— Мы что, нарушим наш обет? — спросила она.
— Да, отныне и навеки.
— Что ты хочешь сказать?
— Мы больше не будем жить порознь. Мы покидаем Кингсбридж.
— И что ты собираешься делать?
— Уйду в другой город, начну строить другой собор.
— Но там ты не будешь мастером и не сможешь строить то, что тебе хочется.
— Когда-нибудь, надеюсь, у меня появится такая возможность. Я ведь еще молод.
Дай-то Бог, подумала Алина, но она знала, что все складывалось как раз наоборот. И Джек тоже понимал это. Жертва, которую он приносил ради нее, растрогала Алину до слез. Никто и никогда не любил ее так, и другой такой любви в ее жизни уже не будет. Но она не могла позволить ему сдаться окончательно.
— Я не смогу сделать этого, — сказала Алина.
— Чего?
— Не смогу оставить Кингсбридж.
Джек разозлился.
— Почему? В любом другом городе мы могли бы жить как муж и жена и никто бы нам слова не сказал. Мы можем даже обвенчаться в церкви.
Алина дотронулась до его щеки.
— Я слишком тебя люблю, чтобы отнять у тебя Кингсбриджский собор.
— Ну это уж мое дело.
— Джек, я так благодарна тебе за эту жертву. Ты готов отдать дело своей жизни ради меня… сердце мое разрывается… никто не любил меня, как ты. Но я не могу лишать тебя того, что так дорого тебе, не хочу пользоваться твоей любовью. Мы потом всю жизнь не простим себе этого. Прости, но я не в силах принять твое предложение.
Джек с грустью смотрел на нее.
— Я знаю, что, раз ты решила, спорить с тобой бесполезно. Но что же нам делать?
— Надо подать еще одно прошение о разводе. А пока поживем порознь.
Джек был сама скорбь. Алина договорила:
— И будем каждое воскресенье приходить сюда и нарушать наше обещание Филипу.
Он прижался к ней всем телом, и она смогла почувствовать его возбуждение.
— Каждое воскресенье?
— Да.
— А вдруг у тебя опять будет ребенок?
— Все равно рискнем. А я тем временем, как и прежде, буду ткать сукно. У Филипа я купила его нераспроданную шерсть и теперь хочу попробовать найти прях и ткачей среди горожан.
— А как ты расплатилась с Филипом? — удивился Джек.
— Пока никак. Буду расплачиваться готовым сукном.
Он кивнул и с горечью сказал:
— Приор согласился только из-за того, чтобы удержать тебя в городе, он знает, что один я никуда не уйду.
Пожалуй, он прав, подумала Алина.
— Но он ведь будет еще получать дешевую одежду.
— Будь он проклят, этот Филип. Всегда своего добьется.
Алина видела, что ей удалось победить. Она поцеловала Джека и сказала:
— Я люблю тебя.
Он вернул ей поцелуй, и руки его жадно побежали по ее телу, лаская самые сокровенные места, потом он вдруг остановился и сказал:
— Но я хочу быть с тобой каждую ночь, а не только по воскресеньям.
Алина поцеловала его в ухо.
— Однажды этот день придет, — прошептала она. — Обещаю тебе.
Джек подплыл к Алине со спины и притянул ее к себе. Она раздвинула бедра и осторожно опустилась ему на колени. Он ласкал ее налитые груди, пощипывал набухшие соски. Когда он вошел в нее, она содрогнулась от блаженства.
Медленно и нежно они любили друг друга в прохладной заводи, не слыша ничего, кроме шума водопада. Джек обнял ее выпуклый живот, его руки спустились ей между ног, потом снова поднялись, и так он поглаживал ее в такт движениям своего тела. Никогда прежде они не делали этого, Джек одновременно ласкал самые чувствительные места ее тела; оба испытывали неведомые доселе ощущения. Алина полностью отдалась им, они уносили ее, заставляя забыть обо всем на свете. Верши на наслаждения застала ее врасплох, она даже немного испугалась, и волна экстаза, пробежав по ее телу, заставила ее вскрикнуть.
Пока она приходила в себя, Джек оставался в ней, все еще возбужденный. Он замер, не двигался, и Алина поняла, что он остался неудовлетворенным. Вскоре она задвигалась сама, пытаясь вновь возбудить его, но он не отвечал. Она повернула голову и поцеловала его через плечо. Вода на его лице была теплой. Джек плакал.
Часть V. (1152–1155)
Глава 14
I
Семь лет спустя Джек завершил строительство поперечных нефов, и