Читать интересную книгу Достоевский. Энциклопедия - Николай Николаевич Наседкин

убеждениями, что я даже изумляюсь, на иных страницах, сходству выводов; многие из моих мыслей я давно-давно, уже два года, записываю, именно готовя тоже статью, и чуть не под тем же самым заглавием, с точно такою мыслию и выводами. Каково же радостное изумление моё, когда встречаю теперь почти то же самое, что я жаждал осуществить в будущем, — уже осуществлённым — стройно, гармонически, с необыкновенной силой логики и с тою степенью научного приёма, которую я, конечно, несмотря на все усилия мои, не мог бы осуществить никогда. <…> Потому ещё жажду читать эту статью, что сомневаюсь несколько, и со страхом, об окончательном выводе; я всё ещё не уверен, что Данилевский укажет окончательную сущность русского призвания, которая состоит в разоблачении перед миром русского Христа, миру неведомого и которого начало заключается в нашем родном православии. По-моему, в этом вся сущность нашего будущего цивилизаторства и воскрешения хотя бы всей Европы и вся сущность нашего могучего будущего бытия…»

Прочитав весь труд Данилевского, Достоевский не во всё согласился с автором, считая, что тот не осветил главную мысль о России — «об исключительно православном назначении её для человечества» (из письма к А. Н. Майкову от 9 /21/ окт. 1870 г.). Однако ж труд Данилевского до конца жизни оставался в центре внимания Достоевского: содержание её отразилось в диалогах Ставрогина и Шатова в «Бесах» (а сам автор «России и Европы» послужил одним из прототипов Шатова), в ДП за 1877 г., где Восточному вопросу отдано немало страниц, Данилевский и его главный труд упоминаются неоднократно. А кроме того содержится полемика со статьями Данилевского по Восточному вопросу, публикующимися в тот период в «Русском мире».

По воспоминаниям А. Г. Достоевской, Данилевский по приглашению Фёдора Михайловича бывал у них дома зимой 1871–1872 гг., когда приезжал из Крыма в Петербург, и муж с гостем жарко беседовали «до глубокой ночи». Встречались они и позднее.

Даровое

Сельцо Каширского уезда Тульской губернии, составляющее (вместе с деревушкой Черемошней) имение родителей Достоевского. Приобретено оно было в 1831 г. Оба владения включали в себя 500 десятин земли и менее 100 душ крепостных «мужеского пола». Никакого дохода имения не приносило, а только разоряло хозяев-«помещиков». В 1833 г. пожар и вовсе опустошил имение, так что пришлось заново отстраивать крестьянские дома. «Барский» дом в Даровом представлял собою обыкновенную избу, крытую соломой. Зато места вокруг, как вспоминал младший брат писателя А. М. Достоевский, поражали великолепием: «Местность в нашей деревне была очень приятная и живописная. Маленький плетнёвый, связанный глиною на манер южных построек, флигелёк для нашего приезда состоял из трёх небольших комнаток и был расположен в липовой роще, довольно большой и тенистой. Роща эта через небольшое поле примыкала к берёзовому леску, очень густому и с довольно мрачною и дикою местностью, изрытою оврагами. Лесок этот назывался Брыково (Название это не раз встречается в многочисленных произведениях брата Фёдора Михайловича. Так, например, в “Бесах” местность поединка Ставрогина и Гаганова названа именем Брыково). С другой стороны помянутого поля был расположен большой фруктовый сад десятинах на пяти. Сад был кругом огорожен глубоким рвом, по насыпям которого густо были рассажены кусты крыжовника. Задняя часть этого сада примыкала тоже к берёзовому лесочку Брыково. <…> Лесок Брыково с самого начала очень полюбился брату Феде, так что впоследствии в семействе нашем он назывался Фединою рощею…» И далее Андрей Михайлович описывал, с каким наслаждением играл он с братьями и сёстрами в этом райском уголке.

Достоевский сохранил самые добрые воспоминания о времени, когда летом они всем семейством выезжали в деревню. Впечатления об этом отразились в рассказах «Маленький герой», «Мужик Марей», в главке из «Дневник писателя», где он вспоминал пожар в вотчине отца (ДП, 1876, апр., гл. 1). В «Братьях Карамазовых» по аналогии с Черемошней имение Ф. П. Карамазова названо Чермашнёй.

На закате жизни писатель побывал в Даровом, которое при разделе наследства отошло к его сестре В. М. Достоевской (Ивановой), гостил там двое суток и, по воспоминаниям А. Г. Достоевской, по возвращении домой много рассказывал об этой поездке, вспоминал своё «деревенское детство».

Двойничество

Одна из трёх (наряду с мечтательством и подпольностью) доминант человеческой души, присущих многим героям Достоевского. Сделав двойничество основной темой повести 1846 г. «Двойник» («серьёзнее этой идеи я никогда ничего в литературе не проводил» — ДП, 1877, ноябрь), писатель впоследствии исследовал тему эту и поворачивал всё новыми гранями. Помимо двойничества, заключающегося внутри самого человека (к примеру, Раскольников с одной стороны убийца и грабитель, с другой — человек, глубоко страдающий при виде истязаемой лошади; Иван Карамазов одновременно и глубокий философ, думающий о судьбах человечества, и банальный подстрекатель, соучастник убийства отца), Достоевский зачастую делал своеобразными двойниками основных героев других персонажей («светлый» двойник Раскольникова — Соня Мармеладова, «тёмный» — Свидригайлов; у Ивана Карамазова тоже два двойника и оба «темнее тёмного» — Смердяков и Чёрт).

Дебу (Десбут) Ипполит Матвеевич (2-й)

(1824–1890)

Петрашевец, чиновник Азиатского департамента Министерства иностранных дел; младший брат К. М. Дебу. Рассказывая о своих встречах с Достоевским (уже после смерти писателя) его биографу О. Ф. Миллеру, Дебу вспоминал, как автор «Неточки Незвановой» читал на собраниях у М. В. Петрашевского более полный по сравнению с опубликованным вариант своего нового романа и с каким жаром выступал на этих «пятницах» по самым острым вопросам современности. Дебу был приговорён к смертной казни, заменённой арестантскими ротами.

Дебу (Десбут) Константин Матвеевич (1-й)

(1810–1869)

Петрашевец, чиновник Азиатского департамента Министерства иностранных дел; старший брат И. М. Дебу. В своих «Объяснениях и показаниях…» Достоевский утверждал, что старшего Десбута почти не помнит, ибо тот на «пятницах» у М. В. Петрашевского почти никогда не принимал участия в общем разговоре. Дебу 1-й тоже был приговорён к расстрелу, который был заменён 4 годами арестантских рот.

Демис Леонид Николаевич

Купец 2-й гильдии, кредитор М. М. Достоевского (поставлял ему бумагу). Когда Достоевский после смерти старшего брата перевёл его векселя на своё имя, Демис обещал ждать уплаты по ним «сколько угодно», однако ж, не без участия издателя Ф. Т. Стелловского, уже через год потребовал погасить задолженность, чем доставил писателю немало неприятностей. В письмах и записных книжках Достоевского за 1864–1865 гг. имя Демиса встречается неоднократно.

Демчинский Василий Петрович

(1830 /?/—?)

Адъютант генерал-майора главного штаба Западной Сибири; семипалатинский знакомый Достоевского. В письмах к А. Е. Врангелю он не раз называл его своим приятелем. В частности, 9 ноября 1856 г. писал: «Я довольно короток с Демчинским (он мне много помогает насчет поездок, ибо сам мне сопутствует, имея делишки сердца в Змиеве). Ради Бога,