Мужик зашипел и попытался снова.
Он был сильным, даже очень. Я едва смог удержать его вторую руку, чтобы он не достал шприц-тюбик из подлокотника.
«Рубин», кажется, сломал ему большой палец на другой руке, но тот даже бровью не повёл.
Резким рывком ему удалось освободить левую руку; потянулся к карману, но тут «Рубин» саданул ему ребром ладони по шее. В правильном месте.
Однако тот хоть и замедлился, но сознания не потерял.
Тогда я схватил шприц-тюбик, резким движением вколол его в предплечье противнику и сжал колбу.
Мужик застонал и резко расслабился.
Это меня едва не обмануло: я решил, что в тюбиках было банальное снотворное.
Однако, едва я отпустил его, мужик мгновенно достал откуда-то из-под рубашки маленький пистолет и уже начал поднимать ствол, целя в собственный подбородок.
«Рубин» опередил его и здесь: смог вырвать оружие, сломав ему вдобавок ещё и указательный палец. Однако же, этим пальцем мужик успел нажать на спусковой крючок. Грохотнуло, и на потолочной обивке нашего «Хавейла» появилась аккуратная круглая дырочка.
Пробивной силы пули хватило, чтобы прошить кузов насквозь.
Мужик попытался выпрыгнуть в дверь, но тут уже я схватил его за горло левой рукой, а правой чуть сдавил сонную артерию. Только после этого он, наконец, вырубился.
Мы с «Рубином» переглянулись.
— Однако… — сказал напарник, после секундной паузы.
— Согласен, — ответил я.
— Думаешь, наш планерист?
— Думаю да, — кивнул я. — Иначе очень уж невероятное совпадение.
— Из новеньких, не спящий… надо же, как далеко они умудряются забираться, а?
— Аппарат его меня беспокоит. Очень, — сказал я. — Наверняка он прозрачный не только в оптическом диапазоне…
— Наверняка. Кстати, хорошо бы его всё-таки осмотреть.
— А с этим хмырём что делать? — спросил я.
— Как что? — с удивлением ответил «Рубин». — В расход! Мы не можем с ним возиться. Да и не расколем сами, видел, что наши делали, чтобы крохи информации получить?
— Я бы всё-таки попробовал поговорить, — осторожно заметил я. — Он вёл себя как-то странно. Нетипично. Решение непонятные. Зачем он с этими шприцами так рисковал? Мог ведь сразу пришить, когда мы безоружными к машине шли…
— Может, тоже допросить хотел? — «Рубин» пожал плечами. — Он-то наверняка думал, что мы банальные мародёры.
— Да, возможно… — кивнул я. — Но почему он себя убить пытался? И почему на него снотворное не подействовало? В смысле, если он сразу рассчитывал нас вырубить — оно должно было действовать через секунды.
«Рубин» внимательно посмотрел на меня.
— Прав ты. Слишком много странностей… — сказал он.
— Так что делаем-то?
— Для начала вяжем как следует. Потом на берег тащим, чтобы всё время на виду был. Потом обследуем планер. А уже дальше, как пойдёт.
— Согласен, — кивнул я.
Связали мы его очень тщательно. С учётом всех возможных уловок, которым нас учили.
К моменту, когда мы заканчивали, он уже начал приходить в себя.
Тщательно обшарив карманы, мы обнаружили ещё один миниатюрный пистолет. Модель была нам незнакома — несмотря на то, что на курсах мы изучали множество подобного оружия. Это было что-то совсем новое и неизвестное. Кроме него там нашлась небольшая пластина с выемками, хаотично разбросанными по поверхности, и боевой нож. «Рубин» предположил, что пластина — это ключ.
Пистолет был настолько лёгким, что с ним можно было легко плыть, даже не погружая его в воду. Впрочем, у меня было подозрение, что эта модель не теряла своих качеств при попадании во влажную среду.
Довольно быстро у основания фонаря кабины мы обнаружили тонкую прорезь, куда идеально подошла пластина-ключ, обнаруженная у мужика. Но не обошлось без неприятных сюрпризов: к нижней части фонаря была прикреплена леска, выдернувшая чеку взрывателя, который был воткнут в тонкий брусок пластида, обёрнутый блестящим серебристым материалом.
Я вставил чеку обратно меньше, чем за секунду.
Планер действительно оказался оборудован двигателем: за кабиной был ещё один блестящий контейнер, внутри которого размещался винт на небольшом электрическом движке и аккумулятор. Сложно сказать, какая у него была ёмкость — но, видимо, достаточная для того, чтобы аппарат мог взлететь самостоятельно.
Обнаружилось и небольшое багажное отделение, внутри которого были упакованы в герметичную пластиковую коробку уже знакомые нам шприцы-тюбики. Их мы забрали с собой.
Обыскав аппарат, я снова выдернул чеку из детонатора на пластиде, и мы выбежали на берег. Секунд через десять последовал взрыв, уничтоживший аппарат.
После этого мы вернулись на свой берег.
Пленник лежал смирно и, похоже, даже не пытался освободиться.
— Ну что, поговорим? — спросил «Рубин», легонько ткнув его ногой в бок.
Пленник безвольно завалился на бок.
Я опустился перед ним на корточки.
Он был ещё тёплым и, возможно, стоило попытаться его откачать, вытащив язык из гортани, который он умудрился проглотить.
Но я не стал предлагать это делать.
Глава 13
Я проснулся на автомате. Есть у меня такая особенность: встаю именно во столько, во сколько запланировал накануне. Этот механизм иногда даёт сбои, если я простыл или же после долгих перелётов, поэтому в ответственных случаях я всё равно пользуюсь будильником.
Меня должен был разбудить «Рубин». Но этого не сделал.
Я огляделся, стараясь не делать резких движений.
Кругом глухая звёздная ночь. Со стороны реки стелется туман. Соседнее кресло пусто, только дверца слегка приоткрыта. Свет мы, разумеется, выключили — чтобы не срабатывал автоматически. Чем меньше мы заметны в ночи, тем лучше.
«Нашёл время ходить по делам», — раздражённо подумал я, продолжая сидеть в своём кресле.
Однако минута проходила за минутой, а «Рубина» всё не было.
Вскоре я начал беспокоиться уже всерьёз.
Вышел из машины, чтобы оценить обстановку.