы она в город ездила. Со смеху можно умереть, баба за рулем! По Сафонову Витася разъезжал, как сегодня с утра, на тракторе, ибо угодья его теперь дальним полем не ограничивались, и работало на него не двое приезжих, а десяток своих, сафоновских.
— Я тебе вот что хотел сказать, Леонид. — Витася попробовал было присесть на верхнюю ступеньку, но раздумал, только облокотился о хлипкие перильца здоровенной загорелой ручищей, сияющей диковинным обручальным кольцом. Теперь приходилось откидывать голову назад, чтобы посмотреть в Витасину физиономию. — Ты брось эти штуки возле стройки. Я тебя пока по-хорошему прошу, брось.
Сердце у него замерло, жаба зашевелилась в желудке, и по спине потек пот.
Почему он говорит про стройку? Что он может знать?!
Сколько он успел узнать?! От кого?!!
Что теперь делать?! Дьяволица же предупредила его, чтобы не смел ни с кем говорить об этом, но Витася откуда-то узнал! Откуда?! Боже милостивый, что же теперь делать? Что?!
Что?!!
— Ты чего? — спросил рядом удивленный Витася. — Тебе что, плохо, что ли, Ленька?
— Что ты там говоришь, — прохрипел он, — про стройку…
— А про стройку я то говорю, — продолжил Витася, с интересом глядя ему в лицо и как бы прикидывая, не хватит ли собеседника немедленно кондрашка, — что отстал бы ты от них, Ленька. Нам этот торговый центр во как нужен! Я уже кое-какие справки навел. Если все нормально будет, они у нас все будут брать — и огурцы, и картошку, и сметану, и все… А я еще на следующий год хочу цех пустить консервный, чтобы, значит, ягоды и грибы закрывать, так что мне этот торговый центр очень кстати пришелся. Ты отстань от него, Ленька. И баб оттуда уводи. И так уже слухи какие-то ползают по всей деревне…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});