Читать интересную книгу Фенрир. Рожденный волком - Марк Лахлан

Глава двадцать седьмая. Мунин

Кто-то вышел из тени и остановился в свете костра рядом с женщиной с изуродованным лицом. У того, кто пришел, лицо тоже было обезображено и изрезано, в руке он держал спрятанный в ножны изогнутый меч.

– Еще рано, – проговорил он, – хотя я знаю, что смерть придет от воды.

Женщина не повернула головы от костра. Голоса, разносившиеся по вечернему воздуху, звучали где-то в отдалении, их было мало, но она знала, что они с братом здесь не одни. Вокруг них в лесу люди ставят лагерь. Она чувствовала их дыхание, ощущала тепло, исходящее от их животных, кисловатый запах страха на их коже: страха того, что осталось позади них, и страха того, что ждало впереди, в полумраке. Она понимала, что люди боятся ее, однако пришли сюда не для того, чтобы ее убить. Их голоса шуршали в кронах деревьев, словно листва:

– Что дальше-то?

– Она знает.

– Она Норна и сейчас ткет нить нашей судьбы.

– Чего она хочет?

– Чего они всегда хотят.

– Чего же?

– Смерти.

Хугин, не обращая внимания на шепчущие за спиной голоса, взял сестру за руку. Она тихонько сжала его пальцы. Он произнес только одно слово:

– Получилось.

Женщина невольно развернулась к нему, хотя и не видела его глазами. Когда она повернулась, шепоток вокруг стих.

– Я увидел ее лицо, – сказал Хугин. – Теперь мы изловим чудовище, это всего лишь вопрос времени. Не бойся, сестрица. Наша борьба и страдания принесут нам награду.

Мунин снова сжала пальцы брата.

– Ты встревожен, – сказала она.

– Ничего страшного.

– Ты встревожен.

– Волкодлак снова взял наш след.

– У него камень, поэтому я не вижу его. Однако тревожит тебя не это.

– Я уже видел ее раньше, – признался он.

Женщина накрыла его ладонь другой рукой.

– Здесь?

– Не здесь. Раньше.

– Все это уже случалось раньше. Она несет в себе могущественную магию. Ты просто увидел проблеск чего-то, вот и все.

– Чего именно?

– Ее и себя. В другой жизни. Это уже было открыто тебе. Она и раньше приносила смерть богу; если ее не остановить, принесет снова.

Хугин кивнул.

– В таком случае ее придется остановить.

Где-то заржала лошадь, человек заговорил, успокаивая ее.

– Кто это такие? – спросила Мунин.

– Отряд Греттира. Ролло его ненавидит. Их корабли были захвачены, и они вручили нить своей судьбы мне. Они здесь на тот случай, если будут нужны нам. Двести пятьдесят человек. Они нам нужны?

Женщина задумчиво склонила голову. У костра была сложена куча веток, судя по вытянутым листьям, ясеневых. Хугин взял одну и кинул в огонь. Потом снова сел рядом с сестрой, снова дал ей руку, слушая, как она поет:

Кровь, кровью рожденная.Пламя, пламенем рожденное.Смерть, смертью рожденная.

Снова и снова она повторяла эти слова, пока они не лишились всякого смысла и не сделались похожи на шум леса. Вокруг них что-то двигалось. Военный отряд теперь зависел от двух чародеев, но рядом с ними люди чувствовали себя неловко. Некоторые расхаживали по лесу взад-вперед. Некоторые уходили подальше в чащу и устраивались там на ночлег. Всего несколько человек остались посмотреть, как колдунья набрасывает на лес паутину из звуков.

Хугин чувствовал, как что-то шевелится в голове, как будто его мозг каким-то образом перекосило набок и одна половина стала гораздо тяжелее другой.

В голове рождались образы; он знал, что сестра использует его мысли, чтобы творить свою магию. У Хугина тоже имелись способности, обретенные через лишения, обряды и общение с богами, только он был мужчиной, и ему никогда не получить того, что есть у Мунин, – рун, символов, отображающих образы и энергии творения. Ее сила была куда больше, чем его собственная. Она сосредотачивалась на символе, который рос внутри нее, питался ею и сам питал ее, поддерживал, получая поддержку. Хагалаз, руна града, символ разрушения и перелома. Хугин почувствовал ее близость, когда сестра коснулась его разума, – завывающий ветер, колющий лицо, ледяные иглы, застилающие взор.

Когда его пробрал холод, он осознал, что они с сестрой слились в единое целое, их телесные оболочки были ничего не значащей деталью, ибо ничто не разделяло их умы. Он увидел мальчика в воде, беспомощного, с посиневшими от холода губами и побелевшей кожей. Нет, это не мальчик, это девушка, та, за которой они гонятся. Они знали, что найдут ее в церкви, так говорило их видение, однако они не смогли тогда рассмотреть ее лицо. Пытаясь вызвать ее образ, они видели лишь зазубренную руну, вольфсангель, и три ее значения: буря, волчий крюк и волк-оборотень. Теперь же Хугин рассмотрел девушку, и Мунин тоже. Разум Мунин не был слеп, и она видела девушку так же отчетливо, как если бы та стояла перед ней в свете костра. Ведьма поглядела в голубые глаза девушки. Затем вдохнула запах горящего ясеня.

Ясень – мировое древо, на котором держится все творение; его подгрызают змеи, живущие под землей в его корнях. Она мысленно повторила их имена. Нидхегг, пожиратель злодеев, Ермунганд, Гоин, Моин, Граввитнир и Грабак. Одного не хватало, того, которого она искала. Она видела, как мировое древо возвышается над ней, ее разум словно застрял в его ветвях, подобно луне, – сияющий шар, который заливает серебристым светом ствол дерева, отыскивая того, кто сейчас нужен. Она позволила себе упасть ниже, пролететь между листьями, в землю, к корням, под которыми шевелилась почва. Она, кажется, летела между извивающимися телами, ощущала вокруг себя пляшущие кольца, отчего по телу шли мурашки и делалось жутко. И вот она увидела его, того, которого искала.

– Свафнир, – сказала она. – Сокрытый.

Хугин и Мунин ощущали шевеление змея в пещере их объединенного сознания, он сверлил их мысли, словно червь почву, обвивался вокруг тонкой перекладины руны града, зачаровавшей его. А затем внутри них как будто что-то взбесилось, принялось ворочаться и метаться из стороны в сторону. Выплеснулись образы смерти и ненависти: даны и франки с искаженными лицами, умирающие под мечом Хугина, тело, найденное по утру мертвым, рыдающая женщина, которой отвечает лишь насмешливое карканье вороны.

С дерева слетел ворон.

Кровь, кровью рожденная.

Хугин не понимал, слышит ли эти слова в своей голове или кто-то произносит их вслух.

Птица вскочила на плечо Мунин и клюнула в ухо так, что выступила кровь.

Хугин услышал в голове голос сестры, которая обращалась к птице: «Ты ее найдешь».

Вторая птица прыгнула ей на другое плечо и клюнула в щеку.

Пламя, пламенем рожденное.

Капля крови скатилась по ее груди.

«Ты отметишь ее». – Так сказала Мунин второй птице.

Третий ворон слетел с дерева черным листом. Он тоже клюнул ее в щеку.

Смерть, смертью рожденная.

Птица сидела, глядя на Мунин, как будто дожидалась указаний.

«А ты принесешь кровь змея туда, где она остановилась».

Первый ворон испустил хриплый крик и скрылся в ночи, оставшиеся двое тоже каркнули и улетели следом за ним в темноту.

Хугин ощутил, как тяжесть в голове прошла. Он замерз, устал, измучился, но все равно вскочил с места.

– Птицы расправятся с ней?

Женщина ничего не ответила, но Хугин все равно кивнул.

– В таком случае я отправлюсь туда, чтобы проверить. Воины Греттира выжгут землю, чтобы ее найти.

– Возьми сорок человек. Ступайте через деревни на юге отсюда. Если там ее не окажется, она уже не твоя забота. У тебя имеются и другие дела. Мы видели ее лицо. Если ее возможно убить, я ее убью.

– А если нет?

– Тогда нас ждет трудная работа. Придется найти Волка и схватить его.

– И где мне его искать?

– Пойдешь на восток, к колодцу мертвого бога. Волк будет там вынюхивать его следы. Нам надо сначала увидеть его, чтобы понять, как действовать.

– Но как я смогу призвать Волка? Я ведь мужчина, а не женщина. Моя магия слаба.

– Именно.

– И как же тогда?

Мунин на мгновение склонила голову.

– Ты знаешь, кто обитает в холмах и ручьях Агуанума. Знаешь, что ему нужно. Дай ему жертву, чтобы он показал, где искать Волка. Воды храма прожорливы. В твоих силах накормить их.

– Сколько?

– Сколько чего?

– Сколько отдать людей?

– Всех, – отрезала Мунин.

Хугин охнул и поглядел на воинов в лагере.

– А ты со мной не пойдешь?

– Я останусь здесь и попытаюсь убить девчонку.

– А остальной отряд?

– Они пойдут со мной по следу девушки. Если я не смогу убить ее чарами, они сделают это простым способом.

Ворон наклонился и пожал руку сестры.

– Все будет хорошо, – сказал он. – Мы это переживем.

– А вот это не имеет значения, – ответствовала она.

– Для меня имеет.

– Бог должен жить.

– И ты тоже, сестрица, ты тоже должна жить.

Женщина ничего не ответила, только нащупала какой-то узел из желтой тряпки и сунула Хугину в руки.

Он почувствовал в узелке что-то тяжелое. Встряхнул и услышал бульканье жидкости. Провел языком по губам.