Паола приподнялась на цыпочки, обвила руками шею Роберта. Он обнял ее за бедра и осторожно прижал к себе. Паола раздвинула бедра, принимая его в себя. В первое мгновение она почувствовала боль. Роберт замер. Паола обвила ногами его талию, и он держал ее на весу, наслаждаясь единением. Затем, слегка переведя дыхание, Роберт спросил внезапно охрипшим голосом:
— Может быть, нам лучше дойти до кровати? Все-таки в первый раз… Что мы будем рассказывать внукам?
Паола, продолжая плавно двигать бедрами, натянуто улыбнулась.
— Делай то, что считаешь нужным, Роберт. Я — твоя. Теперь я имею полное право так говорить.
Они лежали на смятой простыне, волосы Паолы разметались по подушке. Ее голова покоилась на груди Роберта. После жаркой ночи вставать на работу не хотелось. Будильник прозвенел еще пятнадцать минут назад, поэтому Паоле уже следовало поторопиться. Однако так не хотелось разрушать прекрасную сказку, созданную двумя любящими сердцами этой ночью! Роберт уговаривал Паолу побыть еще один день дома, но она заявила, что просто обязана явиться сегодня на работу и отчитаться перед мистером Берри по поводу ревизии. Правда, как Роберт ни допытывался, кто же из продавщиц оказался воровкой, Паола хранила упорное молчание. «Узнаешь в свое время», — сказала она и поцеловала Роберта в губы.
Я люблю тебя, Роберт. Люблю, люблю, люблю… — готова была повторять она тысячи раз. Не представляю себе жизни без тебя. Сердце Паолы на секунду сжалось от охватившего ее восторженного счастья, а затем бешено заколотилось, готовое выскочить из ее хрупкой груди. Потерять тебя — немыслимое, безумное, невозможное наказание. Судьба не может быть так жестока со мной. Я и так слишком долго ждала свое счастье. Никто не посмеет обвинить меня в том, что мне все досталось даром. Я довольно настрадалась из-за своей красоты, которая принесла мне лишь одиночество.
Сколько раз я с тайной завистью наблюдала за чужими романами! Как хотелось мне хоть раз побыть подружкой невесты на свадьбе! Но никто не желал испытывать судьбу, приглашая на торжественную церемонию бракосочетания возможную соперницу. К тому же мужчины действительно провожали меня долгими, липкими взглядами. Не хватало еще, чтобы жених прослушал вопрос: «Согласен ли ты взять в жены?..» — засмотревшись на подружку невесты.
А теперь… теперь…
Паоле страшно было поверить в свое счастье. Ей казалось, что все это только сон, который вот-вот прервется, и она останется одна со своими мечтами и верой в то, что когда-нибудь и на ее улице будет праздник. Вернее, свадьба.
Роберт был так нежен со мной, так трогательно заботлив этой ночью. Трудно поверить, что еще несколько дней назад он был готов переехать меня несколько раз на машине, если бы был твердо убежден, что не окажется свидетелей для суда. Паола слегка улыбнулась. Какие глупости, Паола, приходят тебе в голову! Роберт — самый добрый и чуткий человек на свете. Он только строил из себя этакого женоненавистника и циника. Кстати говоря, ему это неплохо удавалось. Если бы не Элизабет, кто знает, была бы у них сегодняшняя ночь или нет. Разве кто-либо еще на свете, кроме Роберта, способен был создать чудесную романтическую сказку для любимой женщины? Замки, ночные прогулки… Что еще ждет меня впереди? И как долго продлится это волшебство?
Паоле не хотелось далеко загадывать. Главное — что она счастлива сейчас, в данную минуту. Рядом с ней — любимый мужчина, которому ей хотелось дарить себя вновь и вновь. Она провела рукой по щеке Роберта.
— Милый, ночь была чудесной, — сказала она, приподнявшись на локте и заглядывая Роберту в глаза. — Ничего подобного в моей жизни раньше не было. Казалось, я была рождена только ради того, чтобы испытать блаженство этой ночью с тобой.
Роберт притянул ее к себе и нежно поцеловал.
— Почему же только ради этой ночи? Нас ждут еще сотни других ночей.
Паола потерлась щекой о его грудь, пытаясь устроиться удобнее.
Резкий телефонный звонок прервал очередной долгий трепетный поцелуй.
— Наверное, это мама, — предупредила Роберта Паола. — Не обращай внимания, если я начну перечислять, что собираюсь съесть сегодня на завтрак. Несмотря на то что я уже несколько лет живу в другом городе, мама считает меня маленькой девочкой, которая не в состоянии позаботиться о себе.
— Не преувеличивай. Родители никогда не перестают беспокоиться о своих детях. Тут уж ничего не поделаешь. Кроме того, меня и самого интересует, что мы сегодня будем есть на завтрак. Или мы не станем тратить время на такие пустяки?
Роберт улыбнулся, заметив смущение Паолы.
— Беги скорее к телефону, иначе твоя мама догадается, что ты не одна.
— Можешь быть уверен, она догадается об этом, едва я произнесу «алло». Уж не знаю, как ей это удается! — воскликнула Паола, откидывая простыню.
— У всех матерей особенный дар. Некоторые называют это интуицией, другие — телепатией, — ответил Роберт, не без удовольствия глядя на обнаженную Паолу.
Казалось, телефон зазвонил еще требовательнее и надрывнее.
— Да, кстати, советую поторопиться в душ, иначе тебе придется ждать полчаса, пока я освобожу ванную, — сказала Паола прежде, чем поднять телефонную трубку.
— Зачем же ждать? Пожалуй, я проведу эти полчаса вместе с тобой. Ты не против?
Очередной требовательный звонок.
— Мм, звучит весьма заманчиво. Если ты еще и пообещаешь потереть мне спинку…
Снова резкий звонок.
— Я потру тебе не только спинку, — лукаво улыбнувшись, прошептал Роберт, потягиваясь на кровати.
— Почему ты так долго не брала трубку?! — взволнованно спросила миссис Лендсли дочь.
— Видишь ли, мама… — медленно начала Паола.
— Девочка моя! — воскликнула миссис Лендсли. — Можешь ничего не объяснять. У тебя мужчина!
— Мама, с чего ты это взяла? — запротестовала Паола, понимая бессмысленность оправданий.
— Скажешь — нет?
— Я ничего вообще тебе не скажу, — довольно резко оборвала ее Паола.
— Вот и расти после этого детей! Кормишь их, поишь, отдаешь всю свою любовь, ласку. А что в ответ? Черная неблагодарность. Что за секреты могут быть от собственной матери?!
Паола представила, как ее мать артистично хватается за грудь и закатывает глаза. Ей стало смешно.
— А потом… — Голос миссис Лендсли задрожал, будто она вот-вот разрыдается. — А потом дети смеются над своими бедными родителями, — закончила она свою патетическую речь тоном оскорбленной добродетели.
— Мамочка, ты же знаешь, как я тебя люблю. Я благодарна тебе за заботу и беспокойство.
Паола посмотрела на улыбающегося Роберта. В его глазах горели задорные огоньки, как у ребенка, придумавшего очередную проказу. Чертики в глазах ясно говорили о том, что даже страх наказания не способен его остановить.