И без того хрупкое, фарфоровое тело сжалось еще сильнее, приобретая все более юный, кукольный вид.
«Буду должна», — хотелось сказать Флакси, но Мария уже кивнула и прошептала тихо: «Будешь». Чем вызвала целую волну эмоций у своей ровесницы: раздражение, смешанное с жалостью и восхищением. Странный спектр от восторга до зависти.
Трудно, наверное, иметь сразу два Дио, еще и противоположных друг другу. Флакси даже представить не могла: каково это.
Глава 7
Когда одна из теней стала приобретать очертания человеческого тела, я до рези в глазах всмотрелся в высокую фигуру. Не знаю, что именно хотел увидеть. Что или кого. Что-то знакомое?
Высокая фигура, по мере того как уменьшалась в размерах, постепенно сжималась, усыхала и становилась четче, заметнее. Проступали детали одежды. Наконец, когда она достигла человеческого роста, даже чуть ниже, то обрела знакомые черты...
— А-а-а, ТЫ! — Непроизвольно вырвалось. Невежливо, зато хотя бы без матов.
Передо мной, слегка кокетливо улыбаясь, будто поймали «на горячем», стояла знакомая бабка. Та самая, в платке и теплом пальто. Я перевел взгляд на пол у её ног и вернул обратно на виновницу всех моих бед. Ваза с пергаментом.
— Заве, значит?
— А кого ты ждал, сердечный? Коня в пальто? — Она хихикнула по-стариковски дребезжащим голосом. — Как сам? Как делишки? Как жизнь?
«Ну, положим, пальто у тебя уже есть...», — подумал про себя, но высказывать грубость вслух не стал.
О, сколько всего я хотел сказать и сделать с ней раньше! Поймать старую и в бараний рог скрутить этими вот руками... Да только запал со временем поугас. Злиться на бабку хотелось, да больше не получалось. А раз так, я вдохнул-выдохнул несколько раз, успокаивая сердцебиение и даже изобразил вежливую улыбку на лице.
— Ну, что, старая? Наигралась? Теперь вернешь меня обратно?
— Чёй-то? — Она возмущенно прищелкнула языком. — Я тут, понимаешь, его в новый комфортный мир отправила. Позаботилась. А он, значится, опять недоволен?
— Комфортный? Комфортный?! Кха! — Я даже подавился от возмущения. Закашлялся надрывно.
— Что же ты, котик, а? Аккуратнее надо. — Нежный голос левее привлек внимание. Еще одна тень обернулась женщиной с темными распущенными волосами. Они струились по плечам, огибали гибкую фигуру и заканчивались на полу, у подола облегающего серебристого платья. Ваза у ног незнакомки была наполнена водой.
— И ты тут, Вида? — Старуха снова недовольно цыкнула. — Не пойму, тебе-то он чем приглянулся?
— Личико уж больно милое. Девичье. — Прожурчала ласково длинноволосая богиня и протянула ко мне нежные руки, легко оглаживая по щекам. — Хорошенький какой! А твой в чем интерес, Заве?
— У него замечательный запас маны, который пригодится... — Начала объяснять бабка, когда её прервал мужской голос.
— Пф. Только тебе, Вида, могло прийти в голову отбирать подопечных по внешним данным! — Голос был резок и грубоват, как и его владелец.
Я обернулся, чтобы увидеть собеседника и моментально оценил мужскую крупную фигуру, состоящую, казалось, из сплошных мышц и сухожилий. Кот (а я видел его лапы и хвост) являлся обладателем нечесаной лохматой шевелюры (в глубинах которой, очевидно, прятались и кошачьи уши), больше напоминающей львиную гриву и горящих огнем глаз на небритом лице.
— Ты-то куда, Аф? — Старуха Заве недовольно заворчала. Было заметно, что от нового гостя в кругу огромной пентаграммы она не в восторге, но мнение высказывать побаивается. Противоположности, значит...
— А почему нет? Парень боевой! Друзей в обиду не дает. В драке не пасует, перед опасностью не трусит, а что внешне хиловат... — Аф поиграл мышцами, демонстрируя себя-любимого в полной красе. Раздетый по пояс, в коротких штанах, рванных, запачканных и подпаленных, словно он только что из драки, Дио Силы подавлял мощью. Между лап ходил ходуном туда-сюда длинный хвост с кисточкой на конце, а на ней то и дело сверкали огненные всполохи. Сперва я испугался, что Покровитель подпалил хвост о зажженную в чаше свечу, но потом понял: огонь его естественное состояние. — Так натренируем! Подкачаем!
Мой взгляд заметался между Покровителями. То, что я позвал и они явились одновременно означает, что у меня три Дио? Или я должен выбрать? Или выбирать должны они?
Пока я размышлял, бабка Заве опять недовольно цыкнула зубом.
— Вылезай, мелкий проказник, пока я тебя сама на свет белый не вытащила!
Пространство между Афом и Видой колыхнулось, как живое, а затем глазам предстала странная картина: маленький мальчик с довольной улыбкой на лице висел в воздухе. Точнее сидел. Легко и непринужденно согнув ноги в позе лотоса. Всем своим проказливым видом наслаждаясь удивлением, отразившимся на моем лице. Одежда на мальчишке больше всего напоминала наряд ярморочных трубадуров, а то и вовсе шутовской костюмчик, сшитый из разноцветных лоскутов ткани крупными, нарочито-небрежными стежками. Только без привычного колпака с бубенцами — непокрытая голова мальчишки сверкала золотом кудрей.
— Опять старая меня засекла. Как?
— Да легко. Когда ты рядом появляешься, так всё тело ломит и чешется! Раздражаешь!
Мальчишка прыснул со смеху. Кот и девушка в серебристом платье переглянулись.
— Ты от темы-то не уходи. Чегой приперся? Не видишь, что ли? Не твой клиент.
— Почему? — Мальчишка крутанулся в воздухе, словно фея Динь-Динь, разбрасывая в стороны золотые брызги, и завис над вершиной пятиконечной звезды с пустой чашей вверх тормашками.
— А то ты не знаешь? Это ж ты его в другом мире замучил, а? Твои же проказы, чай нет, скажешь? — Заве скрестила руки на груди.
— Так я и тут могу...
— Н-не надо... — Успел я вставить, и моя реплика Флакса рассмешила до слез, словно удачная шутка.
— Ты погоди отказываться, ушастый! Отрицательное везение, знаешь ли, тоже способность! Проклятия на врагов сможешь насылать... Пух! И все заболели...
Я поежился. Даже обладая таким даром, снова сталкиваться с невезением не хотелось. Ни чуточки. О чем я поспешил поведать Дио Везения.
— Спасибо, не надо!
Флакс опять рассмеялся.
— Ты забавный. Ладно, отсыплю тебе покровительства, сколько маны хватит. Компенсация за прошлое.
— Э! Он — мой! — Бабка сделала шаг вперед и вцепилась в мою правую руку сморщенными пальцами.
— Нет, мой! — Женщина с длинными волосами тоже придвинулась ближе. Снова коснулась щеки, обволакивая нежной лаской. Только сейчас я понял, что цвет её волос — темно-синий, а не черный, как казалось ранее.
— Когда такое было, чтобы я