Признаться в собственной невнимательности для следователя равносильно объявить во всеуслышанье о собственной профнепригодности, поэтому вариант сказать правду я отмела сходу. Невооруженным глазом было заметно, что мадам ди Люмаж так и подмывает вколоть в меня очередную булавку для того, чтобы почувствовать собственное превосходство.
И тут меня осенило.
Иногда нужно говорить людям то, что они желают услышать. Когда уши измазаны медом лести, то голова перестает быть начеку и хуже соображает. Если я скажу деканессе то, что она так жаждет от меня услышать, возможно она станет словоохотливее и поделится со мной тем, что хочу услышать от нее я.
Нехотя приняв покаянный вид и раболепно опустив глаза в пол, я смущенно произнесла:
- Откровенно говоря, я подумала что-то вроде «зараза к заразе не прилипает» и решила, что ваш дурманов яд меня не возьмет…
Мой голос звучал тихо и приглушенно, так что я в полной мере ощутила себя первоклассницей, пытающейся оправдаться перед строгой бабушкой за первую в жизни двойку. Сильно вжившись в роль, я даже принялась ковырять пол мыском ботинка.
Ой, ну что за актриса? Оскара мне, срочно.
Зато, когда я подняла глаза, на «бабушку» было любо-дорого посмотреть. Мадам ди Люмаж сияла от счастья аки неоновая лампочка, а над ее головой растянулся воображаемый транспарант с сакраментальной фразой «я же говорила».
«Отлично», - мысленно усмехнулась я. Клиент созрел, осторожно начинаем допрос.
- Не знала, что кафедра зелий требует столь тщательной дезинфекции, - осторожно заметила, с интересом озираясь по сторонам. – Не вижу ни единой пылинки, у вас здесь просто стерильная чистота…
Пожилая мадам одарила меня таким взглядом, каким обычно смотрят на буйнопомешанных: смесью жалости, снисходительности и брезгливости. Но поразмыслив несколько мгновений, все же снизошла до объяснений.
- От постоянной работы котлов собирается копоть. Остатки сухих трав, ядовитые испарения различных зелий, все это жирной пылью оседает на мебель и стены. Концентрация опасных веществ в воздухе может привести к непредвиденному результату. Для того чтобы не подвергать учеников опасности, мы устраиваем генеральную чистку корпуса каждый месяц, предупреждая всех заранее о дне ее проведения.
Не обратив внимания на очередной вражеский выпад, я уточнила:
- И много у вас сейчас учеников?
- Меньше, чем хотелось бы, - вздохнула Иоланта и, отойдя к небольшому буфету в углу, принялась готовить травяной чай. – Всего лишь несколько десятков.
- Странно. Мне казалось, что вы преподаете очень увлекательный предмет, - искренне удивилась я.
- Приготовление зелий сложная наука, она требует точности и предельной внимательности, - пожала плечами профессор, ставя передо мной чашку с дымящимся напитком. – Вот, выпейте. Это приведет вас в чувство.
Я благодарно кивнула и сделала глоток. Крепкая пряная жидкость приятным теплом разлилась по телу, окончательно рассеивая клочки дурманящего тумана у меня в голове.
- К тому же, сегодня почему-то принято считать науку о зельях исключительно женским ремеслом, - продолжила мадам, усаживаясь в свое кресло. – Хотя в стародавние времена многие выдающиеся маги и колдуны были отличными зельеварами и ничуть не гнушались этого занятия. И если хотите знать мое мнение, то та же самая артефакторика значительно сложнее для изучения, чем зелья, - продолжила женщина.
- А из нынешнего поколения есть кто-нибудь выдающийся? – украдкой спросила я.
- Выдающихся – нет, - категорично отрезала ведьма. – Есть парочка способных, из которых при должном образовании может выйти что-то пристойное, но это все.
- А мисс Делинжер? Я слышала, что она очень интересовалась вашим предметом и даже достигла определенных успехов, - заметила я.
При упоминании имени пропавшей адептки мадам ди Люмаж едва не подскочила на своем месте и с подозрением покосилась на меня, начиная догадываться, что весь этот спектакль был затеян ради этого единственного вопроса.
- Беатрис действительно посещала дополнительные занятия по моему предмету, - нехотя призналась старуха.
- Мне говорили, что она изобрела какое-то зелье и даже хотела его запатентовать, - не отводя глаз призналась ей.
Иоланта в ответ лишь хмыкнула и закатила глаза.
- Люди столько веков изучали травы, их свойства и соединения, что изобрести что-нибудь новое в зельеварении на сегодняшний день практически невыполнимая задача, - ответила профессор.
- Так она не совершала никаких открытий в зельеварении? – я пристально следила за реакцией собеседницы, но та ничем не выдала своего волнения.
– Нет. Во всяком случае, я ничего об этом не знаю, - пожала плечами та. – Однако, мисс Делинжер интересовалась не столько самими зельями, сколько их использованием в различных ритуалах. Насколько мне известно, она так же числилась в любимчиках у мистера Спока, который и преподает этот предмет. Осмелюсь предположить, что ее открытие, о котором вы упоминаете, связано больше с ритуалом чем со мной. Спросите об этом господина Спока.
Мадам ди Люмаж отвернулась к окну и погрузилась в собственные размышления, никак не реагируя больше на мое присутствие. Поняв, что разговор окончен, я поблагодарила деканессу за спасение и заботу и, дождавшись рассеянного кивка, поспешила ретироваться.
Уже оказавшись на улице, я продиктовала зачарованному перу очередную заметку: «Иоланта ди Люмаж – декан факультета травологии и зелий. Требовательная и бескомпромиссная, тяжело переносит чужой успех. Возможный мотив – зависть».
Очередной жертвой моего следовательского произвола должен был стать профессор Бенжи Спок, преподающий в академии захватывающий предмет с таинственным названием «заклятия и ритуалы». Я была уже на пути к его кабинету, когда практически у самых дверей меня поймал основательно запыхавшийся от стремительного полета Казимир и с круглыми от страха глазами протараторил:
- Варя! Скорее! Беда! Беда!
- Что такое? Что произошло? – растерянно вопросила я, ловя пикирующего вниз шуршунчика в свои объятия.
- Только что в АСПИД прибыла мадам Каро, - промямлил команданте и плюхнулся в обморок.
Я тут же принялась приводить команданте в чувство, легонько пощипывая за мохнатые щечки.
- Козя! Козенька, очнись, - хлопала его я и, когда шуршунчик малость оклемался, вопросила. – Ты можешь толком объяснить, что за трагедия у вас приключилась?
Казимир завозился в моих руках и спрыгнув на землю принялся с преувеличенной тщательностью отряхиваться.
- Она приключилась не только у нас, а у всей академии, - доверительно поведал завхоз. – В центральные ворота АСПИДА десять минут назад въехала карета ее светлости, герцогини Каро. Ее приезд равносилен стихийному бедствию, так что все спасаются как могут.
- Неужели? – вытаращилась я.
- Например, ректор Леран срочно отбыл на несколько дней в столицу, сославшись на внезапные срочные дела, требующие его немедленного присутствия, - закивал Козя. – Надеется переждать визит мадам в городе, шельмец. А декан Бейл совершенно неожиданно занемог, сам диагностировал у себя тяжелое заболевание и слег, наповал сраженный коварной свинкой.
- Да ну? – мне оставалось лишь удивленно хлопать глазами.
- Точно так, - подтвердил команданте. – Господин Ярго ведет себя совершенно по-свински. Закрылся в своем флигеле и никого не впускает, а у него, между прочим, самое укрепленное жилье во всей академии!
- Так, ну допустим, - согласилась с ним, а сама уточнила. - А я здесь при чем?
- Господин Эмильен, к великому сожалению, не имеет возможности спрятаться от собственной матери, поэтому срочно зовет вас себе на помощь, - бодро отрапортовал Козя.
- Понятно, утопающий хватается за соломинку, - задумчиво кивнула я. – Только передай господину Эмильену, что ему придется немного подождать со спасением. У меня намечен разговор с мистером Споком и мне не хотелось бы его откладывать.
- О! Я один обратно ни за что не полечу! – безапелляционно заявил шуршунчик и тут же добавил. – Не возражаешь, если я пойду с тобой?