— Марта…
— Мама, кто такие «мы»? Мама, ты даже про отца мне ничего никогда не говорила, так какие «мы»? Кто эти «мы»?!
— Охотники.
— Что? — ошарашено переспрашиваю я, не веря своим ушам. — Какие еще охотники?
Она тяжело вздыхает и внезапно крепко обнимает меня.
— Милая, милая моя Марта. Я думала, что с тобой этого сейчас не случится, — шепчет она, гладя меня по голове. — Я думала, ты подрастешь, а потом я тебе все расскажу. Наш род, Марта, сражается с такими, как этот Бесандер. Он — одно из самых сильных, самых страшных существ, с которым наши предки смогли столкнуться. Он подчиняет себе все. Он подчиняет себе сам мир, понимаешь?
Она хватает меня за плечи и заглядывает мне в глаза, а мне почему-то становится не по себе. Я тоже так думала, считала так, пока не узнала его немного лучше.
— Он не подчиняет, а дружит с нашим миром, — говорю я, вспоминая его слова.
— Это он тебе сказал? Марта, очнись, ты же знаешь, кто он, ты знаешь, как сильно он может влиять на все, даже на тебя… Марта, наши предки, чтобы победить его, принесли в жертву одну из своих дочерей. Ее звали Марта, и она пожертвовала своей жизнью за его заточение, а мы, охотники, веками охраняли его темницу…
— Мам, разве это нормально — провести ритуал и убить девушку, только чтобы заточить существо, которое не похоже на людей? — спрашиваю я, вспоминая, как видела все это глазами Марты.
— О боже! — восклицает мама и вскакивает на ноги. — Марта, ты не понимаешь кто он. Он может уничтожить весь наш мир, особенно теперь, когда вернулся. У него была книга — особенная с правилами и заклинаниями, с тайнами. Когда наши предки его заточили, там появилось пророчество.
— Пророчество? — переспрашиваю я, совсем запутавшись. — Какое еще пророчество?
— Что он вернется, когда в роду охотников родится Марта, и тогда она родит ему дочь — девочку, способную возродить Бессмертон. Он превратит наш мир в свой! Понимаешь?!
Она бросается ко мне, падает рядом со мной на колени и начинает целовать мне руки.
— Девочка моя, милая моя, поехали со мной. Все еще можно исправить, только доверься мне…
— Исправить? — переспрашиваю я. — Ты знаешь, что я ношу его наследницу?
— Да, Марта, я все знаю. И что они, погорячившись, напали на тебя. Это моя вина, я не проконтролировала, не проверила, не помчалась проверять сразу, но теперь никто не посмеет тебя обидеть, только доверься мне…
Она явно умоляет, а я смотрю на нее и почему-то не верю, да и внизу живота странно крутит, будто ребенок начинает тревожиться.
— Мам… а как тогда в роду появилась Марта, если… наверняка же из-за пророчества был запрет на это имя…
И тут она начинает плакать, уронив голову мне на колени.
— Марта, это все твой отец. Я по глупости вышла замуж за непросвещенного, а он… а ему стрельнуло в голову и, когда ты родилась, он сам пошел и назвал тебя Мартой. Я его прогнала. Я хотела все исправить, но мне сказали, что уже поздно. Судьба начала свой ход, но я готовилась. Я знаю, как спасти тебя и уничтожить его окончательно. Тебе надо только поверить мне…
— А может, поверить мне? — спрашивает Бес, внезапно открыв дверь.
Мама вздрагивает и отстраняется от меня, словно ей что-то угрожает. Я тоже испуганно смотрю на Беса. Что он слышал, о чем успел подумать, я боюсь даже предположить, потому молчу, кусая губы.
— Поверьте мне, лучше всего сейчас просто дружно покушать, а потом поехать в деревню за книгой, — говорит он с улыбкой и тут же скрывается в коридоре.
Мы с мамой взволнованно переглядываемся. Самым странным при этом является мое внезапное бесстрашие. Я Беса совсем не боюсь. Я ему верю, а вот его ссоры с мамой я очень не хочу, а как все исправить — не знаю. Кажется, нам поможет только чудо — мне и моей… нет, моим девочкам.
Глава 18 — Теща, что с нее взять?
*Бес*
Не нравится мне это внезапное появление. Марина Николаевна должна быть уверена, что у нас все хорошо. Я внушил ей, что у нас с ней хорошие отношения и если бы ее что-то беспокоило, она бы непременно позвонила.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
А тут… приехала внезапно, принесла с собой шлейф ароматов, как в том храме. Чего-то хочет от Марты. Звучит подозрительно.
— Иди послушай, — велел я Йети.
Тот неохотно оставляет рыжую кошку одну на кровати, а сам выходит через форточку на улицу, чтобы по металлическому стоку по окну прыгнуть на соседнее окно. Оно закрыто, но он все равно все слышит, а вместе с ним и я.
Можно было отправить его через стену, но это наверняка привлечет внимание, а Марта хорошо знает, кто такой Йети, да и ее мать хорошо подкована теоретически, да и магию видит. По глазам поймет, что он не только демон, но и мой слуга, а там может и догадается, что, готовя еду, я ушами Йети хорошо все слышу. Мне это не нужно. Не сейчас.
Я их слушаю и от того, что слышу, меня начинает трясти.
О эти маленькие глупые людишки! Они понятия не имеют, о чем говорят. Знать не знают, что такое настоящая сила, но куда-то лезут и лезут, и лезут. Творят непонятно что, но тот факт, что они повлияли на мир не в свою пользу, меня поражает.
Стоило мне прислушаться к ее словам и захотеть, я буквально увидел пророчество, о котором она говорила. Книга прямо в руках у того инквизитора засияла, страницы стали мелькать, словно их перелистывал ветер, а потом все застыло, и на белых листах стали появляться округлые буквы с мелкими завитками.
«Когда в одном из миров будет нарушен ход, и дева невинная примет в себя дар, при жизни призвав его. Переродившись через века, она обретет старое имя, освободит своего заточенного мужа и родит ему наследницу, что сможет выносить Бессмертных и воссоздать Бессмертон на своей земле».
От таких новостей у меня даже голова закружилась.
Бессмертные женщины — это то, о чем мечтали мои предки, молились, но так и не смогли найти способа зачать девочку. Что ни делай, а избранная может родить только наследника, а Марта…
— Неужели она носит и сына, и дочь? — спрашиваю я очень тихо вслух, заставляя посуду самостоятельно разбираться с готовкой.
Нет, все же не сходится. У ее малышей слишком похожий жизненный ритм, словно они были совершенно одинаковыми.
— Как однояйцевые близнецы, — шепчу я свои мысли вслух, почти с ужасом понимая, что она ждет двоих дочерей… если книга не врет. Но моя книга не может врать!
Только в голове у меня это не укладывается. Я не успеваю понять, как так выходит, что детей двое. Никогда такого не случалось. Я даже верить не хочу, что их двое, а теперь это еще и девочки.
— Невозможно, — шепчу я, упираясь руками в стол, а мир при этом утешающе обнимает меня за плечи.
Ему, кажется, было стыдно, потому он пытается показать мне книгу, но почему-то у него это не выходит. Я видел, как ее листали, переписывали, передавали из рук в руки, а потом что-то с ней происходило, и я уже не мог ничего увидеть. Мне доставался только звон в голове.
— Я просто проверю дом ее бабки, если уж все так связано, — говорю я именно миру, и тот мгновенно соглашается, а Марина Николаевна тем временем клянет своего мужа, говоря, что это он во всем виноват.
Бедная женщина. Встретила человека, которого любила, и прогнала только потому, что ему вздумалось назвать дочь Мартой. Простые люди чаще всего становятся инструментами судьбы. Они даже не понимали, как такое возможно. Им мерещилось совпадение, а на самом деле мир свою волю вкладывал им в уши, руки и умы. Вот и отец Марты просто захотел именно так назвать свою дочь, а его за это — в изгнание.
Надо бы найти этого человека, сразу у кого-то стало бы поменьше глупого желания плести интриги.
— Ты, главное, поверь мне, — говорит Марина Николаевна, и я не выдерживаю, перемещаясь к двери.
— А может, поверить мне? — спрашиваю я, заглядывая к ним в комнату.
Они сразу смотрят на меня, словно я их на месте преступления застал. Ну точно что-то недоброе задумали.