— Олег! — возмущенно произнесло сразу несколько голосов, и Кривцов поспешно зажал себе рот ладонью.
— Все, все! Онемел!
— Ну, так вы вычислили его, в конце концов?! — Жора нетерпеливо подался вперед на стуле, увлеченно блестя глазами. Гершберг кивнул.
— Да. Мужчина тридцати пяти лет. Обычный человек, вполне положительный, состоятельный. Хирург по образованию. Охотой увлекался и средневековой историей.
— Русский?
— Да. Из эмигрантов. После опыта за ним некоторое время наблюдали, но никаких тревожных симптомов не было, вел себя как и прежде. А потом он вдруг исчез.
— А вы начали готовиться к новому опыту? — насмешливо спросил Виталий.
— Разумеется. А что такого?
— Ну козлы! — вырвалось у Олега, и его ладонь снова прыгнула к губам.
— Мы же не знали! — в который раз возмутился Григорий Данилович. — Мы ведь его даже не видели. Связь с автобусом была очень плохая, а в особняке его уже не было. Мы ведь не поняли, когда он появился. А потом, уже под конец… я узнал его. Не по внешности… по действиям… и по образу мышления. Я вдруг понял, что это — тот самый человек, и жутко испугался. Я объяснял остальным, я требовал от Шрейдера остановить опыт… но они так увлеклись…
Алина опустила голову и обхватила ее руками, запустив пальцы в растрепанные волосы.
— Как же вы снова его пропустили. Он мог изменить внешность, но он не мог…
— Как и раньше. Он снова прикрылся другой личностью. На сей раз он придумал ее сам. Он мастер! Мы много потеряли, что он был не на нашей стороне!
— Значит, он проследил за вами, приехал сюда, обдурил вашего Кирилла и отправился развлекаться, — медленно произнесла Алина, яростно комкая спутанные пряди. — Построил свою реальность без ваших корректировок. Мог менять свою внешность и, соответственно, не подчиняться установленным вами законам природы. Он пришел в наш сон с единственной целью — убивать. И ему это удалось. А вы смотрели. Вы просто смотрели.
— Дай-те мне его за горло подержать! — зловеще процедил Олег сквозь сжатые пальцы.
— Я же сказал, что я был против! — Гершберг принялся нервно разглаживать свой помятый, заляпанный кровью плащ. — Теперь вы отпустите меня? Я вам все рассказал. Пожалуйста, дай-те мне уехать. Я и так уже достаточно наказан! Я встретил любимую женщину, но теперь она мертва. В какойто степени из-за меня. Имейте же сострадание!
— Мы начнем иметь сострадание, как только ты назовешь нам имя и фамилию, под которыми Лешка просочился в ваш эксперимент, — холодно ответил Виталий. — Дашь его описание. И любые зацепки, которые помогут нам его вычислить.
Гершберг посмотрел на него с ошеломленным удивлением.
— Что?
— Кто был двенадцатым подопытным?
— Никто. Подопытных было одиннадцать.
Алина медленно подняла голову и потрясенно уставилась на его лицо.
— Как одиннадцать?! Ведь нас было…
— Идиоты! Вы что — до сих пор не поняли?! — Гершберг позволил себе снисходительнопрезрительную усмешку. — Он один из вас!
* * *
На минуту все, кроме ухмыляющегося — правда, теперь уже скорее по инерции, Гершберга, потрясенно застыли, превратившись в некий современный вариант финальной безмолвной сцены из "Ревизора". А когда последние секунды этой минуты ссыпались в никуда, люди, только что стоявшие рядом друг с другом, почти плечом к плечу, рванулись в разные стороны, хрустя строительным мусором, спотыкаясь и опрокидывая стулья. Плотная толпочка превратилась в широкий неровный круг, в центре которого остался сидеть Гершберг, вцепившись побелевшими пальцами в сиденье стула. Ухмылка медленно, словно плавящаяся смола, стекала с его лица, обнажая животный страх.
— Нет, — неуверенно протянул Олег, прижимая к стене вывернутую ладонь, точно придерживая ее, — как это так… Этого не может быть!
— Ну, я-то, слава богу, считать умею! — Гершберг украдкой покосился в сторону дверного проема, который сейчас казался очень далеким. — Одиннадцать. Я знаю вас всех. И всех видел… кроме Бережной. Странно, что вы этого не поняли, после того, что случилось с моей… что произошло с Эльвирой. Только один из вас мог знать и место, и время, и человека. Вы ведь сами все рассказали, не так ли? Он ведь не мог понять, кто такая Эльвира, только лишь следя за вами. Вы должны были ему объяснить. И вы это сделали. Ну, как, хорошо поиграли в расследование? Понравилось?
— Заткнись! — хрипло сказал Петр, и его взгляд заметался вокруг, точно щит, которым он пытался отбить удары других взглядов. — Что вы на меня так смотрите?! Это не я!
— Однажды мы тебя уже перепутали… — хмуро сказал Олег.
Снова наступила тишина, и в этой тишине, казалось, слышно, как движутся взгляды — с одного лица на другое, с одних глаз на другие… Так уже было, все повторялось — снова и снова… Кто? Кто? Может, это ты?.. А может, ты?.. А может, это я, но не знаю об этом?
— Значит, получается, что один из нас — из тех нас — умер там на самом деле? — спросил Жора, нервно озираясь. — Значит, получается, что здесь одного из тех нас не существует?
Гершберг кивнул.
— Верно. Вы неплохо соображаете, Георгий Николаевич. Мне было жаль, когда вас убило столь примитивное создание, — он дернул головой в сторону Евсигнеева, который стоял, вжавшись в угол, и смотрел оттуда, словно затравленный шакал.
Кристина тонко откашлялась, словно собираясь исполнить песню, и снова наступила тишина. Алина, сжимавшая и разжимавшая пальцы, словно это помогало развиваться ее дедукции, отчаянно думала и знала, что сейчас похожие мысли ворочаются и в остальных головах — во всех, кроме одной.
Он мастер. Он снова прикрылся другой личностью.
Он мастер…
Он очень хитрый.
Он мастер.
В том сне он создал другую личность настолько искусно, что они воспринимали ее, как обычного живого человека. Индивидуальность со своим характером, со своими привычками — даже со своими желаниями и страхами. Личность, которая осознавала себя личностью и ни на секунду не усомнилась в собственной иллюзорности. Потому что он мастер. Он так здорово прикинулся Петром — и даже не в том дело, что он скопировал его внешность. Он умело скопировал и его характер — его трусоватость, его простодушие, его заковыристую ругань… Так что ему стоит прикинуться тем человеком, которого он сам выдумал?! Тело — всего лишь тело.
А ведь Жорка тогда выдвигал теорию, что мол, его самого, возможно, на самом деле не существует! И тогда здорово перепугался. Жорка бы мог. В последнюю ночь его с ними не было. Хотя, когда в нее стреляли, он был с Виталием. Да и не похож Жорка на убийцу… Хотя и Петр не был похож на убийцу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});