Почти сразу телефон зазвонил снова, но я даже не шелохнулась, только зажмурила глаза с такой силой, что в темноте сомкнутых век появились светящиеся узоры. Почему-то вдруг вспомнилось, что этот эффект называется — фосфен. Когда, после установленного времени включился автоответчик, звонящий ничего не сказал — молча повесил трубку. Я с отвращением посмотрела на телефон, и скорчила ему рожу. Потом взяла мобильник, проверила заряд батарейки, и выключила совсем. Сегодня уже совсем не хотелось вспоминать собственного далеко еще не старого любовника.
— Вот ведь сучка, — со злостью прошипела я в пространство. — Похотливая вредная тварь. Я же работать сегодня больше уже не смогу, а вроде как собиралась.
Я почти рассталась с ним примерно год назад, а не встречалась около месяца. Он был чудесным, но не сложилось. Почему? Не знаю, просто надоело и все. Отношение изжили себя, и мы приелись друг другу. Это бывает, бывает со многими, и вот случилось с нами. А теперь надо успокоиться и взбодриться. Еще принять бы нужные таблетки, а я не могу. Побочное действие антидепрессантов — головные боли и бессонница. Побочное действие транквилизаторов — слабость, вялость и всеобщая лень моего организма. Если принять и то, и другое, то получим боль в башке вместе со сплошной организменной ленью. Ненавижу лень. Терпеть не могу это гребаное состояние. Не могу уже заставить себя что-то делать, а на улице холод собачий.
Так от всего этого устала, что не хотела уже ничего. Состояние — общая мизантропия. Как однажды коряво выразился один русский классик устами своего персонажа: «чем больше я люблю человечество вообще, тем меньше я люблю людей в частности, то есть порознь, как отдельных лиц».
Когда телефон позвонил опять, я не очень-то и удивилась: пришлось включить — ждала важного звонка, а позвонить могли как по мобильному, так и по домашнему телефону. Номер опять не определялся, но я почти не сомневалась, что опять звонит мой бывший.
— Привет, ты опять? — сказала вместо обычного своего «Алло?».
У меня сразу же возникло какое-то противное ощущение, что на сей раз звонок неким образом связан с делом, которое только что поручил шеф, с тем романом, будь он трижды неладен.
— Доброго здравия, — пробасила трубка густым мужским голосом. — Вы ждали звонка?
— Извините. Думала, что это один мой знакомый. Слушаю вас.
— Вы прочитали роман — «Икона царя Бориса»? — сразу же, без всякого предисловия, спросил бас.
— У меня его и нет даже. А надо читать? — недовольно переспросила я.
— Вам — обязательно. Есть где записать?
— Что записать-то? — не поняла я.
— Продиктую. Возьмите карандаш-бумагу.
Я нашла клочок бумаги и пишущую ручку.
— Да?
— Готовы? Записывайте. Завтра пойдете на улицу Садово-Каретная восемь, строение четыре, фирма — «Индивидуальные услуги», зал абонентных ящиков.
— Так и называется?
— Да. Зал абонентных ящиков, ящик номер сто девяносто три. Шифр — три, два, ноль, девять, четыре пять, восемь, один, ноль. Записали?
Ручка вдруг перестала писать, я ее зашвырнула в угол и судорожно нашарила на столе другую.
— Погодите… восемь, один, ноль. Записала.
— Прочитайте все, что записали, — повелел голос.
— Улица Садово-Каретная восемь, строение четыре, фирма — «Индивидуальные услуги», зал абонентных ящиков, номер — сто девяносто три. Шифр — три, два, ноль, девять, четыре, пять, восемь, один, ноль.
— Все верно. Там вы найдете книгу и необходимые пояснения. Вы поняли?
— Поняла. Извините, а с кем я говорю? Все это очень хорошо и даже интересно, но с какого перепугу я должна…
Но трубка уже издавала короткие гудки — неизвестный собеседник отсоединился.
На другой день я послушно отправилась по указанному адресу и, как это ни удивительно, нашла все там, где и сказал неизвестный телефонный собеседник. В толстом и плотном пакете, усиленном пузырчатым полиэтиленом, лежало четыре предмета: конверт с безымянным CD-диском, две книги и клочок бумаги в четвертушку листа.
Как потом выяснилось, на этом диске оказался нормальный PDF-файл с английским текстом, уже сверстанным для печати. Видимо — оригинал-макет американского издания. Каким образом он попал к нашему клиенту — неведомо.
Первой книгой оказалось англоязычное издание в мягкой обложке. Все тот же «Icon оf Tsar Boris»
Вторая книга представляла собой русский перевод «Иконы царя Бориса», Книжка оказалась хорошо издана, на недурной бумаге и под приятной обложкой. Дизайнер использовал оригинальное название на языке автора в качестве оформления. Темно-коричневый фон обложки пересекали крупные лиловые латинские литеры, занимавшие все свободное место — в три строки, с задника через корешок на лицевую сторону и выходили за формат так, что полностью прочитать оригинальное название — «icon of tsar boris» не представлялось возможным. По-русски имя автора и название было набрано небольшими белыми буквами шрифта Тахома. В качестве элемента оформления, маленьким квадратиком, дизайнер применил изображение какой-то иконы, переведенное в цветной негатив.
Уже позже мне стало известно, что с этим переводом сразу как-то не заладилось. Сначала «Икону царя Бориса» хотело выпустить издательство «ИЛ», но там как-то не сложилось, публикацию отсрочили, а потом и вообще заморозили. Вероятно, повлиял кризис, но я почему-то думаю, что некто влиятельный надавил на невидимые рычаги и издание запретили. Потом опять что-то произошло, и в результате перевод вышел в «Зарубежке» — московском книжном издательстве, специализировавшимся на нынешней заграничной прозе. Книга вышла в серии «Средство от тоски». Под лозунгом «солидный подход к несолидному жанру» в этой серии печатали самые современные бестселлеры лучших зарубежных мастеров детектива. Серию вел не кто иной, как известный беллетрист и литературовед, автор повестей и романов о проницательных российских сыщиках конца девятнадцатого столетия Георгий Габриашвилли, пишущий под псевдонимом — К. Ропоткин.
Записка была краткой:
Глубокоуважаемая Стелла!
Извините меня за эту маленькую мистификацию, но так будет лучше для дела, уверяю Вас. Я не обо всем мог говорить в присутствии Вашего начальника и Вашей коллеги, поэтому предлагаю встретиться и все обсудить в приватной обстановке.
Позвоните мне: +7 916 658 37 82
С уважением, искренне Ваш, Андрей Александрович
Все, вплоть до подписи, отпечатано на лазерном принтере, шрифт — таймс-италик, ничего необычного…
Ну, конечно, сразу же позвонила, куда бы делась? Трубку долго никто не брал, пока не закончилось время. Перезванивать не стала, надо — проклюнется сам. Так и получилось — минуты через четыре мобильник завибрировал. Высветился недавно набранный мною номер.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});