Сделал растворимого кофе с сахаром и молоком, намазал полбатона маслом и сел за стол. Варить кофе остерегся, ясно же, что день не задался. Яичница вон сгорела, стало быть, и кофе не получится. А Удалова советует ремонт начать. Какой ремонт? Когда и кому его делать? Ему лично некогда, следить за бригадой строителей времени нет. Развезти на год грязь в квартире? Спотыкаться о ведра со шпатлевкой и краской? Орлов был не готов к этому даже во имя забвения его прежней жизни.
Кстати, за Удаловой заезжать или она уже на работе? Почему-то не хотелось, чтобы она опередила его и уехала на трамвае или троллейбусе. Пускай ждала бы его возле своего подъезда, сосредоточенно посматривая по сторонам. Она всегда так смотрела, именно сосредоточенно, никакой мягкой рассеянности во взгляде, присущей большинству женщин. Сосредоточенно, строго, прямо как сыщица настоящая.
Хотя тут ругать ее было не за что. Хватка у нее была просто звериная. Отрабатывала фигурантов так, как многим профессионалам и не снилось. Она вот ему уже по делу убитой Шлюпиковой несколько версий преподнесла. И одна, между прочим, толковее другой.
– А что, если… – говорит она ему вчера, когда он ее до дома подвозил. – В покушении на Шлюпикову принимали участие не один, а два или несколько человек?
– Как это?
Слушал ее Орлов невнимательно, все больше поглядывая на ее коленки и мечтая, чтобы она избавилась наконец от длинных подолов, как избавилась от очков своих бутафорских.
– Вот смотрите, Геннадий Васильевич, что получается…
Влада забылась, чуть развернулась к нему, забросив левое колено на сиденье. Подол юбки полез вверх, и Орлову, конечно же, было не до ее рассуждений. Его теперь, кроме дороги и ее коленки, ничто не волновало.
Ох и прав оказался его дружок, советовавший приглядеться к девочке. Мало того что толковой оказалась Удалова Влада Владимировна, она еще и на редкость была привлекательной. И втайне, про себя, он даже Левина благодарил за такой щедрый подарок. Но говорить тому ничего не стал. Разве можно? Еще из вредности и подлости своей природной возьмет и заберет у него Владу. А он уже к ней привык.
Так заезжать за ней или нет?
– Я уже на службе, Геннадий Васильевич, – отрапортовала Удалова в телефон, когда Орлов не выдержал и позвонил ей.
– А-а, ну-ну… – он недовольно поморщился, теперь простаивание в возможных пробках будет не таким приятным. – Ничего нового?
– Ну как же! Труп у нас, свеженький!
– Почему у нас, если мы там не были?! – сразу начал он закипать.
Мало ему Шлюпиковой, так теперь…
– Вы не были, а я была, – призналась Удалова. – Вам звонили, телефон будто сдох.
– Да? – фальшиво изумился Орлов.
Хотя сам отключил оба телефона – и домашний, и мобильный: ну устал, сил просто не было, и подумать ему хотелось без помех. Подумать над всем, что им стало известно в последние дни. Над словами опрошенных свидетелей и возможных подозреваемых подумать, над тем, что сказала Удалова вчера, тоже хотелось поразмышлять.
Вышло неплохо, похвалил он себя под занавес. Кое в чем не мог с ней не согласиться, кое за что поругал. Но телефоны в самом деле были у него отключены.
– А кто ответственный был по отделению, разве мы с тобой?
– Левин! – выдохнула с благоговейным ужасом Влада.
Не прошло и недели, как она прониклась к нему стойким отвращением за нелепые, сальные шутки и предвзятую требовательность.
– И он, конечно же, тут же вспомнил о нас с тобой, – ухмыльнулся Орлов и вдруг взбесился, представив, как тот мог липнуть к Владе во время осмотра места преступления. – Приставал?
– Пытался, – призналась она со вздохом.
– А ты что?! Сделала вид, что ничего не заметила? – фыркнул Орлов со злостью. – Ты смотри, троечница, если что, жалуйся, я ему в зубы дам запросто.
– Я и сама могу, – развеселилась она с чего-то.
– Что, прямо так и?..
– Да нет, до этого не дошло, – успокоила его Удалова. – Но за себя постоять я умею, Геннадий Васильевич, но все равно спасибо. Так не хотите узнать, что за жмурик?
– Говори, – позволил он, покосившись на недо-еденный бутербродище. Теперь аппетит пропал окончательно. – Чем он так тебе понравился, что ты решила испортить мне завтрак?
– У него найдено предполагаемое орудие убийства.
– Кого?! – тут же навострил уши Орлов.
Либо девочка подтасовывает, либо в самом деле что-то нашлось.
– Орудие убийства сестры Эммы Быстровой. Аккуратно завернутый во фланелевую тряпочку кастет.
– Может, подбросили?
– Ага! И затертую на сгибах до дыр фотографию убитой подбросили. И еще подбросили целый арсенал оружия! Просто Оружейная палата, а не квартира, – и Удалова даже присвистнула для убедительности.
– Это кто ж такой? – насторожился Орлов, жмурик-то оказался не из простых, это снова не есть хорошо.
– Пилюгин Иван Степанович, ранее не судим… – начала было Удалова, но он ее тут же перебил удивленным возгласом:
– Пеликан?! Ты ничего не путаешь, Удалова?! Ну-ка адрес мне быстро зачитай, – потребовал Орлов, почувствовав, как по спине начало драть морозцем.
– Адрес? – Она скороговоркой назвала адрес Пилюгина. – Сходится?
– Сходится! – ахнул Орлов. – И как его угомонили?
– Выстрелом в сердце. Выстрела никто не слышал, предположительно работали с глушителем. Смерть наступила дня два назад. Соседи обратили внимание на запах и на отсутствие соседа Вани. Его, между прочим, все любили.
– Еще бы! Хитер!!!
Орлов сморщился, как от зубной боли. Забыть то дело, когда Пилюгину удалось выскользнуть из его рук, он не мог года два. Он тогда долго и много работал со свидетелями, осведомителями по одному заказному убийству, вышел на его след и… не сумел ничего доказать.
Алиби! Алиби у Пеликана оказалось железобетонное. А на месте преступления ни единого отпечатка, ни волоска, ни плевка, ничего! Использовать в качестве улик слова осведомителей Орлов не мог. Вот и выскользнул тогда из его лап удачливый Пеликан. Потом он будто бы прокололся на каком-то заказе и ушел на дно. Орлов о нем долго ничего не слышал. И вот на тебе! Вот это новость!
– Ладно, Удалова, я буду на месте минут через десять-пятнадцать. Ты мне подготовь отчет.
– Уже готов! – порадовала его Влада и отключилась.
Конечно, он попал в пробку. Словно нарочно кто согнал машины на проспект со всего города и утрамбовал как следует спецтранспортом, прибив к обочине. Орлов уже диск «Любэ» весь прослушал, запустил по новой. Уже готов был машину бросить и идти пешком, но тут пробка начала рассасываться.
В кабинет он явился не через пятнадцать минут, а через час десять.
– Капитан вас спрашивал, – испуганно округлила глаза Удалова.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});