Его слова довели ее возбуждение до предела. Он снова поцеловал ее в губы, медленно расстегнул застежку лифчика. Затем так же медленно провел пальцами по краю трусиков и наконец-то… наконец-то снял и их.
– Скажи мне еще, что хочешь меня. – Его низкий повелительный голос звучал хрипло, заставляя ее дрожать от нетерпения.
– Я очень хочу тебя, Ксавье, – ответила Мишель и прикоснулась к его напряженному члену.
Ксавье задохнулся от наслаждения, а потом накрыл ее тело своим. И она вся будто запела, наслаждаясь прикосновением его обнаженной груди, твердого плоского живота, и выгнулась ему навстречу. Их тела слились воедино, не оставив ни миллиметра свободного пространства. Они словно остались одни во всей вселенной, творя фантастический, феерический танец любви и страсти, забыв об окружающем мире, который вспыхивал молниями и ревел потоками дождя снаружи.
Ксавье шептал ей на ухо нежные слова, дразня и мучая с такой искусной легкостью, что скоро она уже не стонала, а кричала от наслаждения. Их движения все убыстрялись и убыстрялись, ее крики разжигали его все сильнее и сильнее. И когда она уже не могла больше терпеть. Ксавье быстро довел ее до оргазма и одновременно кончил сам, взорвавшись внутри с неимоверной силой.
Потом он прижал ее к себе, обнял и качал в колыбели своих надежных рук. Вся его сила обратилась в нежность, которая тоже казалась ей потрясающе эротичной. Она ощущала себя такой любимой, такой лелеемой, такой защищенной впервые в жизни. Мишель даже не догадывалась, что можно испытывать столь острое блаженство после секса. Она не понимала, что с ней творится, но и не желала анализировать свои ощущения, чтобы не испортить удовольствия. Поэтому молча прильнула к нему и наслаждалась нежными поцелуями, которыми Ксавье покрывал ее лицо, шею, тело…
Мишель спала так крепко, что, проснувшись, не могла сразу понять, где находится.
Раннее утреннее солнце вливалось в открытые окна. Стояла полная, почти оглушающая тишина. Обычно, лежа в своей спальне, Мишель слышала сигналы машин и свист регулировщика за пару кварталов от дома. Но в нынешней тишине было что-то настолько непривычно-странное, что она испугалась. И, только повернув голову и увидев рядом смятые простыни, вспомнила, что произошло.
Что же она натворила? Мишель села и оглядела комнату, но сразу убедилась, что находится в ней одна. Ксавье не было. Она могла бы даже подумать, что прошлая ночь ей привиделась во сне, если бы не валяющееся на полу платье и не зримые воспоминания об опаляющих ласках.
Никогда еще она не отдавалась мужчине так свободно, так беззаветно, не задумываясь о последствиях, и никак не метла понять, что же заставило ее уступить Ксавье. Да нет, к чему лукавить, не ему, а своему собственному желанию… Подумать только, а она еще считала, что любит Жермена… Смешно!
Мишель вздохнула и откинулась на подушки, прикрыла глаза и попыталась отгородиться от ярких картин, мелькающих перед внутренним взором. Но тщетно. Вот он наклоняется и прикасается губами к ее губам, вот проводит пальцами по соскам, вот ласкает и гладит, пока она не начинает извиваться от возбуждения… Она снова ощутила нарастающее желание… и отчаянную, острую тоску, что его нет сейчас рядом.
А я-то полагала, что мне удастся затушить это безумие, сердито подумала Мишель. Похоже, эффект оказался прямо противоположный. Я только еще больше хочу Ксавье.
Да где же он? Наверное, сбежал, как только она уснула. Удовлетворил свое желание и был таков. Конечно, для него это только секс, ничего больше. Так с какой стати ему оставаться и дожидаться ее пробуждения?
Мишель вылезла из кровати, злясь на себя за то, что ей не безразлично, тут он или нет. Прошедшая ночь – результат игры гормонов, только и всего. И нечего об этом думать, твердо решила она.
Накинув халат, она заглянула в спальню Сержа. Мальчик еще крепко спал. Значит, у нее полно времени, чтобы принять душ и одеться.
Молодая женщина направилась в ванную и включила воду. Намыливаясь, старалась не думать о том, как Ксавье ласкал ее прошлой ночью. Она подняла голову навстречу теплой воде и позволила ей свободно стекать по телу, словно надеялась смыть не только следы, но и сами воспоминания о его губах, руках, о том, как хорошо ей было в его объятиях. Это только секс, и ничего больше. Она в конце концов современная женщина. Люди теперь наслаждаются ночью страсти и не чувствуют себя ни виноватыми, ни смущенными. Ксавье, наверное, уже забыл обо всем. И ей надо поступить так же.
Но проблема заключалась в том, что она никогда не относилась к сексу легкомысленно, не вступала в быстротечные связи… И все же вчера отдалась Ксавье без оглядки, полностью, ничего не пряча. Самозабвенно и упоенно. Почему она так вела себя?
И тут вдруг Мишель вспомнила, как он держал ее в объятиях уже после того, как их страсть была утолена. Вспомнила тепло и нежность его рук, вспомнила, как ощущала себя любимой и защищенной.
Все это привиделось ей? Возможно. Ведь Ксавье категорически заявлял, что не желает серьезных отношений. Фактически это был один из основных плюсов их соглашения: отсутствие взаимных обязательств. Он специально повторил ей эти слова. Ему нравилось, что она не из тех женщин, которые позволят себе увлечься и принять вымысел за реальность. Так что остается только признать, что прошлой ночью у них был просто секс – пылкий жаркий секс без всякого подобия чувств. По крайней мере, с его стороны.
Мишель крепко зажмурилась, потрясла головой и приказала себе прекратить анализировать случившееся и принять его как данность. Ей и так есть чем занять ум. Надо сконцентрироваться на встрече с его родителями, на том, что она должна будет улыбаться и делать вид, будто по уши влюблена в их сына.
Вчера перспектива казалась пугающей, сегодня – просто кошмарной. Она никогда не умела лгать. Любой, взглянув на нее, легко узнает правду… что она глубоко, до безумия влюблена в Ксавье Моранделя.
Мишель похолодела, несмотря на льющуюся теплую воду. Потом выключила кран и постояла, пытаясь осмыслить это умозаключение.
Да, думала она, я люблю его… по-настоящему люблю.
И ужаснулась, потому что знала: для Ксавье ни прошлая ночь, ни их помолвка не значат решительно ничего. Когда она сыграет свою роль и его родители успокоятся, их отношениям придет конец. Они, возможно, даже больше никогда не увидятся.
Боже, как же больно! И это только мысль. А что же будет, когда так оно и случится?…
– Мишель? Мишель, ты здесь? – послышался голос Ксавье.
Она замерла, не зная, что делать, как посмотреть ему в глаза. Как спрятать злосчастное чувство…
– Мишель! – Он был уже возле двери ванной.