С внезапной дрожью Гермиона вспомнила неизменный шейный платок Чарли, придававший ему сходство с лондонскими денди XIX века.
— Да, мы — я уже давно говорю «мы», Кадмина, — так вот: да, мы взаимодействуем с волшебниками, чтим их законы, — продолжала мать Амаранты, — а они в меру сил не трогают нас. Открыто мы не чураемся друг друга. Когда‑то в Альмовине много месяцев жил забавный колдун Элдред Уорпл, он писал книгу. Стая привыкла к нему, как к домашнему питомцу… Простите, — спохватилась вейла. — Это ничего, что я так отзываюсь о представителе вашего вида?
— Нет, что вы! — заверила, вздрогнув, ведьма.
— Он был большим энтузиастом, — продолжала Нимрадель. — Немного сумасшедшим, но в целом безобидным. Увез нашего Сангвини слоняться за собой по миру. В качестве ручной обезьянки, — с сожалением добавила она. — Пока Уорпл жил здесь, мы потешались над ним. В своем же мире абсолютно все воспринимали его «друга» как диковинного питомца. Севастьян всё еще плюется, вспоминая свое путешествие. Да и сложно вампиру сдерживать инстинкты в окружении большого количества людей. Уорпл с ним тоже намучался. Я веду это всё к тому, что смешивать виды и дразнить природу — себе дороже. Придется бороться и с ней, и с обществом. Постоянно. Знаете, как мне было тяжело в стае первые годы? Да я чуть рассудка не лишилась! Мы с Рэжваном хорошо относимся к Чарльзу, — помолчав, продолжала вейла, — и даже стая к нему привыкла. Но связывать их отношения Венчальными чарами — дикая и безумная блажь, страшная ошибка. Амаранта это понимает, а он твердит всё одно и приводит меня в пример. Вы с Чарльзом одного вида, быть может, вы поговорите с ним? Впрочем, я понимаю, что вас, наверное, уже каждый из нас попросил об этом со своей стороны… Но постарайтесь обдумать мои слова, Кадмина. Я не желаю зла ни Чарльзу, ни своей дочери…
Когда дверь соседней комнаты скрипнула, и Амаранта с Чарли показались на пороге, Гермиона внимательным глазом отметила несколько бурых пятнышек на вороте мантии рыжего волшебника. Точь–в-точь таких же, как те, что остались на рубахе Дануца Попеску.
— Вы тут не скучали? — деловито осведомилась Амаранта.
— Нет, дочь, мы нашли, о чем поговорить, — улыбнулась Нимрадель, вспархивая на ноги с грацией бабочки. — Но вы, верно, спешите?
— Чарли проведет нас до реки, — сказала Амаранта, сжимая руку своего возлюбленного. Тот был немного бледен, но тоже улыбался.
Гермиона поднялась.
— Было очень приятно познакомиться с вами и вашим мужем, — сказала она на прощание, кивая прекрасной вейле с легким трепетом.
— Заходите к нам, если будет желание, Кадмина, — поклонилась та. — И прощайте.
Они расстались с Чарли у реки и еще долго шли под гору лесом, разговаривая в ночной прохладе. В воздухе пахло болотом, а под ногами стелился затейливыми клубами ползучий густой туман.
— Ты выглядишь озабоченной, — сказала полувейла, не глядя на Гермиону и ловко скользя среди кочек и древесных корней, о которые постоянно спотыкалась ее спутница.
— Не могу решить, чью сторону занять благоразумнее, — призналась Гермиона.
— Чарли попытался закабалить тебя, да? — хмыкнула Амаранта, останавливаясь и освобождая запутавшийся в колючках край плаща. Из большого куста выскочили и быстро скрылись в чаще несколько крупных кнарлов. — И матушка, наверное, прочитала лекцию?
— Точно, — вздохнула Гермиона, машинально присвечивая своей подруге волшебной палочкой, в помощи которой та явно не нуждалась.
— Если ты как следует поразмыслишь, поймешь, что я и мои родители правы, — сказала полувейла, снова берясь за ручку большой плетеной корзины, которую они несли вместе — Гермиона превратила лукошко в портал до трансгрессионного круга в холле Даркпаверхауса.
— Но он очень любит тебя, — произнесла леди Малфой.
— Я знаю.
— И он хочет быть с тобой, несмотря ни на что…
— Знаю. Но это только сейчас кажется, будто можно победить грифона кочергой. А там — из чащобы да в химеровы когти.
Она остановилась — корзина наливалась синевой. Гермиона крепче сжала ручку и вздохнула.
До того, как портал рванул их за собой в темноту, ведьма успела заметить двоих лепреконов, с любопытством наблюдающих за лесными путешественницами с ветки большого дерева. Потом дыхание перехватило, и всё закружилось в диком водовороте.
* * *
Когда портал перенес их в трансгрессионный круг, в глаза Гермионе ударил неожиданно яркий свет, сразу даже ослепивший ее после лесного мрака. В замке царило странное, неслыханное для этого позднего ночного часа, оживление. В холле горели все свечи и толпилось много непонятных людей, ни один из которых определенно не был гимназистом.
Гермиона заморгала, выпуская корзину и осматриваясь.
В открытой двери Трапезной виднелись какие‑то волшебники, умостившиеся за столом Стеклянных Горгулий, на котором громоздились кубки, фляги, пергаменты и прочий хлам. Все говорили громко и часто жестикулируя; в трансгрессионном кругу, когда Гермиона и Амаранта отошли, появились друг за другом два человека в черных одеждах.
Приглядевшись, растерянная наследница Темного Лорда поняла, что в холле полно Пожирателей Смерти.
Вон Антонин Долохов говорит с Эдвином Гойлом; Руквуд и Селвин шепчутся в углу; у входа в комнаты Волдеморта — Алекто Кэрроу; Джагсон что‑то втолковывает гигантскому поджарому мужичине с седой шевелюрой, усами и заостренными кривыми зубами, которые тот скалит во время разговора — не иначе Фенрир Седоспиный. Здесь, в Даркпаверхаусе!
— Кто это? — спросила за ее спиной замершая Амаранта.
Взоры многих присутствующих обратились к ним. Узнав Гермиону, кто‑то кивнул, кто‑то картинно поклонился.
Та отступила к возвышающемуся на пороге привратницкой хмурому Рону. Амаранта, ниже опустив капюшон, неслышно скользнула следом.
— Что случилось? — пораженно спросила леди Малфой у своего товарища.
— Да леший его разберет! — почти зло буркнул Рон. — Второй час невесть что творится. Пожирателей Смерти набилось немерено. Студентов велено с утра из левого крыла не выпускать, кормить прямо в гостиной. Занятий не будет…
— Что произошло?!
— Не знаю я! Вдруг возьми да и начнись переполох. Мне сказали мадам Финглхалл разбудить, она уже битый час оттуда не выходит, — Рон кивнул на кабинет Волдеморта. — Потом велели послать за Снейпом, который дома ночевал. Тот уж тоже там. Больше ничего не знаю. Но вроде что‑то с Черной Вдовой. Ее как будто Эйвери принес. И поди разбери, что там у них приключилось!
— То есть как «принес»?! — ахнула Гермиона.
— Да не знаю я!!! — вспылил сердитый Рон.
— Будьте здесь, — зачем‑то бросила она в ответ и быстро пошла к кабинету отца.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});