— Да, — неуверенно кивает Марша.
Окружающая темнота медленно рассеялась и открыла взору Марши кабинет, в котором стояли письменный стол, загроможденный кипами бумаг, шкаф заставленный справочниками медицинского характера, старенькая кушетка, а рядом с дверью, на стене висели массивные часы с маятником. В кабинете было одно небольшое окно, рама которого от времени и непогоды потрескалась, стекла же сияли кристальной чистотой.
— Мы продолжим отсюда, — сообщил голос, — ведь ты узнаешь это место?
— Деревенская больница… — прошептала Марша.
— Именно, — голос пронесся по возникшему кабинету, затем растворился.
Марша приподняла голову, внимательно оглядела помещение, заметила курящего мужчину лет тридцати, который сидел на подоконнике и меланхолично смотрел в небо, выпуская струйки сигаретного дыма в открытую форточку.
Он был длинным и худощавым но, тем не менее, хорошо сложенным. Короткие густые русые волосы напоминали торчащие иголки ежа, высокий лоб выдавал в нем умного человека, а серые глаза были наполнены задумчивостью и одиночеством. Если бы Марша видела его в первый раз, то подумала бы, что мужчине просто скучно, но она хорошо знала его и сразу поняла, что ночь у него выдалась не из легких.
— Не удивляйся, когда поймешь, что слышишь мысли людей, — предупредил Ва Дайм.
Глядя в окно на предрассветное марево, мужчина не заметил, как огонек сигареты добрался да его пальцев.
— Ай… — устало произнес мужчина, запуская недокуренную сигарету в форточку.
Посмотрев на обожженные пальцы, он смочил их слюной. Можно было бы обработать ожог какой-нибудь мазью, но сейчас у него не было на это сил. Похлопав себя по карманам брюк, желая достать новую сигарету, но, не обнаружив ее и что-то невнятно забормотав, он пересел за письменный стол и извлек из нижнего ящика увесистую пепельницу, небольшой сверток с сигаретами и снова закурил.
— Семь сорок три, — произнес он, глядя на часы с маятником.
В дверь постучали.
— Входите, — устало отозвался мужчина.
Тихо, на цыпочках в кабинет зашли два человека. Первый был низенький, но очень крепкий мужчина, который, видимо, уже разменял четвертый десяток лет. Под его густыми бровями сверкали бусинки маленьких бегающих глазок и торчал огромный нос картошкой. Он был одет в коричневую охотничью куртку, плотные серые штаны, высокие сапоги. Обычное охотничье обмундирование украшал красивый кожаный пояс с разделочным ножом.
Второй человек был полной противоположностью первому. Высокий, почти два метра ростом, стройный, с тонкими чертами лица, голубыми холодными глазами, в которых читалось безразличие ко всему. В своем мрачном, темном охотничьем плаще, который доходил ему почти до голеней, этот человек больше напоминал помпезную статую, нежели ловкого и резвого охотника.
— Шефин, — первым заговорил низенький человек, — ну это… как все прошло?
— Удовлетворительно, — смотря, как догорает очередная сигарета, ответил человек за письменным столом.
— А это… она жить будет? — слегка заикаясь, спросил низенький.
— Будет, — сухо отчеканил Шефин.
В воздухе повисло молчание. Шефин в который раз зажег сигарету и положил ее в пепельницу. Он всегда делал только одну затяжку, затем клал сигарету в пепельницу и с удовольствием наблюдал, как она дымится и догорает до конца. Для него это был своего рода ритуал, который помогал расслабиться и уйти в себя.
— С нами говорил один из деревенских старост, — неожиданно подал голос высокий мужчина.
— И что? — с явным безразличием в голосе спросил Шефин.
— Интересовался обстоятельствами происшествия: где и как мы нашли Маршу.
Шефин молчал, он был слишком утомлен проведенной операцией.
— Шефин, тебе ничего не нужно? Ты же постоянно крутишься как белка, вот и устал, давай жахнем чего-нибудь расслабляющего с градусом, и будешь бодрым как дикий кабан! — предложил низенький.
— Нет, — проигнорировал предложение Шефин, не сводя глаз с сигареты.
— Ну раз Марша в порядке, мы это… пойдем, — низенький схватился за ручку двери.
— Идите.
— Ну, тогда пока. Мы еще завтра зайдем ее проведать, — низенький и высокий мужчины быстро вышли из кабинета.
Дверь закрылась, Шефин вновь остался наедине с собой. Сейчас ему больше всего хотелось оказаться дома, но доктор отлично понимал, что из-за усталости он просто не дойдет. «Надо срочно попробовать перебраться со стула на кушетку и прилечь отдохнуть», — пронеслась спасительная мысль в его голове. Но в дверь вновь постучали, и Шефину ничего не оставалось, как впустить к себе очередного посетителя.
— Здравс-ствуйте, — в кабинет заглянул весьма знаменитый в деревне человек.
Это был следователь по имени Кенред Пьихо. Войдя бесшумно и быстро, семеня своими тонкими ногами, он в одно мгновенье оказался возле деревенского врача, вонзил свои тонкие цепкие пальцы в руку доктора чуть ниже локтя и сказал:
— Рад вас-с видеть, Шефин, — и начал судорожно трясти ее.
Шефин с трудом переваривал эту манеру Кенреда здороваться. В отличие от обычных людей, следователь при встрече никогда не подавал руки и не смотрел в глаза, а всегда вцеплялся в предплечье, а сам в это время хитрым молниеносным взглядом оценивал обстановку. Деревенские жители также терпеть не могли Кенреда Пьихо и поговаривали, что это весьма нервная, порой непредсказуемая, но необычно проницательная личность, способная на самый безумный поступок ради истины.
Кенред славился тем, что дело, попавшее в его руки, почти всегда раскрывалось и лишь в редчайших случаях заходило в тупик. Правда, порой при допросах Кенред впадал в ярость и начинал сначала раздавать затрещины, а потом душить своих подследственных. Несколько раз он был уже на грани увольнения, но единственная причина, по которой Кенред до сих пор находился на своей должности, а не сеял пшеницу в полях — это его дотошность и честность в своем деле.
Следователь еще немного потряс, помучил, подергал деревенского врача и так же быстро, как он оказался возле Шефина, переметнулся на стул. На плоском лице Кенреда Пьихо выделялись выпученные белесые глаза, которыми он, не моргая, уставился на доктора. Повисла пауза.
— Ну? — спросил Шефин. Будь у него хорошее настроение и силы, он бы непременно сказал: «Добро пожаловать, чем могу помочь?». Но сейчас ему было не до любезностей, и очень хотелось запустить в эту скользкую личность массивной пепельницей, но Шефин был сдержанным человеком, и не мог позволить себе этого.
— Шефин, вы очень уважаемая в деревне личность…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});