как правило, посвящают письму меньшую часть своего времени. Благодаря этому им гораздо легче писать каждый день. Они выработали в себе достаточно терпения, чтобы понять: писать ежедневно помногу невозможно. И в результате делали гораздо больше в долгосрочной перспективе. Эти ученые писали от 10 минут до 4 часов в день и ревностно отдыхали в выходные. Паникующим аспирантам, которым Бойс пытался привить этот режим, редко хватало терпения, чтобы услышать его доводы. У них горели сроки, они протестовали и объясняли, что не могут позволить себе такие расхолаживающие рабочие привычки. Им нужно было закончить диссертации, и побыстрее! Но для Бойса эта реакция послужила лишним доказательством его точки зрения. Это было именно то, о чем он говорил: нетерпеливое желание студентов или аспирантов сверх меры ускорить работу, спешить с ее завершением, мешало двигаться вперед. Тревога из-за того, что они не могут контролировать скорость творческого процесса, была для них невыносимой, и, чтобы ее заглушить, либо вообще не приступали к работе, либо с головой уходили в творческие «запои», проводя в стрессовых условиях целые дни. Это тормозило дальнейший процесс, и в итоге студенты просто начинали ненавидеть все, что происходило.
Один из важнейших аспектов радикального пошагового подхода (противоречащий многим распространенным советам по производительности) заключается в следующем: когда время, отведенное на дела, истекло, нужно остановиться, даже если вы полны энергии и чувствуете, что могли бы сделать гораздо больше. Если вы решили, что будете работать над проектом 50 минут, по истечении этих 50 минут встаньте и отойдите от рабочего стола. Почему? Потому что, объясняет Бойс, если вы продолжите, то наверняка начнете испытывать «сильное нетерпение из-за того, что работа не закончена, что вы недостаточно продуктивны, что никогда больше не найдете для нее такого идеального времени»{130}. Остановка помогает укрепить «мышцы терпения», которые позволят вам возвращаться к проекту снова и снова и таким образом поддерживать производительность на протяжении всей карьеры.
Последний принцип заключается в том, что чаще всего оригинальность – это конечный пункт неоригинальности. Финско-американский фотограф Арно Минккинен иллюстрирует эту глубокую правду о силе терпения притчей о главном автовокзале Хельсинки{131}. Там есть два десятка платформ, рассказывает он, и с каждой отправляется по несколько автобусов в разных направлениях. Вначале все автобусы, отъезжающие с одной платформы, следуют по одним и тем же улицам и делают остановки в одних и тех же местах. Представьте, что каждая остановка – это год вашей карьеры, советует Минккинен студентам-фотографам. Вы выбираете художественное направление, например фотографирование обнаженной натуры, и начинаете накапливать портфолио работ. Три года (или три автобусные остановки) спустя вы с гордостью представляете его владельцу галереи. Но он вас разочаровывает: оказывается, ваши фото не так оригинальны, как вы думали, и напоминают плохие подделки работ фотографа Ирвинга Пенна. «Автобус» Пенна, как выясняется, следовал по тому же маршруту, что и ваш. Злясь на себя за то, что потратили три года впустую, вы выпрыгиваете из автобуса, ловите такси и возвращаетесь туда, откуда начали, – на автовокзал. На этот раз вы садитесь в другой автобус, то есть выбираете для специализации другой жанр фотографии. Но через несколько остановок приезжаете туда же: ваши новые работы тоже объявляются неоригинальными. И снова вы возвращаетесь на автовокзал. Но история повторяется снова и снова: неоригинально, и точка.
Что же делать? «Очень просто, – говорит Минккинен. – Оставайтесь в автобусе. Оставайтесь в этом гребаном автобусе». На выезде из города маршруты расходятся: каждый автобус, направляясь к своему пункту назначения, проезжает пригороды и движется дальше. Тут-то и начинается оригинальность. Но начинается она только для тех, у кого хватает терпения пройти предыдущую стадию – проб и ошибок, копирования чужих произведений, приобретения новых навыков и накопления опыта.
Советы Арно Минккинена приложимы не только к творческой деятельности. Во многих сферах жизни ощущается сильное культурное давление, побуждающее двигаться в уникальном направлении, отбросить традиционные варианты выбора – вступить в брак, завести детей, остаться в родном городе, устроиться на работу в офис и т. п. – в пользу чего-то, по-видимому, более захватывающего и оригинального. Но, если вы стремитесь к уникальности именно так, вы лишаетесь возможности прийти к другим, более плодотворным формам оригинальности, которые ждут тех, у кого хватает терпения сначала пройти проторенный путь. Как в случае с Дженнифер Робертс. Предложенное ею упражнение – трехчасовое созерцание картины – начинается с готовности остановиться и остаться там, где вы есть, проделать эту часть пути, вместо того чтобы постоянно изводить реальность просьбами поторопиться. Чтобы прийти к глубокому взаимопониманию в браке, вы должны оставаться в браке с одним человеком; чтобы понять, что значит принадлежность к определенному сообществу и месту, вы должны перестать переезжать. Это те виды значимых и уникальных достижений, которые просто требуют времени.
12
Одиночество цифрового кочевника
Терпение не единственный способ обрести свободу за счет подчинения временны́м ограничениям, а не попыток контролировать происходящее. Другой путь связан с постоянно раздражающим фактором – людьми, которые, как вы, я думаю, заметили, имеют обыкновение посягать на ваше время и делают это весьма разнообразно. Практически все советы по повышению производительности основаны на общем принципе: в идеальном мире единственный человек, который решает, как распорядиться вашим временем, – вы. Именно вы устанавливаете, сколько часов и где вам работать, берете отпуск, когда вам захочется, и никому ничего не должны. Но поверьте, такая форма контроля обходится слишком дорого и не стоит такой цены.
Всякий раз, когда я злюсь из-за жестких сроков, непредсказуемого режима сна ребенка или других посягательств на мой временной суверенитет, я вспоминаю поучительную историю Марио Сальседо. Этот кубинско-американский финансовый консультант почти наверняка побил все рекорды по количеству ночей, проведенных на борту круизных судов. Нет никаких сомнений, что Супер-Марио, как называют его сотрудники Royal Caribbean Cruises – фирмы, которой он был верен около 20 лет, будучи океанским жителем (единственной серьезной помехой для него стала начавшаяся в 2020 году пандемия коронавируса), полностью контролирует свое время. «Мне не нужно выносить мусор, мне не нужно убирать, мне не нужно стирать. Я устранил все эти виды деятельности, не приносящие добавочной стоимости. Зато мне принадлежит все время на свете, чтобы наслаждаться тем, что мне нравится делать», – сказал он однажды режиссеру Лансу Оппенгейму, сидя у бассейна на борту Enchantment of the Seas{132}. Но вряд ли кто-нибудь удивится, узнав, что не так уж он и счастлив. В короткометражном фильме Оппенгейма «Самый счастливый парень в мире» (The Happiest Guy in the World) Сальседо бродит по палубам с коктейлем в руке и глядит на море. Сотрудникам Royal Caribbean Cruises, людям, которых он называет своими друзьями, он улыбается через силу, неохотно целует их в щеку и жалуется, что не может смотреть Fox News по телевизору в своей каюте. «Я, наверное, самый счастливый парень в мире!» – сообщает он случайным группам других пассажиров, причем довольно настойчиво. А они улыбаются, вежливо кивают и делают вид, что завидуют ему.
Конечно, я не утверждаю, что Сальседо лукавит и вовсе не так счастлив, как пытается это представить. Возможно, он действительно всем доволен. Но точно знаю, что лично я не был бы счастлив, если бы жил такой жизнью, как он. Беда в том, что образ жизни Сальседо основан на непонимании ценности времени. Если воспользоваться языком экономики, он рассматривает время как обычный «товар» – ресурс, который тем ценнее, чем большим его количеством обладаешь. (Классический пример – деньги: лучше, когда их много, а не мало.) Однако правда в том, что время еще и обладает сетевым эффектом, то есть его ценность для одного пользователя зависит от числа других потребителей и от того, насколько хорошо потребляемые ими доли согласованы с вашей. Очевидный пример – телефонные сети: чем больше пользователей владеет телефонами, тем полезнее участие в сети и для вас; но, в отличие от денег, нет особого смысла накапливать как можно больше телефонов для личного пользования. Платформы социальных сетей подчиняются той же логике. Важно не то, сколько у вас профилей в Facebook, а то, что