Читать интересную книгу История Франции - Андре Моруа

Жан Бурдишон. Портрет Карла VIII, короля Франции. XVI в.

2. Словом, найти предлог для вторжения было нетрудно. Официально пять больших итальянских государств – Рим, Венеция, Неаполь, Милан и Флоренция – были объединены договором Лоди (1454); на деле же они плели друг против друга заговоры, а внутри каждого из них было по меньшей мере две противоположные партии. Неаполитанское королевство, в частности, оспаривалось французским домом Анжу и испанским арагонским домом. Во времена Карла VIII неаполитанским королем был Фердинанд Арагонский, которого ненавидел папа, и Лодовико Моро, регент Милана. Поэтому, если бы Франция предъявила права на Неаполь, она могла бы быть уверенной в сильных союзниках. Карл VIII, окруженный «людьми низкого сословия, которые ни в чем не имели опыта», позволил соблазнить себя «фимиамом и блеском Италии». Чтобы развязать себе руки, он подкупал Священную Римскую империю и Англию ценой опасных для страны территориальных уступок или деньгами. Его итальянские проекты находили отклик среди народа. Франция чувствовала себя сильной. При своей удивительной способности к восстановлению, она уже залечила бедствия Столетней войны. Благодаря Карлу VII и Людовику XI она обладала самой мощной армией в Европе, и теперь назрела острая необходимость использовать ее вне пределов королевства, ибо в ней было больше иностранцев, чем французов, а это могло привести к разграблению страны. Итак, король собрал свои силы в Лионе, торжественно обнял свою маленькую королеву и отправился через Альпы с более чем тридцатитысячной армией (в августе 1494 г.).

Жан Бурдишон. Анна Бретонская со свв. Анной, Урсулой и Еленой. Миниатюра из Часослова Анны Бретонской. Между 1503 и 1508

3. Вначале это была та самая великолепная прогулка, о которой он так мечтал. При его вступлении во Флоренцию жители толпились возле украшенных тканями окон и смотрели, как проходят литаврщики, флейтисты, арбалетчики, лучники, алебардисты, швейцарские полки, все были в великолепных одеяниях королевских цветов, красного и желтого. Наконец появилась свита короля, штандарты и сам Карл, с копьем в руках, на вороном коне, в золотых доспехах и в длинном синем плаще, покрывавшем круп его лошади. Зрелище было достойно рыцарских романов, но флорентийцы казались враждебными и недоверчивыми. У этой королевской армии была плохая репутация: в ней было много разбойников, «не знающих дисциплины», которые больше грабили Италию, чем восхищались ее красотами. Савонарола, знаменитый доминиканский проповедник, провозглашал приход когорты ангелов, которые явятся из Франции, чтобы освободить Италию от папских репрессий. «Но их приход, – говорит Гвиччардини, – обернулся огнем и чумой». В Риме папа Александр VI, который способствовал экспедиции Карла VIII, испугался того, что сам же и породил, и, забаррикадировавшись в замке Святого Ангола, обратился за помощью к султану! Только неаполитанцы сдержали свои обещания и – согласно договоренностям – с появлением французов подняли мятеж против арагонцев. В феврале 1495 г. Карл VIII вошел в Неаполь, последний пункт своего похода. Некоторое время он наслаждался этим земным раем, любовался итальянскими садами, роскошными плафонами и паркетами дворцов, нанимал работников, которые сумели бы так же украсить его замок Амбуаз. Но было бы сильным преувеличением сказать, что это он принес во Францию дух итальянского Возрождения. Несколько неаполитанских садовников и столяров – это еще не Возрождение. В то время как он восхищался прелестями Неаполя, его армия навлекала на себя жгучую ненависть неаполитанцев, потому что освободители на глазах превращались в завоевателей. Теперь вся Италия сплотилась в своей ненависти к оккупантам. Папа, Венеция, Лодовико Сфорца и католик Фердинанд Арагонский объединились в лигу против Карла VIII. Его предали те самые люди, которые перед этим его призвали.

4. Новая итальянская лига стала вооружаться. Необходимо было как можно скорее вернуться во Францию, иначе обратный путь был бы отрезан. Карл поспешно свершил императорское вступление в Неаполь (алый плащ, держава в руке) и устремился назад. Возле Форне, чтобы пересечь Апеннины, он был вынужден дать бой и выиграл его. После его отхода французы гарнизона, оставленного в Неаполе, были взяты в плен. Экспедиция не достигла своих целей, но солдаты принесли богатую добычу, и народная молва была благосклонна к Итальянской кампании. От этой дипломатической и военной кухни воспарил аромат славы. Впрочем, король прожил после этого недолго. В 1498 г. в возрасте всего лишь двадцати восьми лет он ударился в замке Амбуаз лбом о каменный ригель низкой двери, бывшей в неисправном состоянии, и через несколько часов умер. Так как его дети от Анны, чахлые и хилые, скончались, то ему наследовал его кузен Людовик Орлеанский. Сын поэта Карла Орлеанского был тридцатишестилетним мужчиной, добрым малым, очаровательным и тщедушным, всеми любимым и достойным этой любви. С самого момента своего восшествия на трон он заявил, что оставит все как было и даже не тронет своих личных врагов: «Не пристало и недостойно чести короля Франции мстить за обиды герцога Орлеанского». Уже давно он был тайно влюблен в Анну Бретонскую. Теперь, когда она овдовела, он захотел на ней жениться, как из-за нее самой, так и из-за Бретани. К сожалению, он был уже женат на одной из дочерей Людовика XI, «маленькой, черненькой и горбатенькой» Жанне Французской. Цезарь Борджиа, сын папы Александра VI, за щедрое вознаграждение деньгами и землями взялся провести переговоры по отмене этого брака. Это оказалось возможным, потому что к браку Людовик Орлеанский был принужден Людовиком XI. Вот таким образом Бретань осталась французской, а «хитрая бретонка» осталась королевой, столь же влюбленной в своего второго короля, как была влюблена и в первого.

5. Итальянский мираж притягивал к себе Людовика XII столь же сильно, как до этого соблазнял Карла VIII. Эта райская природа, эта роскошь, эта красота привлекали каждого иностранца. Любимый министр Людовика XII, кардинал Жорж Амбуаз, строил заговоры вместе с Цезарем Борджиа и, мечтая стать папой, искал поддержки в самой Италии. Если для вторжения нужны были поводы феодального характера, то Людовик XII, бабка которого была Висконти, мог объявить себя наследником герцогства Миланского, откуда Висконти были некогда изгнаны родом Сфорца. И вновь повторились злоключения Карла VIII. Все военные кампании Людовика XII поначалу казались очень легкими, а затем происходила перемена настроений у итальянцев, вчерашние враги мирились и обращались против Франции и вслед за победами шли поражения. Завоеванное поначалу герцогство Миланское вновь было утрачено. Чтобы удержать его за собой, Людовик XII дошел до того, что предложил эрцгерцогу Карлу Австрийскому, внуку императора Максимилиана, руку своей дочери Клод Французской с приданым, включающим Бретань и Бургундию. Это означало погубить все дело Людовика XI. К великому счастью, этой безумной затее воспротивились Генеральные штаты, объявившие эти провинции неотчуждаемыми и не подлежащими передаче. Но сила притяжения Италии была еще очень велика. Вновь открылось дело о Неаполитанском наследстве, и Людовик XII предложил Испании раздел этого королевства. Испанский король согласился, но потом напал на французов. «Он обманул меня дважды», – сказал Людовик XII. «Я обманул его десять раз», – ответил Фердинанд. Папа Юлий II, воин и артист в душе, поклялся, под влиянием Макиавелли, восстановить всех государей христианского мира против Венецианской республики. Была создана лига. Франция должна была играть в ней роль солдата. Но едва только Венеция оказалась в опасности, как папа сделал внезапный поворот. «Если бы Венеция не существовала, ее следовало бы создать», – заявил он и провозгласил войну против варваров, то есть против тех самых французов, которых сам же и призвал! «Бросив в Тибр ключи святого Петра и взяв в руки меч Павла», он создал против Франции новый Священный союз, на этот раз совместно с Генрихом VIII Английским, с испанцами, венецианцами и швейцарцами. Разбитый под Новарой (1513), вынужденный вернуться во Францию, чтобы сражаться с англичанами, войсками императора и со швейцарцами, Людовик XII заключил мир и отказался от герцогства Миланского. Итальянский мираж рассеялся.

6. Итак, французы вели долгие и совершенно бесполезные войны. Но они не таили зла против Людовика XII, которого прозвали Отцом Народа. Когда худой, бледный, опираясь на свою маленькую королеву, он появился на заседании Генеральных штатов, то был встречен овацией. Почему же? До некоторой степени потому, что его подданные процветали. Начиная с царствования Карла VII они распахивали новые земли и отстраивались заново. В начале XVI в. по всей Европе росли цены. Приток ценных металлов, поступающих новыми торговыми путями, привел к прогрессивной девальвации денег, что создавало ощущение привычной эйфории. Людовик XII прилагал усилия для защиты крестьян от сеньоров, для пересмотра баналитетного права и барщины, для уменьшения тальи. Обесценивание денег благоприятствовало фермерам и вело к обеднению дворян, многие из которых продавали свои земли, как это уже происходило во времена Крестовых походов, а разбогатевшие простолюдины эти земли скупали. Итальянские войны проходили на чужой территории, и Франция наслаждалась восхитительным достатком, совершенно для нее новым. Как некогда в Иль-де-Франсе возводились бесчисленные соборы, так теперь в долине Луары как грибы росли новые замки. Их стиль еще оставался готическим, но это была уже «пламенеющая готика», со скульптурными розами, цветочными «бантами», высоко расположенными оконцами, окруженными каменными кружевами, и галереями, обращенными к солнцу. Жорж Амбуазский, архиепископ Руана, построил в своем городе Дворец правосудия и изящное здание архиепископства. Король переделал свой замок Блуа, «местожительство его отца и матери, место его рождения». Анна Бретонская перевезла туда свои гобелены, свои растения и карточные игры, кровать, «наряженную золотой парчой», «резные и позолоченные стулья, привезенные из Италии». Здесь, окруженная женщинами, она пряла пряжу, а в это время поэт читал ей стихи или шут забавлял ее своими проделками. Это был тот «дивный час, когда, среди изнемогающей благодати отмирающей цивилизации, занимались первые отблески цивилизации нарождающейся» (Г. Аното). Франция любила свою королеву Анну точно так же, как она любила своего короля Людовика XII. Но Анна умерла в 1514 г., оставив только двух дочерей. Старшую поспешили выдать замуж за наследника королевства, молодого графа Ангулемского, ее кузена. Король был так огорчен смертью жены, что стал чахнуть от тоски; двор забеспокоился и посоветовал ему вновь жениться. Королю было только пятьдесят два года. Ему предложили в жены Марию, сестру английского короля, совсем юную, семнадцатилетнюю принцессу. Он согласился, но она довела его до могилы. Под холодной внешностью в ней жил чрезмерный темперамент Тюдоров. Слабосильному Людовику XII приходилось проводить свою жизнь в бесконечных праздниках и быть своей жене «любезным компаньоном». Он умер 1 января 1515 г.