Аманда улыбнулась, потом, вспомнив, отклеила мушку с уголка рта.
- Скажи, что я должна проверить свое расписание. Пусть позвонит завтра. Чем труднее им добиться Соланж, тем желаннее она будет.
Аманда вытащила пылесос и прочее оборудование из багажника Кэндис и сложила его в одном из углов гаража.
Когда подруга повесила трубку, Аманда огласила свое расписание:
- Назначь Сьюзи на утро пятницы, но постарайся убедить ее, чтобы она ушла из дома. Скажи, что Соланж работает лучше, когда никто не стоит у нее над душой. Она более наблюдательна, чем Битей, а я не хочу, чтобы Соланж разоблачили, пока не создам себе прочную клиентскую базу.
- Поняла.
- Послушай, мне так неудобно, что тебе приходится работать ради меня шофером…
- Даже не начинай! - Кэндис замахала руками. - Я рада, что могу помочь.
- Спасибо. Спасибо тебе за все. - Аманда вынула из кармана деньги, полученные от Битей, и протянула Кэндис двадцать долларов.
- Это что?
- Твои пятнадцать процентов.
- Не выдумывай. Мне не нужны деньги! - воскликнула Кэндис.
- Если ты собираешься быть шофером и посредником Соланж - хотя бы какое-то время, - то я буду тебе платить.
- Но я…
- Я знаю, что тебе не нужны деньги. - Аманда говорила спокойно, но твердо. Помощь Кэндис значила для нее много, а дружба еще больше, но она не собиралась становиться объектом благотворительности. - И не вздумай возражать. Пусть эти деньги ничего для тебя не значат - но для меня важно, чтобы я могла их тебе отдать. Сделай это для меня, - попросила она, глядя в раскрасневшееся лицо подруги. - И для Соланж.
Вот уже с полчаса Брук стояла у прилавка с нижним бельем и мучилась выбором: что именно купить - черный кружевной комплект из шелка или белый кружевной с трусиками танга? Черный шелк приятно скользил в руках, и Брук представляла, как выгодно будет он оттенять ее чудесные темно-рыжие волосы. Но белый кружевной бюстик приподнимет грудь, а трусики оставят открытой безупречную попку. Это должно вдохновить Хэпа на подвиги… С мыслью о муже она купила оба комплекта. Брук шла к выходу из магазина и думала об Аманде, которой сегодня предстоял первый трудовой день. Потом мысли ее обратились к матери. Еще не поздно, наверное, она все еще на работе - застилает постели в «Холидей инн».
Брук почувствовала что-то похожее на угрызения совести. Как она могла провести весь день за бездумной ходьбой по магазинам, выбирая вещи, которые ей не очень-то и нужны, когда Аманде и ее собственной матери приходится работать ради пропитания?
Она завернула в спортивный магазин и устремилась к корзине с яркими толстовками. Покопавшись, Брук извлекла нежно-розовую кофту. Мама всегда говорила, что это ее любимый цвет. Брук держала в руках толстовку и думала о том, как рада будет мать получить новую вещь. Не найденную на последней распродаже и не выданную бесплатно в церкви, а купленную в магазине, модную и совершенно новую.
Она заплатила за толстовку, потом спохватилась, подобрала к ней пару белых, с розовым, капри и купила их тоже.
Она ехала на эскалаторе в отдел обслуживания - там можно будет сразу же запаковать вещи и отправить посылку - и удивлялась сама себе. Что на нее сегодня нашло? Конечно, она всегда посылала матери подарки - на Рождество и день рождения. Но это всегда были деньги. Подарки были щедрые, и мать могла распоряжаться ими по своему усмотрению. Но сегодня она впервые купила для мамы одежду - только потому, что та была ее любимого цвета.
Глава 12
В пятницу утром Аманда с пылесосом и прочим оборудованием выгрузилась у дома Сьюзи Симмонс. Она поднялась на крыльцо, наклонилась, пошарила под ковриком… и ничего не нашла. Ключа не было.
Не разгибаясь, она заглянула сквозь мутноватое стекло двери, надеясь заметить движение в доме. Но и холл, и кухня были темны и пустынны. Тогда Аманда решительно выпрямилась, откинула назад темные локоны и прижала палец к дверному звонку. Через несколько секунд в холле зажегся свет, дверь распахнулась, и на пороге предстала Сьюзи, одетая в тренировочный костюм, но тщательно накрашенная.
- Соланж?
- Oui, мадам. Я Соланж де Папильон. - Она улыбнулась. - Я много слышала о вас.
Сьюзи заулыбалась, но ее цепкий взгляд продолжал внимательно оглядывать Аманду. Та с тревогой ждала, что ее узнают и разоблачат. Она даже заготовила на этот случай какую-то дурацкую историю о том, что репетирует роль для спектакля. Но Сьюзи уже повернулась к ней спиной - все же она открыла дверь горничной, а не гостье - и шла в глубь дома. «То ли у меня такой хороший грим, то ли прислуга совершенно никого не интересует», - размышляла Аманда, двигаясь следом.
В кухне Сьюзи уселась за стол. Там возвышалась дорогущая кофеварка. Рядом - чашечка тонкостенного фарфора, возможно, даже лиможского. Еще имелись фарфоровые же молочник и сахарница. Аманда отметила, что их ручки покрыты позолотой и повернуты точно под углом в девяносто градусов к кофеварке. Еще она отметила, что в кухне царит почти идеальная чистота. На столе не было ни одной крошки.
- Хотите кофе? - спросила Сьюзи.
- Мерси. Кофе - это чудесно, - тщательно воспроизводя французский акцент, отозвалась Аманда.
Сьюзи налила кофе, добавила сахар и молоко. И все это время засыпала Аманду вопросами. Новоявленная горничная следила за собой, чтобы говорить с акцентом. А еще ей пришлось выдумать целую историю о маленьком французском городке, где родилась Соланж. И о том, как она работала старшей горничной в одном из знаменитых французских отелей. «Надо будет это записать, - думала Аманда, - Иначе я могу позабыть или перепутать факты биографии Соланж, а мне бы не хотелось попасться на такой нелепице».
Аманду беспокоило, что Сьюзи устроилась на кухне очень уютно и как будто никуда не торопится. Поэтому она поставила чашку на стол, поблагодарила за кофе и сказала:
- Итак, вы увидели меня. Я увидела вас. Теперь мне надо работать.
На гладком лбу Сьюзи возникла морщинка. Ей не понравилось, что уборщица фактически приказала ей уходить. Пусть у этой прислуги французский акцент, Сьюзи не привыкла, чтобы ей указывали. И не тронулась с места.
- Надеюсь, вы не быть в доме все время, - твердо сказала горничная. - Это мешает мне работать. Получается медленно и плохо.
Сьюзи захлопала глазами. Теперь ей определенно велели выйти. И кто? Горничная! Миссис Симмонс и представить не могла, что такое возможно.
Аманда тоже была немало удивлена дерзостью Соланж. Но, сама не зная почему, она не желала отступать. Поэтому она вопросительно взглянула на хозяйку и, черпая смелость в темных локонах Соланж и ее ярко накрашенных губах, сказала: