Открываю дверь. Тишина как в морге.
Расшнуровав берцы, отставляю их в угол. Делаю пару шагов, и на меня из зала вылетает Дуня. Сталкиваемся, ловлю девчонку, чтобы не ударилась спиной о косяк. В её взгляде снова вспыхивают те самые чувства, которых там быть не должно, а в руках до боли знакомый листок.
— Дай сюда, — протягиваю ладонь.
— Ты ей не нужен! Она тебя не любила никогда. Здесь всё-всё написано! Почему ты за ней бегаешь?
— Я тебе сколько раз уже повторял, не лазить по моим вещам? — засовываю руки в карманы и там сжимаю их в кулаки. — Отдай.
— А если я порву его? — перехватывает и надрывает край.
— Ничего не изменится, — стараюсь говорить спокойно с этой маленькой «террористкой». — Мои чувства к этой женщине не изменятся. Как и к тебе. А вот если ты порвёшь письмо и не прекратишь копаться в моих личных вещах, произойдёт то, от чего, малышка, тебе, скорее всего, будет больно.
— Что? — кусает свои пухлые губы.
— Я в тебе разочаруюсь и перестану верить. Мне бы очень не хотелось этого делать.
— Правда? — взмахивает ресницами.
— Конечно. Я же тебя вроде как в семью принял, поэтому мне тоже будет больно. Мы договорились? — протягиваю раскрытую ладонь.
— Договорились, — Дуня отдаёт мне письмо.
— Умница, — притягиваю её за затылок и целую в лоб, по-отечески, как ребёнка. — Ты все задания сделала, которые я тебе дал?
— Почти.
— Доделывай. Завтра будут новые. Сложнее.
Убираю письмо, достаю чистое полотенце и ухожу в душ. Времени всё меньше. Резко, грубо стираю с себя все посторонние запахи, оставляя на коже лишь собственный и горьковатый имбирно-цитрусовый.
Возвращаюсь к себе в комнату и, раскрыв створки шкафа, усмехаюсь всё ещё одному единственному костюму, висящему в самом углу. Он здесь для самого особенного случая, а на свидание, пожалуй, подойдёт рубашка. Белая классика, без дебильных галстуков и бабочек. Угольно-чёрные брюки с кожаным ремнём и широкой серебряной пряжкой. Письмо прячу в карман. Со мной поедет. И кольцо… кольцо отправляю туда же.
Дуня глазеет, как я собираюсь. В красивых глазах плещется ревность. Дурёха не понимает, что её острое чувство ещё совсем детское. Скорее всего, подсознательно ей не хочется, чтобы я уходил не конкретно к Ирине, а вообще к кому-то. Это борьба за внимание одного маленького брошенного родителями ребёнка.
Застёгиваю пуговицы кроме одной верхней. В рукава простые запонки с чёрным камнем, название которого я вряд ли вспомню. Часы, туфли, одеколон как последний штрих. Провожу ладонью по шее, растирая запах. Расчёсываю влажные волосы и разворачиваюсь к своему сопящему чуду.
— Она не оценит, — фыркает мелочь.
— Я это делаю не ради высокой оценки, — улыбаюсь ей.
— А зачем тогда? — наблюдает, как вместо привычных толстовок и курток с капюшонами, я накидываю кожаную с узким воротником-стойкой. Перекладываю всё из одних карманов в другие.
— Из уважения к женщине, к которой еду на встречу, — поясняю Дуне. — Будь хорошей девочкой, ладно? — треплю её по волосам. Она фыркает и отстраняется.
Будет. Она умненькая, остальное откорректируем воспитанием и возрастом.
Мне успели подогнать мою машину. Фил стоит возле неё с сигаретой, довольно лыбится.
— Сделали? — спрашиваю у него.
Разворачивает ко мне экран своего мобильника и показывает несколько фоток с незначительного ДТП и злой рожей Мирного.
— Хорошо. Отдыхай, дальше я сам. Подбросить тебя?
— Не, я такси возьму.
Бьём по рукам и расходимся.
Забив в навигатор адрес ресторана, еду на встречу с Ирой. Минут сорок уходит на дорогу.
Вы чего, нормального заведения для встречи найти не могли? Мирный, ты бабок пожалел? Не похоже на тебя вообще-то.
Ищу место, где можно бросить машину. Паркуюсь, выхожу. Подошва туфель скользит по накатанному снегу. Поймав равновесие, смотрю в слегка затонированные стёкла ресторана, на часы, снова в окно. За одним из столиков сидит она.
Раньше приехала. Так не терпелось с ним встретиться?
В этот раз не ревность. Накрывает странное волнение. Чёрт! Как пацан, честное слово! Будто на свидании ни разу не был.
Был. Один. С ней. Проклятых шестнадцать лет назад.
Мы вместе с мотором в моей груди резко останавливаемся и бессовестно пялимся на открытые изящные ключицы, на тонкую шею, на аккуратные ручки, спасшие мне жизнь.
— Какая ты у меня… — сглатываю, притормаживая взглядом на поджатых губах.
Накрасилась. Но я будто смотрю сквозь этот макияж. На неё настоящую. Уставшую, замученную, но такую красивую и родную… мать моего сына.
Глотнув морозного воздуха и получив ледяной разряд в сердце, иду к ресторану. Задерживаюсь перед входом ещё на пару секунд и вхожу. Оставляю куртку в гардеробе. Иду в зал. Словно почувствовав меня, Ира оглядывается.
Глава 35
Ирина
Нервно ломаю пальцы и смотрю на часы. Угораздило же приехать раньше. А всё потому, что пробка должна была быть, но чудным образом испарилась. Сижу теперь, как дура, и жду мужика. Вроде это не по правилам. Впрочем, какая разница? Я здесь не за тем, чтобы произвести впечатление, но всё равно волнуюсь, как девчонка на первом свидании. На самом деле на втором... Это нормально вообще? Может, зря я всё это затеяла? Какой мне ресторан, прости господи…
Краем глаза улавливаю движение, кто-то входит в зал. Инстинктивно оборачиваюсь и забываю, как дышать. Ворон… Не может быть. Сердце пропускает удар и начинает истерично колотиться в груди. Откуда он здесь? Почему? По коже ползёт морозец, а внутренности обдаёт кипятком.
По инерции подскакиваю на ноги, не желая быть к нему спиной, и сжимаю руки в кулаки. Вероятность, что он появился тут не по мою душу, откидываю сразу, всё слишком очевидно, а в случайности и совпадения я не верю. Ворон идёт ко мне. Смотрит в глаза и едва заметно улыбается, а я с предательским трепетом изучаю его.
Образ не строгий, а скорее слегка небрежный, но очень ему идёт. Белоснежная рубашка на загорелой коже, расстёгнутая верхняя пуговица, лёгкая небритость. Улыбка, от которой дрожат колени, а сердце захлёбывается. Ворон стал старше. Паутинка морщинок около глаз, шрам, но всё это не портит его, а придаёт ещё больше мужественности.
От него так и веет силой и уверенностью. И опасностью. Смертельной. Однажды он уже погубил меня. А я стою и не могу отвести глаз, земля из-под ног уходит. Реагирую, как и прежде, словно не было этих лет. Ничего не изменилось и никуда не исчезло. Я будто всё та же юная девушка, по уши влюблённая в своего рыцаря. Ну уж нет, не позволю ей вырваться из заточения. Сейчас точно не время.
— Привет, — хрипловатый низкий голос обволакивает меня густым облаком. Сладкой патокой течёт куда-то внутрь, притупляя бдительность и лишая воли.
— Ты? — встряхиваюсь и недовольно поджимаю губы. Надо срочно взять себя в руки, иначе это чудовище сожрёт меня и не подавится. Как и много лет назад. Нельзя верить ни ему, ни тем более себе.
— Я, — едва заметно ухмыляется, с ходу демонстрируя превосходство.
Я не боюсь тебя, Палач. Мёртвые не боятся смерти. А вот ты бойся призраков.
— А где Мирон? — стараюсь говорить уверенно, а саму начинает потряхивать.
— Он не придёт, — Ворон небрежно дёргает плечами.
Сердце ухает вниз от страха. Неужели он его...
— Как не придёт? — выдавливаю из себя и делаю шаг вперёд. — Что ты с ним сделал?
— Да не переживай ты так, — Ворон усмехается. — Мирон мой друг. Он просто очень занят и не смог позвонить…
Что за бред? Я недавно с ним разговаривала по телефону, и всё было нормально. Что могло случится за час, что он даже позвонить не смог?
— Это всё ты, да? — не сдержавшись, тыкаю пальцем ему в грудь и грозно шиплю. — Какое же ты чудовище!
Негативные эмоции бурлят во мне и ищут выход. Так и хочется вцепиться в его физиономию. Но я не доставлю Ворону такого удовольствия, не проявлю слабость.