– Простите, чуть-чуть опоздал, – быстро проговорил маэстро. Мы с Патриком переглянулись: ничего себе чуть-чуть! – Вижу, вы начали без меня! Червячка, так сказать, заморили! – Он щелкнул пальцами, подзывая официанта. Наверное, эта привычка сохранилась у него со времен жизни во Франции. Может, в парижском ресторане такое в порядке вещей, а в «Карлайле» явно не пройдет.
Официант, годящийся Жан-Люку в отцы, подошел к нему, бледный от негодования.
– Пожалуйста, повторите, – попросил он.
Боже, только бы больше пальцами не щелкал!
– А для меня – мартини с водкой «Абсолют» и оливками.
Интересно, что Кэтрин нашла в Жан-Люке? Неужели ей нравятся надменные напомаженные французы? С моей точки зрения, мужчина должен держаться естественно. Именно это привлекает меня в Массимо. А Жан-Люк – фальшивка до мозга костей; притворяется очень убедительно, но я вижу его насквозь. Я настоящая дочь Дорин Уоткинс, в людях разбираюсь, наверное, потому и прижилась в салоне.
Опустив подбородок на переплетенные пальцы, маэстро задумчиво оглядел собравшихся.
– Наверняка думаете, чего ради пожертвовали предрождественским вечером.
Мы молчали.
– Уверен, недоумеваете, почему я вас сюда пригласил.
Официант принес напитки, а перед Жан-Люком поставил мартини. Бокал полный, но наш маэстро поднес его ко рту, не проронив ни капли.
– Недоумеваете ведь? – не унимался он.
Никто, даже Кэтрин, не удостоил его ответом.
– Так и быть, скажу. – Наш шеф снова пригубил мартини.
Драматическая пауза. Где-то неподалеку пианист играл рождественские гимны. Мимо столика прошла молодая пара с грудным младенцем в переноске.
– Пора расширяться, – заявил маэстро, наверняка украдкой лаская стройные бедра Кэтрин. – Все ждал подходящего момента, и вот он пришел.
– Когда хочешь приступить? – тихо спросил Массимо.
– Незамедлительно! Для начала откроем еще один салон. Покрупнее, чем существующий.
Что значит «откроем»? В смысле «мы откроем»?
– А где будет этот салон? – поинтересовалась Кэтрин.
Ну зачем она спрашивает? Наверняка знает все ответы – их нашептал ей Жан-Люк, лежа в ванне от «Уотерфорд».
– Не все сразу, cherie! Так о чем я говорил? – Маэстро пригубил мартини. – Ах да, откроем еще один салон. Большой и представительный! Пред-ста-ви-тель-ный! – по слогам повторил Жан-Люк, щелкая пальцами. Краем глаза я заметила, с какой ненавистью смотрит на нас официант. – А потом сеть салонов поменьше, сначала в крупных городах, затем в провинции. Представьте, салоны «Жан-Люк» в каждом городе Америки! – Он развел руками, едва не опрокинув бокал с мартини. – «Жан-Люк-Гринвич»! «Жан-Люк-Скарсдейл»! «Жан-Люк-Майами»!
– А мы-то тут при чем? – Массимо снова озвучил то, что было у всех на уме.
– Что значит «при чем»? – Жан-Люк поднял полупустой бокал, словно предлагая тост. – Вы ведь моя команда, разве не так? Будете подыскивать подходящие здания, персонал, следить за их работой… – Маэстро сделал паузу, как всегда, когда собирался сказать что-то важное. – И само собой, станете совладельцами. У каждого будет свой салон, ну, почти свой.
– Ух ты! – воскликнул Патрик.
– Как щедро с твоей стороны, дорогой! – промурлыкала Кэтрин.
– С чего начнем? – поинтересовался прагматичный Массимо.
– Ты что, не собираешься сказать мне спасибо? – гневно спросил Жан-Люк.
– Ну конечно, дружище, спасибо, страшно тебе благодарен!
Вот так новость! Вообще-то я знала, что маэстро планирует расширяться, но чтобы в таком масштабе и при моем непосредственном участии… Пожалуй, это самое заманчивое предложение за все мою жизнь. Взяв руку Массимо, я тихонько ее сжала.
– Так с чего начнем? – переспросила Кэтрин. А она волнуется, судя по скорости, с которой выпила свой «Беллини». С чего бы это?
– Сейчас обо всем расскажу. На носу праздники, но на следующей неделе неплохо бы найти помещение для нового салона.
– На следующей неделе?! – вскричал Патрик. – Это ведь Рождество!
– Oui, – кивнул Жан-Люк, – но надеюсь, вы не откажетесь…
– Ни в какую глушь на праздники не поеду! – буркнул Патрик.
– Тогда через неделю, – картинно пожал плечами Жан-Люк. Что-что, а пожимать плечами французы умеют, так же, как итальянцы жестикулировать, а американцы панибратски хлопать по спине. – Ты, Патрик, отправишься в Лос-Анджелес. Как, не возражаешь?
– Нисколько! – совсем другим тоном ответил мой приятель. Он давно мечтал о Калифорнии.
– К сожалению, мы с Кэтрин уехать не сможем, нужно ремонт заканчивать. – Жан-Люк взглянул на свою возлюбленную, а та скромно потупилась. – Джорджия, Массимо, говорят, вы в Париж собираетесь?
Как он узнал? Наверное, Клаудиа или Томми Джи рассказали. Да, наш маэстро держит руку на пульсе!
Массимо вопросительно изогнул бровь:
– Ты что, и в Париже планируешь салон открыть?
– Не знаю, очень может быть. – Жан-Люк снова пожал плечами. – А что? Ты ведь прекрасно говоришь по-французски, почему бы и нет?
Действительно, почему бы и нет?
Рождество в Википими. Представьте маленькие, утопающие в снегу домики, Рудольфа и других оленей, гарцующих по лужайке миссис Апроуд. На центральной площади – ясли, фигурки Марии, Иосифа и младенца Иисуса. А на ферме старого Миллера больше пятидесяти елок и сосен, и каждое дерево украшено серебристыми звездами, мерцающими в лунном свете. Чем беднее люди, тем больше тратят на празднование Рождества. Интересно, так только в Википими или во всех маленьких провинциальных городках? Вот в Нью-Йорке самые состоятельные люди небольшим венком на двери обходятся.
– Невероятно! – прошептал Массимо.
Массимо приготовил мне сюрприз: во Францию мы полетим не из Нью-Йорка, а из Бостона, так что спокойно встретим Рождество, а рано утром уедем.
Итак, мы прогуливались по запорошенным снегом улочкам моего родного города, переваривая вкуснейший, сытнейший обед, который приготовила Дорин, узнав, что я приезжаю с другом.
– С другом? – переспросила она.
– Да.
– Что еще за друг?
– Его зовут Массимо.
– Тот симпатичный итальянец из салона? – обрадовалась мама. – Я знала, не спрашивай откуда, но я знала!
– Да тут и спрашивать нечего! – запальчиво воскликнула я. С Дорин всегда так: все она знает наперед.
– Ну конечно, нечего!
– Если будешь продолжать в таком же духе, никакого Массимо не увидишь!
– Ну ладно, ладно!
– Невероятно! – повторил Массимо, глядя на фигурки Рудольфа и его товарищей.
– Хватит повторять одно и то же! Я ведь здесь выросла, так что еще как вероятно!
– Джорджия… Это ведь в хорошем смысле невероятно! – Массимо обнял меня за плечи. – Разве в Нью-Йорке увидишь что-то подобное? Какая красота!