Ну, в общем, оказался я в Хабаровске, и там тоже не было ничего необыкновенного, кроме одного: я поставил условие, что я к ним перехожу, но они отпускают меня поступать на режиссуру. В Щукинское училище, на заочный факультет. И только я приехал в Хабаровск, только оформился – тут буквально в течение суток меня сажают в самолет, и лечу я в Москву. И поступаю я на режиссуру с большим успехом, набрав 48 баллов из 50 возможных. По дороге я женился… То есть я в самолете познакомился. Она ехала к себе на свадьбу в Калугу… и не доехала. Я послал маме телеграмму: «Поступил, женился. Игорь». Мама срочно, вместе с Колей, из Крыма от тети залетела в Москву, а потом встречала нас в Вильнюсе. Моя подруга как-то случайно проговорилась, что мы познакомились в самолете. У мамы была естественная реакция. Свадебное путешествие у нас заключалось в том, что мы семь суток ехали на поезде от Вильнюса до Хабаровска.
Мой товарищ уже снял нам там пол-избы. Так началась моя семейная жизнь. И все шло нормально, я дружил с ребятами из молодежной газеты и вел на телевидении передачу «В эфире молодость». Там было много разных впечатлений, но обычных, никаких сильных переживаний. Потом у меня случился очередной приступ, я опять попал в госпиталь, мне снова сделали пункцию и опять удачно, без последствий, и комиссовали. Я вернулся домой, взял в Щукинском академический отпуск на один год. А Владимир Федорович, который самоучкой, к тому времени стал ведущим дизайнером завода и начальником отдела, у него в подчинении были очень образованные люди… Вот за это время с 62-го по 68-й год он самоучкой, можете себе представить, стал дизайнером. Потом он поступил в вуз… Министр выяснил, что у него нет высшего образования, заставил его учиться, и он поступил в академию, на искусствоведение. Блестяще ее окончил и сделал открытие: нашел неизвестный в Литве памятник народного творчества. Описал его в своей дипломной работе. Такой замечательный человек Владимир Федорович Долматов. Он отдал мне Народный театр. Так я, вернувшись из армии, стал руководителем Народного театра, закончив к тому времени один курс Театрального училища имени Щукина.
Но было мне что-то после армии неуютно. Я не мог никак себя найти. У меня было ощущение, что я как-то подвешен между небом и землей. Внутри… не знаю… Внешняя жизнь-то была бурная: я уже успел и развестись, поскольку мне наставили рога, и еще всякие были истории смешные. У меня был театр, все хорошо, а вот… Я искал ответа в разных книжках, я перечитал горы книг по психологии… Но что-то не складывалось. И вот я узнаю, что на завод приехала группа социологов из Московского университета. Я иду туда к ним, знакомлюсь, работаю с ними, делаю исследования на тему «Конфликт „мастер – рабочий" при сдельной оплате труда». Там я знакомлюсь с Аркадием. И однажды Аркадий пригласил меня к себе в гостиницу, я пришел, и он вручил мне небольшую пачку машинописных листов и говорит: «Вот здесь информация. Может быть, это будет просто еще одна информация. А может быть, с этого начнется твоя новая жизнь». И я тут же, у него в номере, это читаю.
Вивекананда, вступление… философия раджа-йоги… Полное потрясение. Я выхожу из гостиницы, и у меня переживание, что я вышел в другой город, в другой мир. Все то же самое, и все другое. Так состоялась моя встреча с Традицией. Так началась моя более или менее сознательная жизнь. Это произошло в 1968 году.
Потом я был на сессии и познакомился с Борей Тираспольским. Тоже очень интересно. Я поднимаюсь по лестнице, Боря спускается. Мы останавливаемся вдруг на площадках, поворачиваемся, Боря стоит внизу и говорит: «Это ты про „Дракона" пишешь все контрольные работы (по пьесе Е. Шварца «Дракон») по режиссуре?» Я отвечаю: «Я». И мы не расставались трое суток после этого. Так у меня появился первый духовный родственник.
Потом получилось так, что мне предложили студию в Даугавпилсе, чтобы возродить русский театр, который там когда-то был, и группа моих ребят поехала со мной. Началась жизнь в Даугавпилсе, коммуной, в одной квартире. И там, это было уже на третий год после встречи с Аркадием, я впервые начал что-то рассказывать. У нас были такие пятницы: в ночь с пятницы на субботу мы сидели и говорили. Так к нам пришел «Огненный цветок», метод качественных структур. В Даугавпилсе у меня были знакомые, хорошая интеллигентная семья, педагоги, и у них я прочел все выпуски журнала «Семиотика» Тартуского университета, потом ездил к Лотману, чтобы проверить себя по поводу метода качественных структур.
Потом все это кончилось, поскольку Совет Министров большинством в три голоса отклонил идею возрождения русского театра в городе Даугавпилсе. Мы странствовали, искали место, где бы могли все продолжить… Кончилась эта история тем, что мы оказались на КамАЗе и провели там зиму в одной квартире. Питались так… своеобразно. А до этого я успел поставить спектакль в Орджоникидзе, ныне Владикавказ. Такая вот жизнь. Но главное все происходило внутри, потому что я учился, и это было для меня самое главное. С тех пор я этим и занимаюсь 40 лет уже.
Всю эту жизнь я жил бедно… хотя и не слишком бедно – я получал 125 рублей как режиссер, но не всегда ж была работа. Потом КГБ запретило мне работать в театре. А потом меня не брали на работу в Вильнюсе вообще никуда, даже стрелком пожарной охраны. Как раз в это время у меня родился сын Дарька. Я придумал профессию «интеллектуальная проститутка» – за 10 рублей весь вечер отвечал на любые вопросы. Потом был «кролик»: я участвовал во всяких экспериментах в качестве испытуемого, там и закончил с темой экстрасенсорики.
Потом был Киев, потом Чернобыль, потом чернобыльцы, клиника… И замечательный человек – Ангелина Ивановна Нягу, профессор, доктор медицинских наук, невропатолог. У нее я тоже многому научился. Еще в моей жизни были прекрасные люди, которые сыграли в ней очень большую роль: Александр Михайлович Паламишев, мой педагог в Щукинском училище, и Владимир Павлович Эфраемсон, основатель медицинской генетики, человек, сидевший до и после войны в лагерях. Я имел честь редактировать его рукопись «Пять генетических признаков гениальности». А еще Елизавета Людвиговна Маевская, педагог-консультант ВТО, бывшая актриса МХАТа, отсидевшая 10 лет в лагерях, Петр Михайлович Ершов, театральный педагог, автор потрясающих книг «Технология актерского искусства» и «Режиссура как практическая психология», и Павел Васильевич Симонов, директор Института высшей нервной деятельности, друг Петра Михайловича. В этом институте я тоже участвовал в различных экспериментах. Обыгрывал детектор лжи, там… всякие разные другие штучки…
Потом меня опять обманули – обещали прописку и квартиру в Киеве и не дали. Я уволился, уехал в Вильнюс и открыл кооператив по оказанию психологических услуг. Потом опять Киев, театрик, «ЗИКР»… А потом Питер.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});