Андрей кинулся к стене и, посмотрев в щель между досками, увидел множест-во людей в военной форме, окруживших со всех сторон их убежище. Наготове они держали винтовки и пистолеты, направленные в сторону сарая, а в стороне, за кус-тами, залег даже расчет ручного пулемета.
Лена испуганно подскочила, протирая руками глаза.
— Что!.. Что случилось, Андрюша?!
Юноша обречено махнул рукой.
— Все, конец! Мы окружены со всех сторон. Это чекисты, Лена!.. Или твой Витька предатель, или…
Лена закусила кулачок, и смотрела на Андрея огромными, постепенно напол-няющимися влагой глазами.
— Что же нам делать?
Он вздохнул.
— А что тут сделаешь!.. Надо сдаваться, Лена! Давай мне свою руку, и пойдем! В противном случае они нас просто убьют! А так хоть есть шанс!..
Девушка встала, и вплотную подошла к нему.
— Поцелуй меня, пожалуйста, — прошептала она. — Поцелуй крепко-крепко…
Андрей обнял ее и поцеловал в мягкие полуоткрытые губы. Лена доверчиво прижалась к нему, и тихо прошептала:
— Я хочу, чтобы ты знал… Именно сейчас!.. Ты мне очень нравишься, Андрей!..
— Ты мне тоже, — ответил он. — Ты мне очень дорога, Леночка!..
Лена улыбнулась сквозь слезы.
— Ну, а сейчас пойдем!.. Теперь, вместе с тобой, мне ничего не страшно!
Они взялись за руки, и пошли к выходу, навстречу направленным на них во-роненым ружейным стволам…
19
В палатке было жарко и душно, а полностью открыть полог не давали комары, целым роем летевшие на свет подвешенного на стойке фонаря. Несколько штук, наиболее наглых, и сейчас противно жужжали где-то под потолком, выжидая мо-мента в кого-нибудь вцепиться.
— У, кровососы проклятые!.. — Бердышев, что есть силы, хлопнул себя по за-тылку. Вот, еще один готов!.. За сегодняшнюю ночь он перебил их, наверное, не одну сотню.
Майор посмотрел на часы. Половина четвертого. Поспать удалось разве что только часа три — не больше…
Весь остаток дня и весь вечер, до самой темноты, они провозились вокруг черной полусферы — и безрезультатно! К полуночи исследовательская группа знала об объекте исследования все то же самое, что и двенадцатью часами раньше. Работа не продвинулась ни на шаг.
— Чертовщина какая-то! — в сердцах сказал Смирнов, после того, как они, уже, наверное, в десятый раз, попытались отыскать вход. — Ну, ведь видно, что человече-ских рук дело, а как туда попасть?!
— А может через днище? — подал голос кто-то из экспертов. — Может там есть люк?
— Да нет там ничего! — зло бросил взъерошенный Галузин, нервно теребя в ру-ках пилотку. — Абсолютно гладкая поверхность.
Уж кто страдал — так это он! Кому-кому, а полковнику авиации фокусы черной штуковины явно били по личному самолюбию. Галузин лично облазил все про-странство под ней, но ничего интересного так и не обнаружил, лишь совершенно точно убедившись в том, что это не обман зрения, и объект действительно висит над землей…
Когда стемнело — продолжали работать при свете автомобильных фар. Летчик даже предложил доставить с могилевского аэродрома передвижную прожекторную установку, но около полуночи Бердышев приказал свернуть работы до утра.
— Не надо торопиться, товарищи, — сказал он, когда члены исследовательской группы собрались в штабной палатке. — Несколько часов — погоды не изменят, а риск что-либо сделать не так в ночное время возрастает. Поэтому — всем отдыхать! В пять тридцать прошу ко мне. Желательно с соображениями — что делать дальше.
Все направились к выходу, один лишь Дашевский не торопился уходить. Бер-дышев это сразу понял, ибо за весь день поговорить в спокойной обстановке им так и не довелось.
— А ты задержись, Иван Ильич, побеседуем!
Дашевский снова сел на свое место.
Дмитрий Сергеевич полез в свой саквояж, достав оттуда банку шпротов, кусок копченой колбасы, полбуханки хлеба и плоскую фляжку.
— Давай с тобой за встречу! Сколько мы лет не виделись?
— С апреля сорокового…
Бердышев разлил коньяк по стопкам.
— Быть добру!..
— Хороший у тебя коньяк, Дмитрий Сергеевич! — сказал Дашевский, отхлебнув глоток, и пригладив свои пышные усы. — Божественный! Такой и закусывать грех! Всегда ты был сибаритом!..
Майор улыбнулся.
— Ну, ты же помнишь мои вкусы! Закуска, правда, не та, но что поделаешь! Мы с тобой, если можно так выразиться, в полевых условиях!..
С этими словами он встал, подошел к выходу, и поплотнее задернул полог па-латки.
— Почему ты здесь, Иван? Что случилось? — спросил он тихо, вернувшись к столу.
Дашевский невесело усмехнулся.
— Тебя удивляет, Дмитрий, что заместитель начальника Политуправления ок-руга вдруг оказывается здесь, в лесу под Могилевом, и не с четырьмя, а с тремя "шпалами"?.. Ты же знаешь — у нас это делается просто… Длинная история, но если изложить ее в двух словах, то все можно свести к тому, что я пытался взять под свою защиту людей, которых посчитал несправедливо обвиненными в измене делу марксизма-ленинизма… И попытался доказать свою правоту. В результате получил строгий выговор по партийной линии, был разжалован из полковых — в старшие батальонные комиссары, и направлен из Хабаровска сюда… Можно сказать, что еще легко отделался!..
Бердышев одним глотком проглотил содержимое стопки. Брови Дашевского удивленно поползли вверх.
— Я тебя не узнаю! С каких пор ты стал пить коньяк залпом?
Дмитрий Сергеевич махнул рукой.
— Не спрашивай!.. С тех пор, как понял, что творится что-то не то!.. — Он снова наполнил стопки. — Знаешь, мне последнее время очень часто становится не по се-бе… Сколько хороших ребят мы уже потеряли… И, по-моему — по собственной ду-ри!..
Дашевский сделал предостерегающий жест.
— Потише, Дмитрий Сергеевич! Тут кругом уши!.. Сейчас ни на кого поло-житься-то нельзя! А у Листратова передача информации четко поставлена!.. Моз-гов у него, честно говоря, не ахти, но гонору!.. Тем не менее — первый кандидат на должность начальника управления. А Аксенова, глядишь, со дня на день уберут! Недовольны им наверху…
Бердышев кивнул. Судя по разговорам в Минске, над головой начальника Мо-гилевского управления действительно сгущались тучи…
— Да ты тоже, я смотрю, не особо процветаешь! — заметил Дашевский после то-го, как они выпили по второй. — И это при всем твоем огромном опыте работы…
Майор закусил коньяк кружочком колбасы и закурил папиросу.
— Поперли меня из Наркомата, Иван! В августе год будет, как поперли… "Ром-бы", правда, вот оставили… — он кивнул на петлицы лежащей на койке гимнастерки, — Впрочем… может оно и к лучшему что из Москвы убрали!.. В Наркомате сам знаешь… такое творится… Занимаюсь, в принципе, тем же, чем и раньше… Вот, ви-дишь, сейчас сюда направили… Интересный случай, хочу тебе сказать!.. Крайне интересный! Просто загадочный! И попотеть нам еще, чувствую, — ох как придет-ся!..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});