Читать интересную книгу Хозяин моих желаний (СИ) - Лари Яна

– Тогда ты должна знать, что за этим напускным нахальством скрывается ранимость. А ещё повышенная возбудимость. Ты можешь взорваться от слова, а можешь вспыхнуть от касания.

Раду отпускает закрученную прядь и медленно обводит кончиком контур моего плеча. Кожа в подтверждение его слов моментально покрывается мурашками.

Даже простое и привычное в его исполнении чувствуется чем-то за гранью. Я дёргаюсь. Сложно сказать отчего. Я не ханжа. Понимаю чего хочу, не отрицаю определённой симпатии, но что-то постоянно меня тормозит. Может, боюсь разочароваться. Ведь с Антоном мне тоже всё нравилось – ровно до того момента, когда прелюдия перетекала в полноценный акт.

– А во-вторых? – Немного приподнимаю голову.

Теперь наши лица совсем близко, но в то же время без эротического подтекста. Сегодня близость ощущается иначе: неуверенным взмахом ресниц, обоюдной беззащитностью, теплом во взгляде.

– А во-вторых, хочу узнать будут ли какие-то пожелания? – произносит он тихо. – Мне нужно ненадолго уехать.

– Возьми меня с собой. – Твёрдо смотрю ему в глаза. – Обещаю, я не сбегу.

Это не то, что он хотел услышать.

Смотрю, как за какие-то мгновения мальчишеская улыбка становится отстранённой, и у самой внутри чёрт-те что происходит.

Не верит.

– Надень самое красивое платье и дождись меня дома. – У него чуть вздрагивают крылья носа и дёргается край рта. Мягкость продолжает теплиться только в тембре голоса. – Никаких карт этим вечером. Только ты и я.

Усмехаюсь. Вдыхаю полной грудью полынный запах его парфюма и атмосферу лёгкого сквозняка, мгновенно оголившего хрупкость доверия. Как моего к Раду, так и его ко мне.

Он уходит, не дожидаясь ответа, тихо закрывает за собой дверь. И эта тишина давит на уши до самого вечера.

«Ненадолго» превращается в часы нервирующего ожидания. На закате, сбросив новые туфли на шпильке, забираюсь с ногами на кресло. Камин не горит. Без задорного треска поленьев в кабинете неуютно. Нет хозяина и дом кажется пустым.

Бокал вина, выпитый вместо ужина, давно выветрился, а с ним исчезает и приподнятое настроение. Так вот оно как – скучать по человеку. Этого не передать. Я сижу, подтянув колени к груди, и меня мелко потряхивает, потому что мысли в голову лезут правдивые, острые – колются как битое стекло.

У меня нет причин ему потакать, но я надела лучшее платье. Приготовила ужин, не факт, что съедобный, и всё же старалась... Даже было приятно представлять, как Раду отреагирует. Удивится, улыбнётся? Может, молча заглянет в глаза – пристально, жгуче, как только он один умеет?

Никогда не зависела от чужого одобрения, а вот захотелось. Просто так. Это точно оно – то, о чём говорил Раду, лёжа в снегу перед баней. Я готовилась, не ожидая ничего взамен: ни тепла, ни жалости, ни ласки. Мне было бы достаточно его радости.

Ещё спустя пару часов созерцания потухшего камина возвращаюсь на кухню за вином. Бутылка пустеет, а мысли всё там же. Всё с ним же. Что интересно, звук мотора за окном вдруг отзывается странной смесью облегчения и паники. Понятия не имею, как себя вести.

Спросить, почему так долго?

Ждать, когда скажет сам?

Сделать вид, что просто борюсь с бессонницей?

Выйти в прихожую не позволяют обида и задетая гордость, а подняться к себе и притвориться спящей... тревога. Случиться ведь могло что угодно. В итоге решаю допить вино, пустив всё на самотёк.

За один глоток не получается. Раду заходит, когда я слизываю с губ безвкусные рубиновые капли. На несколько секунд зависаем, разглядывая друг друга. Вид у него какой-то чумной – верхние пуговицы рубашки расстёгнуты, на голове хаос, на примятом воротнике следы туши. Глаза сверкают как у пьяного, хотя выпивкой от Раду не пахнет. Пахнет духами: цветочными, тонкими. Живописно, в общем, выглядит. Во всяком случае его вечер прошёл куда более насыщенно, чем мой.

Знаю, нельзя обвинять, не поговорив и основываясь только на своих домыслах. Можно таких дров наломать, что потом никакие извинения не помогут. Но вина во мне сейчас даже больше чем крови, а мерзкий голос комплексов уже не заткнуть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Ты не нужна такому, как он, Влада. Проблемная. Неуправляемая. Конопатая. Не унижайся. Он может получить любую. Тебя опять высмеют.

Уже который мужик бежит от меня туда где проще. Туда, где можно потешить эго, не совершая лишних телодвижений. Обидно, я ведь почти поверила, что он особенный. И вдвойне обидно, что я сейчас стою как дура рядом с накрытым для него столом, в своём лучшем платье, пока он...

Ощущение собственной ненужности дерёт горло колючим спазмом.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​– Ого... Не ожидал, честно говоря.

Его ошалевший взгляд проскальзывает по мясной нарезке и возвращается к виднеющимся над вырезом платья ключицам. Раду сглатывает, словно выбитый из реальности, заставляя, несмотря на гнев, смутиться своих стараний.

– Где ты был? – спрашиваю потому что не могу не спросить. Домыслы сведут меня с ума.

– Ездил по делам, – бросает он туманно.

Мне такого ответа недостаточно, но тянуть подробности клещами не имеет смысла. В коротком ответе категорично прозвучала точка.

Я растягиваю губы в подчёркнуто вежливой улыбке, взбалтывая остатки вина в бокале.

– Надеюсь, ты не против, что я тут похозяйничала?

Голос не слушается меня, звучит бесцветно и сломлено.

– Я... Чёрт возьми, девочка, ты меня сразила. В лучшем смысле слова.

Он улыбается. Мышцы на напряжённом лице расслабляются. А у меня щёки вспыхивают от бессильной горечи. Не таким мне представлялось его возвращение.

– Я тебя дождалась, вырядилась – всё как ты просил. Стол накрыла, это вместо вечера тет-а-тет. Мы на сегодня в расчёте. С твоего позволения я поднимусь к себе.

Не дожидаясь ответа, плавно ставлю бокал на стол. Боюсь выплеснуть остатки ему в лицо, так внутри всё клокочет и жжётся.

– Ты останешься.

Вот так вот просто. Сказал как отрезал. Без извинений, объяснений или что там обычно говорят оступившиеся мужчины.

Повисает неловкая пауза. Раду так и стоит, лениво поигрывая ключами от машины. Ох, сколько же всего охота ему высказать! Пусть тоже почувствует... пусть поймёт, что он... что я его...

А что, собственно, понимать? Влюблённая дура.

Не выдержав правды, отворачиваюсь к окну. Сжимаю зубы, чтобы не дрожал подбородок.

– Рассказывай, что опять случилось?

Раду горячо дышит мне в макушку, накрывая ладонями голые плечи.

На меня накатывает бессилие. Я ведь места себе не находила, столько всего в голове перекрутила, переживала, а у него дела. Ответил, как отмахнулся.

– Не могу больше. – Получается сипло. Вдыхаю поглубже, сглатывая слёзы. – Уехать отсюда хочу.

Не то чтобы я раньше горела желанием здесь оставаться, но было терпимо. Теперь находится рядом и понимать, что в его жизни есть или может появиться другая женщина невыносимо. Не хочу быть просто гостьей на птичьих правах.

– Посмотри на меня, – требует Раду тихо, пытаясь повернуть меня к себе лицом.

– Не трогай меня! – взрываюсь, шлёпаю его по пальцам. – Не смей после других...

– Да, твою мать! Это что ещё за представления?!

От резкого рывка бретелька платья врезается в кожу. Мне ничего не остаётся, кроме как потерянно уткнуться лбом ему в грудь.

– Влада... ты что, плачешь? – растерянно спрашивает Раду, удерживая меня за подбородок.

Отнекиваться глупо, поэтому молчу.

– Это из-за меня, Чертёнок? Потому что задержался? – продолжает допытываться он, пальцем стирая солёную влагу с моих губ.

– Нет, потому что духами чужими за версту разит.

Теперь уже молчит Раду. Зелёные глаза смотрят виновато. Между бровями появляется хмурая складка. Потом вдруг тихо, очень хрипло, так что голос чужим кажется, добивает:

– Ты меня ревнуешь?

Я обескуражено вздыхаю. Лучше бы дальше в молчанку играл, чем спрашивать в лоб такие вещи. Тем более, когда ответ так очевиден.