круто?
– Очень круто, – согласилась я, одновременно смущаясь и удивляясь. – Как так получилось, что Броэм не пришел?
Финн махнул рукой, некоторое время пристально смотрел на нее и махнул снова, подозрительно прищурив глаза.
– У него тренировка по плаванию утром. Кроме того, он не пьет.
– У него божественное тело, – иронично сказала я. Я не знала, почему сердилась на Броэма. Ничего серьезного не произошло. Мы не общались после поездки в Диснейленд, но закончили наши деловые отношения с выгодой для каждого. И ради меня он сохранил мой секрет. Думаю, что я просто обозлилась на весь мир, когда узнала, как Рей поступила с Брук.
Финн покачал головой.
– Нет, это не совсем так. Это… что не так с моей рукой?
Он вытянул ее вперед, округлив глаза. С виду все было нормально.
– Не знаю, а что не так?
Финн сунул ее в задний карман, и, тяжело опустившись на диван, придавил руку своим весом.
– О-о, – сказал он неопределенно.
– Финн? – неуверенно спросила я. Сколько он выпил? – Ты в порядке?
– Я кое-что сделал.
– Что ты натворил?
Он подвинулся, чтобы освободить руку, и медленно опрокинулся на диван, пока не слился с ним.
– У меня есть мармеладки.
Я на секунду задумалась.
– Подожди, мармеладки из марихуаны?
Насупившись, он поправил свои очки и уставился в одну точку. Мы сидели в гробовой тишине. Потом он медленно моргнул и вздохнул.
– Прости, что?
– …я спросила, ты съел мармеладки из травы?
– О. Да. Именно это я и сделал.
О-оу. У меня не было опыта в решении подобных ситуаций. Я только недавно научилась оказывать помощь выпившим, которая, на мой взгляд, включала слишком много рвоты. Тошнило ли Финна? Должна ли я отвести его в ванную?
– Что? – резко спросил Финн.
– Я ничего не сказала.
– О. – Он вздохнул с облегчением. – Мне показалось, что ты сказала «куриные наггетсы», а я такой, что…
«Что»? Почему «что»?
Я решила побыть медсестрой, а это было трудно, учитывая, что я понятия не имела, на что стоит обратить внимание, но мама как школьная учительница постоянно докучала мне разговорами о наркотиках с тех пор, как я достигла половой зрелости. Выяснить, что приняли, когда и сколько. На случай, если кому-то в будущем понадобятся ответы на эти вопросы. На случай, если что-то пойдет не так.
– Так вот чем ты занимался на улице? – спросила я. – Ел мармеладки?
– Нет. Сколько, по-твоему, времени займет…
Кажется, это все, что он смог из себя выдавить. Я снова надавила на него.
– Когда ты ел мармеладки?
– До вечеринки.
Я посмотрела на телефон. Три часа назад?
– Сколько ты съел?
– Две, потом я съел еще одну через час, потому что не…
Конец предложения. Окей, итак, он съел три, два или три часа назад. Все не так уж плохо. И, наверное, его не торкнет сильнее спустя три часа? Что-то еще случилось? Что-то, не входящее в планы?
Я не хотела устраивать из этого концерт, не сейчас, особенно когда родители Алексея спустились, чтобы проверить, как идут дела. Конечно, если бы требовалось, я бы попросила их о помощи, но не хотела приносить Финна в жертву. Не тогда, когда все, что он делал, – это сидел на своих руках и видел галлюцинации о наггетсах. Я имею в виду, кто из нас не галлюцинировал, что кто-то обещает нам куриные наггетсы?
Я отправила Брук сообщение с просьбой прийти в кабинет – одной – и помочь мне с Финном.
– Ты в порядке? Тебе плохо?
Он сильно сконцентрировался на ответе. Приятно знать, что я получу качественную информацию.
– Я чувствую… как будто мое горло превратилось в сосульку. Мое горло просто… ледышка.
Финн снял очки и аккуратно сунул их под диван.
В этот момент бог ниспослал мне ангела в лице Брук Нгуен. Я подозвала ее ближе и вытащила очки Финна из укромного места, куда он их спрятал.
– Что здесь происходит? – спросила она.
Я взглянула на Финна.
– Мое лицо крошится на кусочки, – проинформировал он Брук торжественным тоном.
– Он съел три мармеладки из травы.
У Брук челюсть отвисла.
– Три? Можно же только одну или половину! Если правильно не контролировать дозы, легко съесть больше нормы.
– Но он сказал, что съел их пару часов назад, – ответила я. – Можем ли мы быть уверены?
– Да, Дарс, они перевариваются, и потом эффект пропадает. На это нужно какое-то время.
О-о. После ее слов ситуация приобрела иной смысл.
Радовало, что Брук не выглядела слишком взволнованной. Возможно, немного обеспокоенной, но за этим волнением скрывалось и веселье, которое говорило, что не стоит бежать за родителями Алексея или звонить 911.
– Брук, – сказал Финн. – Брук, Брук, Брук.
– Да, Финн.
– Я понял. Я умер около получаса назад! Я умер. Так вот почему…
Брук покосилась на меня.
– О, боже.
– Это плохо? – спросила я. – Он может умереть?
– Неа, ты умрешь, только если сделаешь что-нибудь глупое, пока ты под кайфом, и это убьет тебя, – сказала Брук. – Он будет в порядке, если мы присмотрим за ним. Но могут быть и негативные последствия.
Это звучало устрашающе.
– Что это значит?
– Тошнота, обильное потоотделение и всякое такое.
– Меня не тошнит, – сказал Финн. – Это просто… само существование… существование – это чувство утраты смысла и отчаяние.
Он робко коснулся своего подбородка, как будто предполагая скорое его исчезновение.
Брук забралась на диван, пытаясь сдержать смех, но ее попытка оказалась провальной.
– О, мой бедненький, – ворковала она, обнимая Финна.
Как мы должны были присматривать за ним, пока он не придет в себя? Что, если он убежит и начнет танцевать посреди оживленного шоссе или решит пройтись по канату, натянутому над каналом? Я с ужасом осознала, что мы несем ответственность за человека с памятью как у золотой рыбки, критическое мышление которого на уровне рассеянной трехлетки, а скорость и сила – семнадцатилетнего парня.
Ну, хорошо, и кому мы можем доверить его до полного его прихода в чувство? Конечно же, Хантер и Люк находились внизу, но я с точностью могла сказать, что они пили и, вероятно, ели мармеладки вместе с Финном. Может, применить групповые усилия, чтобы наш клуб разделил коллективную ответственность за него? Нет, это даже хуже.
Может, мы… забаррикадируем его здесь и оставим ему немного еды и воды, приправив все это надеждой на лучшее?
С облегчением вздохнув, я поняла, что лучший вариант действий очевиден.
– Эй, Финн, я позвоню сейчас Броэму, он придет и заберет тебя, хорошо? – сказала я.
– О, Броэм, – вздохнул Финн, щупая Брук за щеку. – Я люблю Броэма.
– Откуда у тебя телефон Броэма? – спросила Брук, пока Финн поглаживал ее лицо. Но уже пошли гудки, поэтому я подняла указательный палец в знак извинения, найдя предлог увернуться от ответа.
Когда Броэм с удивлением ответил: «Привет, Филлипс», – моей первой мыслью было то, как странно слышать вновь его голос и вести себя так, будто мы не знакомы.
– Эм… привет. Не переживай, но кое-что случилось с Финном.
Его ответ прозвучал внезапно и резко:
– Он в порядке?
– Я не знаю. Судя по всему, кто-то его накормил