— Кажется, я просто выпиваю твои силы, как вампир, — шепчет она виновато, словно раскаивается.
— Это ничего. Я быстро восстановлюсь, главное, чтобы ты чувствовала себя хорошо…
— А у нас… у нас может быть дочь? — спрашивает она, внезапно поднимая глаза и глядя на меня как никогда открыто и доверчиво, почти умоляюще.
— Я не знаю, — честно признаюсь я. — Я уже ничего не знаю. Все, что мне казалось невозможным, уже произошло, поэтому… Марта, может именно поэтому ты все же полюбишь меня?
Я снова тянусь к ней, провожу рукой по ее щеке, надеясь на ответ, но она ничего не говорит, только тянется ко мне и целует теперь уже сама, неожиданно смело хватаясь за мою одежду, чтобы избавить меня от нее.
Глава 16 — Пьянящий инстинкт
*Марта*
Одно прикосновение его губ, и во мне мгновенно что-то меняется. Я не горю, как раньше. Это что-то совсем другое. Что-то новое. Как в очень жаркий день получить бутылку холодной воды. Его поцелуй напоминает эту самую воду, потому я сразу вцепилась в него и сама начинаю целовать, пока его не ведет в сторону.
Я даже успеваю испугаться, когда его начинает шатать, но он совсем не злится, даже когда я признаюсь, что выпиваю его чуть ли не как вампир. Он не пытается ругать меня, а вместо этого мягко улыбается, так мягко, что я почти верю, что он и правда не причинит мне вреда.
«Не верь ему», — говорит при этом внутренний голос, но мне так хочется сделать еще пару глотков прохладной воды, ощутить себя снова живой, что я сама его целую, не зная, что отвечать на его вопрос.
Могу ли я его любить? Может быть да, а может и нет. Я не знаю. Не знаю, что из моих чувств и ощущений настоящее, а что только магия. Не знаю, чему верить, а чему нет, но одно было правдой: внутри меня зародилась жизнь и это наш с ним ребенок. Не важно мальчик это или девочка, главное, что я и этот ребенок без него явно не выживем. Противиться этой правде у меня не получалось.
Его губы кажутся слишком нежными. Его дыхание слишком сладким.
— Я все равно люблю тебя, — шепчет он мне, когда я стягиваю с него мокрую майку.
Ответить я ему никак не могу. В голове все так странно и запутанно, что лучше было молчать. Зато прикасаться было куда честнее и проще.
Я провожу пальцами по его груди и животу, смотрю, как по его сильным мышцам течет вода, и прислушиваюсь к себе.
Сейчас меня не пьянит каждое прикосновение. Он осторожно обнимает меня одной рукой, перебирает мои волосы и только наблюдает. Может именно поэтому я и не теряю головы, чувствуя только странное волнение и едва ощутимую приятную дрожь в руках и ногах.
Мне правда хочется его трогать, изучать, прикасаться к нему и пытаться понять. Я прикасаюсь губами к его груди, ловлю капли теплой воды и понимаю, что не хочу останавливаться. В прикосновениях к его телу есть что-то очень волнительное и приятное, но совсем не безумное.
— Ты разрешишь мне просто…
Я даже не заканчиваю свой вопрос. Мне просто немного страшно его задавать и я сбиваюсь. Главное, что мне мешает совсем не ужас перед сильным демоном, который я испытала, когда он на меня кричал, а неловкий страх, который всегда приходит, когда ты делаешь впервые что-то важное.
— Если ты не собираешься меня убивать, можешь делать что угодно, — говорит Бес.
Я поднимаю на него глаза, на этот раз открывая ему сама все свои мысли. Я просто не знаю, как это все выразить. Я не знаю, чего на самом деле хочу, не уверена, что снова хочу заниматься с ним любовью. Да, любовью, а не сексом! Я не уверена, что способна сейчас сделать то, чего он тогда требовал, скорее нет, но я хочу к нему прикоснуться, желательно с возможностью отступить, если пойму, что для меня это слишком.
Если уж он говорил о моей любви, то тоже должен хотеть именно добровольности, разве нет?
— Да, ты правильно думаешь, — отвечает он мне, почему-то тоже не называя все своими именами. Это я вечно стесняюсь, а он обычно самый смелый. Особенно на словах. — Я хочу добровольности и честности, поэтому… не бойся. Просто не бойся, — говорит он, сбившись.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я смотрю ему в глаза. Он смотрит на меня нежно и внимательно. Это немного пьянит. Голова начинает сладко кружиться, но я не теряю над собой контроля, только волнение немного отступает.
Я киваю ему, давая понять, что поняла, и провожу двумя руками по его животу. Дыхание у него уже сбивается. Он очень тяжело вздыхает и сглатывает, когда я опускаюсь рукой к поясу джинсов. Кажется, он тоже волнуется, может быть даже побаивается меня, такой нелепой и неопытной.
— Я тебе верю, — говорит он и тут же звучно сглатывает, когда я расстегиваю его джинсы и легонько толкаю в живот. Он меня сразу понял, отступил на шаг, упираясь спиной в стену. При этом он решает магией избавиться от джинсов и черных боксеров, оставаясь передо мной обнаженным. Его член снова стоит, как будто по-другому с ним и не бывает.
— Когда ты рядом, не бывает, — признается Бес. — Я все время тебя хочу.
— Разве это не сводит тебя с ума? — спрашиваю я, заглядывая ему в глаза и делая к нему шаг.
Теплая вода из душа перестает попадать на мои плечи. Тело мгновенно окунается в волнительную прохладу, покрывается мурашками, как и кожа Беса, но в этом тоже есть что-то по-своему приятное.
— Ты все время сводишь меня с ума, — говорит он, глядя мне в глаза.
— И как ты с этим уживаешься? — спрашиваю я, снова проводя рукой по его животу и накрывая ладонью головку члена.
— Я только учусь с этим жить, — признается он, глядя мне в глаза, и тут же выдыхает, не скрывая от меня волнения от осторожных моих прикосновений.
Только тогда я начинаю думать, что магия, связавшая нас, может быть как обоюдоострый меч. Она может ранить и пугать не только меня. Она может быть одержимостью не только для меня, но и для него. Это мне даже в голову не приходило. Я была уверена, что я теряю голову, а он этим управляет, но он закрывает глаза и тяжело дышит только от того, что я кончиками пальцев прикасаюсь к его члену. У него дрожат ресницы. В глубине глаз появляется дурман. Он словно пьянеет от моих прикосновений, хотя в неискушенность его тела я никогда не поверю. Разве может подобная глупость сбивать дыхание опытному мужчине?
— А я не думала, что свожу тебя с ума, — признаюсь я.
— Глупая, конечно, сводишь… Меня и запечатать смогли только потому, что ты сводишь меня с ума, потому что с тобой я не могу ни о чем думать, не могу ничего слышать, не могу…
Он не договаривает, осторожно обнимает меня и привлекает к себе.
Я не боюсь. Его прикосновения слишком мягкие и нежные. Я только охаю, когда он целует меня в шею, зарываясь носом в мои рыжие волосы.
Теперь мне безумно хочется просто посмотреть на опьяненного мною Беса, потому я смело обхватываю рукой его член и начинаю медленно и осторожно его гладить, прикасаясь пальцами к каждой венке и борозде, пьянея от его дыхания, замирающего на грани стона.
Я даже подумать не могла, что мой грозный и страшный демон может быть таким чувствительным и беззащитным в моих руках. Действительно, не удивительно, что инквизитор смог применить к нему особую магию, а он и не заметил. Мы оба уже ничего не можем заметить, кроме запахов, прикосновений, поцелуев, и это так сладко, что мне не хочется останавливаться. Я хочу ощутить его наслаждение, увидеть его, а быть может даже попробовать его на вкус. Что будет после, я подумаю когда-нибудь потом — не сейчас и не сегодня. Сегодня я хочу попробовать довериться этому пьянящему инстинкту.
*Бес*
Я обещал себе, что буду держать себя в руках. Как бы много эмоций теперь у меня ни было, я в первую очередь Бессмертный, еще и маг. Соблюдать правила и сохранять благоразумие — мой долг. В определенной мере. Неуязвимость и почти неограниченное всесилие, конечно, часто позволяло мне многое, даже слишком многое, но, в отличие от многих других моих братьев, я обычно умел держать себя в руках, если это нужно.