Читать интересную книгу Небесный летающий Китай (сборник) - Алексей Смирнов

– Что же делать, если получается черт, – возразил тот. – Такая уж, значит, у нас нынче действительность.

– Нет, – погрозил ему пальцем Дядюшка. – Люди платят за счастливый конец. Они не хотят твоего черта, им нужно чудесное спасение Флоры, которая должна находиться на волосок от гибели. Если ты не соберешься, то завтра же вылетите оба за уборщиком вместе со щитом, а кресло я вычту из выходного пособия.

Он налил себе из фляжки с вытравленным клоуном в колпаке и с накладным носом.

– Не так ли и мы? – возопил он привычно, когда выпил. – Подумай над этим, Гвидо. Мы ждем чудесного спасения, пребывая в когтях у дьявола. Читай в человеческом сердце, мальчик мой, и у тебя все получится.

Мальчик вышел, ни слова не говоря.

Четвертое выступление Гвидо провалил так же, как первые три, и был освистан.

Последнее, пятое, давали уже в сумерках. Все устали. Воскресный день кончился, и публика собралась самая стойкая и хмельная. Остальные наелись цирком до рвоты.

– Чудо меткости и высшего промысла! – объявил Дядюшка Директор, собственноручно выкатив кресло. – Сам Господь направляет руку нашего бесподобного Гвидо! Но я усложню ему задачу. Сейчас я раскручу и резко остановлю это волшебное кресло. Поверьте, глаза у Гвидо забегают будь здоров! Но это не помешает ему испытать судьбу и наказать свою супругу, которая не дает ему продыху, пилит и поедом ест с утра и до вечера за каждую нычку, каждый глоток и каждую девку – а он, поверьте, не пропускает ни одной!

Если на утреннем представлении эта тирада породила сочувственный рев, то сейчас последовали жидкие хлопки и одинокий глумливый свист. Флора заняла свое место и грозно подбоченилась.

Директор крутанул кресло.

Все это время Гвидо вспоминал неприкаянного уборщика с его узелком. Как только Дядюшка прервал вращение, он подал голос, чего на арене с ним никогда не случалось.

– Счастливого чуда, – прохрипел Гвидо. – Спасайтесь!

Первый кинжал достался Директору, и тот попятился, схватившись за горло. Остальные полетели в публику. Шапито наполнился глухими чавкающими звуками и короткими воплями. Через десять секунд основная часть зрителей отправилась на встречу с чудесами, а те, на кого не хватило ножей, порадовались им на земле.

© апрель 2014

Кулинарный поединок

Кондрат привалился к стене. Ему достался противогаз на пару размеров больше, чем следовало, и отрава заползала под маску. Яд сгущался и дробился в конгломераты, которые мигом обретали примитивное сознание и хищно вгрызались в щеки. Два шарика устремились к глазам; Кондрат остервенело раздавил их, притиснув резину. Раскинув ноги, он сидел на тротуаре и время от времени поглядывал за угол. Понизу стелился опасный дым, то и дело вскидывавшийся сторожкими столбами – Кленовый Сироп делал стойку и разведывал обстановку, переведя часть себя в газообразное состояние.

Проспект горел. Над кострами разнесся громовой голос:

– Сдавайся, сука! У меня огнемет…

Кленовый Сироп засел в родильном доме – красного кирпича здании, объятом пламенем. Кондрат пересчитал гранаты. Четыре штуки. Если Сироп решится на бегство через боковой выход, то двух должно хватить. Кондрат знал: Сироп изрядно истратился на отравляющий газ, и то густое, что от него оставалось, существенно потеряло в объеме. Мятежник пошел ва-банк – и проигрывал.

– Десять секунд! Время пошло!

Максимилиан угнездился за пулеметом на крыше пикапа; автомобиль лихо кружил на месте – у стрелка, временно занятого огнеметом, не было возможности вращать орудие. Но вот пикап остановился: сержант-водитель ударился лицом в рулевое колесо и затих.

Кондрат рассчитал верно, Кленовый Сироп побоялся отсиживаться в доме. Боковая дверь распахнулась, и высунулось клейкое щупальце. Скоро и весь Сироп целиком вывалился в свои личные боевые испарения. Подобный спруту, он проворно заковылял прочь, и тут Кондрат метнул в него гранату, потом другую – почти без паузы. Кленовый Сироп заклекотал в ужасе; схватился псевдоподиями за место, обозначавшее мозг. Мгновением позже его раскурочило в мелкие брызги. Туман, лишенный высшего руководства, истончился в дрожащую пленку, на миг затвердел и быстро покрылся миллионом трещин. Кондрат ощутил, как по лицу покатились сухие горошины. Он отвел край маски, чтобы дать им высыпаться. Потом высунулся из укрытия, показал Максимилиану большой палец. Стрелок ответил тем же, и Кондрат с несказанным облегчением сорвал противогаз. Гарью пахло невыносимо, но ему стало намного лучше. Он глянул на растяжку, изрешеченную пулями, где еще можно было разобрать слова «Убей ГМО!» Потом скользнул взглядом по корявой надписи на противоположной стене. Та гласила, что «трансгены – пидоры»; слово «трансгены» было наспех потерто и поверх шло другое, начертанное вовсе коряво – «сыроеды».

Кондрат усмехнулся. Сыроеды образовывали элитный отряд, прославившийся зверствами. Дразнить их не следовало, это были сливки спецназа. Впрочем, нет – слово «сливки» успело стать бранным, ибо именно Сливки на той неделе хладнокровно вырезали сотню людских семей. А сыроедов, скорее всего, оскорбил местный Сахар – уличная шпана, склонная к партизанщине и прочему саботажу; представитель противника, развивший в себе способности к письму. Довольно редкий дар среди ГМО; им обладали еще Соль с Баклажанами, но веганы, с которыми временно объединились всеядные, вытеснили их в спальные районы, где и рубились насмерть.

Тем временем Максимилиан соскочил с пикапа и зигзагами, пригибая голову, добежал до Кондрата. Проспект простреливался; снайперов пока никто не отменил. Особенно отличалась Морковь – очевидно, ее меткость была как-то связана с полезным для зрения каротином. Кондрат поднялся на ноги, протянул руку. Максимилиан деловито пожал ее, снял шлем, провел ладонью по взопревшему лысому черепу.

– Надо подчистить, – пробормотал он, озираясь. – Твари! Друга убили…

Тут из ближнего переулка выскочил Чай, размахивавший саблями, но Кондрат без труда снял его первым же выстрелом. Враг опрокинулся, несколько раз дернул короткими ножками и затих.

– Совсем охуели, – буркнул Кондрат. – Слышал о пленных?

Максимилиан рассеянно покачал головой.

– Насобачились, гады, с генетикой, – пустился рассказывать тот. – Захватывают наших и переделывают. Совсем чуть-чуть – много ли надо! Один укол – и тот уже не наш, то есть с виду наш, а думает гнилое, как они. Поскребешь чуток, и найдешь Голубец или Перепелиное Яйцо.

На закопченном лице Максимилиана читалось сомнение.

– Я слышал другое, – буркнул он. – Что это вовсе не они. Что это наши досовершенствовались. Якобы дело дошло до заказов на деликатесы, то есть это мы сами навыращивали для господ. С виду человек, да только на два или три процента – сквозной кабачок.

– Какая разница, – вздохнул Кондрат. – Ясно одно: теперь придется быть вдвойне начеку. Предстоит, знаешь ли…

– Ложись! – заорал Максимилиан и толкнул его в крошево, оставшееся от туманного Сиропа. – Воздух!

Оба метнулись наземь ногами к источнику звука, руки сцеплены на затылке. Гул налетел и унесся, осыпавшись бумажным дождем. Не поднимая головы, Кондрат потянулся, подцепил листок. Агитка, пропаганда для дураков, сплошные цитаты из «Чиполлино». Овощная, блядь, революция. Тут же ахнули и далекие взрывы, земля качнулась. Бойцы приподнялись на локтях и увидели, как в полумиле от них оседает высотка.

– Паскуды, – простонал Кондрат.

– Надо в штаб, – Максимилиан встал. – В бункер. Отведешь?

Кондрат тоже выпрямился, отряхнулся. Поправил противогазную сумку, ремни, кобуру, протер глаза.

– Чего не отвести, пойдем. Я сам себе штаб, мой участок.

– Серьезно? Я думал, один такой… вольный охотник.

– Ну да, ты отбился сколько недель как? Пять? А наших вчера накрыло, все полегли. Я остался на хозяйстве…

– А связь как держишь?

– Сеть еле дышит, но ловлю. Запасной генератор. Вода, хавка…

– Хавка? – Максимилиан опасливо прищурился.

– Не ссы. Этим консервам с полвека, неприкосновенный запас. Конечно, оживут, если эти суки доберутся, но хрена с два им! – Кондрат погрозил небесам.

Максимилиан ему нравился. Они сошлись трое суток назад, когда бок о бок, случайно встретившись на спешно сооруженной баррикаде, отбивали атаку капитана Кефира. Тогда положили добрый взвод, кровь лилась ручьями. Капитан был, конечно, герой, этого не отнять; он сознательно, подавая пример своим головорезам, отправился в бой прямо в картонном пакете. Кондрат подумывал захватить его в плен и подвергнуть пыткам – нассать, например, но Максимилиан опередил товарища и распорол доспехи Кефира пулеметной очередью. Вышло действенно, ибо Кефир весь растекся в грязи и не сумел подняться.