парня" под руки, помогла ему подняться и повела прочь.
— Конечно. — Миру, не чинясь, поклонилась ещё раз.
Потом, ругая себя за недостойное развлечение, вынужденно взяла на буксир Рыжего: если верить приложению, ушиб внутренних органов тот схлопотал исключительно благодаря её любопытству.
— Спасибо, — прохрипел Седьков, походя удивляясь лёгкости, с которой она несла на одних руках практически две трети его веса.
— Ты даже не представляешь, насколько не за что, — поколебавшись, с чистой совестью констатировала честная Хамасаки.
— Э-э-э, а куда ты меня ведёшь? — Рыжий уподобился подруге и заработал мозгами далеко не сразу.
Он запоздало завертел головой только тогда, когда она спустила его на первый этаж, вывела в парк и потащила к беседкам.
— Нам нужно поговорить, — спокойно ответила Миру. — Я же с самого начала сказала. Ничего не поменялось.
* * *
Спасибо за ваш лайк
Глава 14
На всякий случай, чтобы он лишний раз не дёргался, в беседке она сразу сказала:
— Переломов у тебя нет, каких-либо серьёзных повреждений тоже. М-м-м, поправка: я о последней драке.
— Вот тут что-то тянет, — Рыжий аккуратно упёр большой палец в живот справа. — Над печенью. Два раза в одно и то же место, ч-ч-чёрт. Хоть бы не трещина в ребре… — он выпрямил спину, очень медленно наклонился влево-вправо, попробовал подвигать руками. — Сегодня уже был у доктора, второй раз переться в медпункт неудобно.
— Сильный ушиб, — уверенно покачала головой Миру. — Видимо, действительно два раза в одно и то же место попало. Перелома или трещины нет, это точно. Просто гематома.
— Откуда знаешь? — живо заинтересовался Седьков. — У тебя рентген встроенный?
Она ненадолго задумалась.
С одной стороны, детали подобных приложений никто лишний раз не рассказывает. С другой стороны, он — натурал. Ему эта информация всё равно ничего никогда не даст — ни сейчас, ни в перспективе.
— Одно расширение работает, — уклончиво ответила Хамасаки. — Кроме прочего, очень достоверно показывает функционал противника. Если бы у тебя были повреждения костей, даже и рёбер — я бы сейчас точно видела.
— Что значит "даже"? — сварливо наморщился Рыжий. — Ребро — кость не хуже прочих. Не хрящ поди, как нос.
— В рёбрах нет костного мозга. Для такой удалённой диагностики, — она приложила палец к своему лбу, — это самая сложная часть скелета.
— Почему?
— Костный мозг добавляет контраста при сканировании. Я хотела с тобой поговорить, — Миру как могла тактично вернула Седькова в требуемое русло.
— Так вроде разговариваем? — он весело вылупился на её ноги, отлично просматривающиеся ниже очень короткой юбки.
— На серьёзную тему, — вздохнула Хамасаки. — Пожалуйста, не нужно на меня так пялиться.
— Рук не протягиваю. Непристойного не говорю. Матом не ругаюсь. Уже и смотреть нельзя?
— Не стоит. Хорошо, объясняю… У тебя сейчас гормональный откат, очень чёткая физиологическая реакция на самку рядом. Я это отлично вижу, — она снова коснулась ногтем лба. — Мне бы очень не хотелось, чтобы ты в романтичном порыве придумал себе что-нибудь такое, о чём речь между нами и близко не идёт и идти не может. Просто чтобы тебе же потом не было хуже.
— Эх. Первый раз в жизни в этом заведении, — он указал взглядом на здание школы, — красивая одноклассница позвала поговорить. А я развесил уши. ИЗВИНИ.
— Абсолютно напрасно размечтался, — спокойно покачала головой Миру. — Это исключительно деловой разговор. Я надеюсь, ты отлично понимаешь, никакого другого контекста между нами не может быть по определению.
— Э-э-э? — Рыжий удивлённо и задумчиво посмотрел на неё. — Как скажешь, — выдал он после достаточно длинной паузы.
Она с удивлением поняла, что он только что абсолютно искренне сдержался и не добавил ничего с его точки зрения романтичного.
Её брови непроизвольно поднялись вверх: конечно, Седьков сегодня весь день только и делает, что удивляет. Но предположить подобное? С ней?
Хм. Он что, серьёзно?
— Что с тобой случилось? — спросила она в следующий момент.
Если непонятно, что происходит, лучше всего двигаться в лоб.
Рыжий неожиданно замялся:
— Миру, не прими на свой счёт. Ты классная, суперская, красивая. Сильная личность, неглупая, очень зрелая и взрослая! Ответственная, обязательная, решительная и смелая. Но…
Хамасаки решила, что её естественность в этот момент будет самой уместной реакцией, потому перебила:
— Тебя сегодня по голове здорово били? Что доктор сказал?
— Два сотрясения. Одно — остаточные явления, второе — свежак. А что?
— Сейчас никого рядом с нами нет. Записи я не веду, а ты и не сможешь. Бу…
— Почему это я не смогу?! — на ровном месте возмутился собеседник.
— Потому что ты натурал, — терпеливо вздохнула она. — Пожалуйста, не перебивай. Если ты будешь писать на внешнюю аппаратуру — я это увижу.
— Расширения?
— Да. А импланта у тебя нет. Поэтому ты записать не сможешь… Продолжаю. Буду тебе очень признательна, если ты раз и навсегда исключишь любой гендерный контекст из нашего общения.
— Бл*. Обидно, чё.
— Ты сейчас серьёзно? Погоди. Ты сейчас правда серьёзно?! — ей действительно было сложно поверить.
Хотя сидящий рядом человек не то что не обманывал, а вообще…
Даже нужных слов не найдёшь быстро.
— Тебе удалось меня удивить, — признала она в следующую секунду, решив слегка изменить собственным правилам. — За сегодня трижды. Я думала, ты понимаешь, с кем говоришь.
— С симпатичной, неглупой, обаятельной одноклассницей, — без паузы надулся Рыжий, обижаясь.
Непонятно на что.
— Бл**ь. — Традиционная национальная невозмутимость Миру дрогнула от разрыва шаблона и дала трещину. — Виктор! Ты можешь сделать мне одолжение?!
— Смотря какое. — Седьков непосредственно продолжил изображать оскорблённую невинность.
Да нет.
Не изображать, с растущим удивлением признала про себя японка. Он действительно напридумывал себе непонятно чего! И в самом деле думает, что…!
— Херасе. — Решив быть максимально открытой, она дисциплинированно проявила последовательность.
И не стала скрывать, что озадачена не менее него.
Он скользнул по ней взглядом, что-то увидел в её глазах, напрягся и принялся набирать воздух.
— ПОМОЛЧИ! — она остановила его тираду поднятой вверх ладонью. — Так. Ты не притворяешься… Ты абсолютно искренне пошёл сюда со мной только из-за того, что воспринимаешь меня как женщину… Ну и номер, — Хамасаки рефлекторно и затравлено огляделась по сторонам. — Слава богу, вокруг никого. И чё теперь делать?.. Вопрос риторический.
Миру принялась мысленно перебирать варианты.
Хороших навскидку не обнаруживалось.
Махнув рукой на деликатность, она снова выбрала откровенность:
— Сложная ситуация. Я к ней была не готова.
— А в чём сложность? — равнодушно поинтересовался Рыжий, близоруко щурясь в противоположную от неё сторону.
— Я изо всех сил стараюсь тебя не обидеть, а ты делаешь всё, чтобы я тебя таки обидела. У меня конфликт императивов: я не знаю, как дальше с