Японцы всегда опасались возможности объединенных действий Британской империи и Соединенных Штатов, обладавших сильнейшими в мире флотами и ресурсами, которые при надлежащей разработке были неистощимы и недосягаемо велики. Эта опасность, казалось, надвигалась. Весной 1941 года премьер-министр Коноэ получил согласие кабинета начать с Соединенными Штатами переговоры об урегулировании имевшихся между обеими странами нерешенных вопросов. Следует отметить, что в этом случае генерал Тодзио в качестве военного министра поддерживал политику Коноэ против министра иностранных дел Мацуоки. Возражения последнего, что такие переговоры с Америкой будут противоречить японскому союзу с Германией, не были приняты во внимание.
Эмбарго, объявленное Соединенными Штатами, Англией и Голландией, отрезало Японию от всех источников нефти, от которых зависели не только военно-морские силы, но и вся военная мощь Японии. Японскому флоту сразу же пришлось обратиться к своим нефтяным запасам, и к моменту возникновения войны на Тихом океане он фактически уже израсходовал четырехмесячный запас нефти из общего количества своих запасов, рассчитанных на полтора года. Было совершенно очевидно, что Япония попала в тиски и что единственный выход для нее – вступить в соглашение с Соединенными Штатами или начать войну. Требования Америки предусматривали отказ Японии не только от ее новой агрессии в Индокитае, но и от войны в Китае, которая велась уже давно и очень дорого обходилась Японии.
Это было справедливое, но суровое требование. При этих обстоятельствах флот решил поддержать армию в ее политике войны, если нельзя будет добиться приемлемого дипломатического соглашения. Тот факт, что флот к этому времени усовершенствовал свою авиацию, сделав ее мощным наступательным оружием, укрепил его в этом решении.
Ожесточенные споры в правящих кругах Японии продолжались в течение всего лета и всей осени. Как нам теперь известно, основной вопрос о вступлении в войну с Соединенными Штатами обсуждался 31 июля, на следующий день после введения эмбарго.
Всем японским руководителям было совершенно ясно, что у них мало времени для того, чтобы сделать выбор. Германия могла выиграть войну в Европе, прежде чем Япония успеет осуществить какой-либо из своих честолюбивых планов. Переговоры между японским и американским правительствами продолжались. Японские консервативные политические деятели и императорский двор надеялись добиться условий, которые позволили бы им держать в узде военную партию в своей стране. Государственный департамент в Вашингтоне, как и я, полагал, что Япония, вероятно, отступит перед мощью Соединенных Штатов, которая в конечном счете значительно превосходила ее собственную.
* * *
Читатель уже убедился в том, что с первого же дня войны нас постоянно тяготила тревога в отношении Японии. Аппетиты Японии и ее возможности к их удовлетворению были совершенно очевидны. Мы удивлялись тому, что она не выступила в момент падения Франции. Впоследствии мы почувствовали некоторое облегчение, но все это время мы напрягали свои силы до предела, чтобы уберечь Британские острова от уничтожения и продолжать войну в Западной пустыне. Я должен признаться, что в моем сознании окутанная зловещим туманом японская угроза была как бы отодвинута на задний план другими нашими задачами. Я полагал, что, если Япония нападет на нас, Соединенные Штаты также вступят в войну. Если бы они этого не сделали, у нас не было бы возможности защищать Голландскую Индию или даже нашу собственную империю на Востоке.
Если же, с другой стороны, японская агрессия повела бы к вовлечению Америки в войну, то я готов был смириться с ней. Дальше этого я не загадывал. Очередность наших задач в 1941 году была такова: во-первых, защита метрополии, включая угрозу вторжения и действия подводного флота противника; во-вторых, борьба на Среднем Востоке и в районе Средиземного моря; в-третьих, после июня, поставки Советской России; и, наконец, в-четвертых, сопротивление нападению Японии. Всегда, однако, подразумевалось, что, если Япония вторгнется в Австралию или Новую Зеландию, нам придется пожертвовать Средним Востоком для защиты своих братьев по крови. Такую возможность мы все считали чрезвычайно отдаленной и маловероятной, так как у Японии был большой выбор более легких и привлекательных для нее объектов, таких как Малайя, Сиам и в первую очередь Голландская Индия. Я уверен, что, сколько бы мы ни послали оружия в Малайю, даже если бы мы решились ради этого пожертвовать средневосточным театром войны или прекратить поставки в Советский Союз, мы не могли изменить ее судьбу. С другой стороны, вступление Соединенных Штатов в войну перевесило бы все неблагоприятные моменты.
Не следует полагать, что эти широкие решения принимались бессознательно или без глубокого и всестороннего обсуждения военным кабинетом и военными экспертами. По мере того как шло время и я осознал, какой грозный эффект оказало введенное президентом Рузвельтом 26 июля эмбарго, к которому присоединились мы и голландцы, я стал все больше стремиться к тому, чтобы противопоставить Японии в Тихом и Индийском океанах возможно более мощные английские и американские военно-морские силы. Военно-морские силы – это было все, что мы могли выделить в тот момент. Мы тщательно проанализировали, чем мы располагаем.
25 августа я послал начальнику военно-морского штаба памятную записку по поводу создания дальневосточного флота и изложил свое мнение относительно его корабельного состава. Я был убежден, что в недалеком будущем можно будет дислоцировать в Индийском океане эскадру, которая послужит сдерживающим фактором для японцев, и что эта эскадра должна состоять из небольшого числа первоклассных кораблей.
В качестве передового отряда нашего дальневосточного флота было решено послать два линкора – «Принс ов Уэлс» и «Рипалс» с четырьмя эсминцами и, как важнейший элемент такого флота, современный бронированный авианосец «Индомитебл». К сожалению, «Индомитебл» был временно выведен из строя в результате аварии. Несмотря на это, было решено отправить оба быстроходных линкора, что, как мы надеялись, стабилизирует политическую обстановку в Японии. Эти линкоры должны были установить контакт с Тихоокеанским флотом Соединенных Штатов. Наши военно-морские планы предусматривали создание под прикрытием главных сил американского флота в далеких водах Тихого океана английского дальневосточного флота, базирующегося в Сингапуе. К весне 1942 года этот флот должен был включать 7 линкоров различных боевых качеств, 1 первоклассный авианосец, 10 крейсеров и 24 эсминца. Командование этим флотом было поручено адмиралу сэру Тому Филлипсу, который до этого с честью выполнял обязанности заместителя начальника военно-морского штаба. 24 октября адмирал Филлипс поднял свой флаг в Гриноке.