Читать интересную книгу БЛИЖНИЙ ВОСТОК - Айзек Азимов

Некоторые другие генералы не собирались этого терпеть. Им это казалось просто средством, которое послужит, чтобы сделать Пердикку всеобщим и абсолютным правителем. Один из них, по имени Птолемей, сделал себя правителем Египта сразу же после смерти Александра и сразу решил не иметь более высоких амбиций. Зато, как он твердо решил, никто другой не будет править в Египте. Когда Пердикка выступил против него в поход, чтобы заставить его передумать, он оказал сопротивление. Маневры Пердикки кончились неудачей: он потерял популярность у своих сподвижников и в 321 г. был убит группой офицеров, возглавлявшихся другим генералом Александра, Селевком.

В награду за участие в убийстве Пердикки ссорящиеся генералы позволили Селевку править Вавилонией. Некоторое время военная судьба удерживала Селевка вдали от Вавилона, но в 312 г. до н. э. он занял город постоянно.

Это был в некотором роде «утешительный приз». В течение последующих столетий, когда македонские генералы и их наследники ссорились над медленно сжимающимися останками империи Александра, дороже всего всегда ценились территории, наиболее близкие к Греции. Именно греческая культура была предметом восхищения и желаний, все остальное было просто варварством.

Птолемей удержал Египет и сделал город Александрию (основанный Александром Великим, давшим ему свое имя) своей столицей. Другие генералы вели утомительные и скучные войны за Малую Азию, Македонию и собственно Грецию. Мало кого интересовала Вавилония и, тем менее, огромные персидские провинции за нею.

В Малой Азии Антигон, полководец Александра, еще грезил об объединении всей империи под собственной властью. Он был способнейшим из генералов и имел сильную поддержку в лице равно способного сына, но почти все генералы объединились против опасного и амбициозного старика, а он никак не мог набрать достаточно сил, чтобы их всех побить. В 306 г. терпение Антигона иссякло. Он еще не добился верховной власти, но ему было уже около семидесяти пяти, и он был вынужден спешить. Поэтому он принял титул царя, взяв себе имя, если уж не мог иметь фактической власти.

Оставшиеся генералы (многие к тому времени поумирали) немедленно сделали то же самое. Птолемей сделался царем Египта, а Селевк принял титул царя в Вавилоне.

Мало-помалу Селевк распространил свою власть на иранские провинции и со временем поставил под свой контроль не только Вавилонию, но и все, лежащее к востоку. Для этой части империи Александра нет точного имени, в частности, потому, что ее границы менялись и смещались в течение последующих десятилетий. Обычно ее называют империей Селевкидов, по имени основателя.

Селевк датировал ее основание 312 г., когда он окончательно въехал в Вавилон.

Селевк унаследовал в некоторой степени мечту Александра об объединенном человечестве. Он поощрял греческую колонизацию Вавилонского и Персидского мира, но он не был националистом. Он был единственным из генералов, который сохранил персидскую жену, навязанную ему Александром. Он симпатизировал своим вавилонским подданным и снискал среди них популярность.

Фактически он и его наследники делали все, чтобы удержать на плаву тонущую вавилонскую культуру, хотя бы только для того, чтобы противопоставить ее иранской культуре, которая оставалась сильной и жизнеспособной в областях к востоку от Месопотамии и оставалась великой соперницей греков и македонян. В результате древний город Урук, например, считался центром культуры в течение всего периода Селевкидов. Старое жречество могло рассчитывать на государственную поддержку, арамейский язык поощрялся. С другой стороны, на зороастризм власти смотрели хмуро, и он приходил в упадок.

К несчастью, никакой объем искусственных вливаний не мог вернуть Вавилонию к жизни. Этому препятствовал самый характер греческой культуры.

Впервые в Месопотамию вошли завоеватели, которые не чувствовали привлекательности древней культуры, вдохновленной когда-то шумерами.

Скорее наоборот, вавилоняне в первый раз почувствовали обаяние пришельцев.

Греческий язык приобретал все большую популярность в высших классах.

Греческая система письма на папирусе или пергаменте сделала старое письмо на керамике устаревшим, и клинопись – первая система письменности – начала таять и умирать. К концу периода Селевкидов она практически исчезла.

Сам Вавилон, великий Вавилон, зашатался.

Селевк, как кажется, желал иметь собственную столицу. Желание, естественное для любого царя, особенно для первого в своей династии, который не хочет быть окруженным воспоминаниями о прошлом, в котором он не играл роли. Птолемей имел свою Александрию, и Селевк вполне мог пожелать сравниться с товарищем, царем-генералом, в этом отношении.

В 312 г. поэтому, в год окончательного въезда в Вавилон, Селевк начал строительство нового города на Тигре, всего в 64 км к северу от Вавилона. Он назвал его в свою честь – Селевкией и задумал как город греческой культуры для себя и своих наследников. Вавилон должен был остаться туземной столицей.

К несчастью, Вавилон был мертв, а Селевкия была слишком близко. Самые здания старого города разбирались, чтобы строить новый. Въезд Селевка в Вавилон был поэтому последним заметным событием в жизни города, последней метой, оставленной в книгах по истории. После этого остался только медленно умирающий город, потом – медленно умирающая деревня, потом – ничто.

Только одно последнее дыхание жизни смог испустить Вавилон перед концом.

Во времена Селевка одного из жрецов Мардука в Вавилоне удалось убедить написать историю Вавилона по-гречески. Его имя, возможно, было Бел-узур («Господь защищает»), но нам он известен под греческим именем Берос.

Его книга в трех томах была бы бесценна для нас теперь, но она утеряна, вероятно навсегда. Шансы неожиданно найти где-нибудь копию близки к нулю.

Тем не менее, наши знания о книге не нулевые. Отрывки из книги Бероса цитируются греческими историками, работы которых сохранились, и каждая строчка в таких отрывках была любовно изучена и сравнена с оригинальным материалом, набранным на раскопках в Вавилонии. Всегда, когда отрывок из Бероса сравнивают с отрывком из другого материала, наблюдается разумное совпадение.

Но, несмотря на Бероса, мертвое есть мертвое. Со времени установления империи Селевкидов уже не вполне справедливо говорить о Вавилонии. Я вернусь теперь к более общему термину – Месопотамия.

Обаяние Запада

Для империи Селевкидов и самого Селевка было бы лучше, если бы он довольствовался своими восточными владениями. Однако даже Селевк не мог полностью выбросить греческий Запад из головы.

Начать с того, что он должен был противостоять ненасытному стремлению Антигона к верховной власти. Селевк был одним из главных вдохновителей союзного натиска, в результате которого старик был наконец побежден и убит в 301 г. при Ипсе в центральной части Малой Азии.

В награду Селевк получил провинцию Сирия, так что его владения в конце концов достигли Средиземноморья. Правда, он имел не весь Плодородный Полумесяц. Птолемей Египетский сохранил южную часть западной половины полумесяца, включая Иудею.

Селевк отпраздновал приобретение Сирии, основав в 300 г. до в. э. город, который назвал Антиохией (в честь своего отца Антиоха). Он расположен в северной Сирии, всего в 16 км от моря. Он служил империи Селевкидов западной столицей и окном в Западный мир.

Успех на западе обострил аппетиты Селевка. В 281 г. он разгромил и убил восьмидесятилетнего генерала Лисимаха, сражавшегося когда-то под командой Александра. Селевк захватил всю Малую Азию и грелся в лучах славы, сознавая, что из всех полководцев Александра оп последний остался в живых. В семьдесят семь лет только он один остался из всех генералов, которые прошли с Александром пятьдесят лет назад в эпическом завоевательном походе через Западную Азию.

Оп переправился в Македонию, чтобы захватить также и ее, и там, в 280 г. до н. э., встретил смерть от руки убийц.

Он подал дурной пример своим наследникам (Селевкидам). Занимайся они своими делами, работай над укреплением своей разношерстной империи, они могли бы продержаться много столетий, а греческие культура и знание («эллинизм», по греческому названию Греции – Эллада) могли бы пустить в Западной Азии постоянные корни.

Мы не должны (с нашими западническими предрассудками) думать, что это послужило бы только выгоде Азии. В течение жизни поколений после Александра Европа очень многое получила из Азии. Кроме добычи и даже знаний, были и материальные объекты, дотоле неизвестные в Европе, которые давали громадную выгоду. Европа получила, в частности, чудесный пищевой продукт, который греки называли персидским фруктом, а мы теперь называем персиком. Европа открыла для себя лимоны, вишню, альфальфу и хлопок. Несомненно, утвердись европейское влияние в Азии прочнее, оба континента получили бы громадные выгоды.