Лили развернулась и побежала назад.
В комнате она расстегнула платье, стащила его с себя и в сердцах бросила к камину. С еще большим удовольствием она закинула бы его в огонь.
Через некоторое время раздался громкий стук в дверь. Лили открывать не собиралась.
Гостю, наверное, надоело ждать за дверью, и он решил зайти без спроса. На пороге стоял Валентин Уайтлоу.
— Ты уверена, что не хочешь к нам присоединиться? Ты меня очень расстроишь, если не придешь. Я надеялся, что ты будешь мне парой, когда мы спустимся в зал.
Лили смотрела на него во все глаза.
— Это правда? — прошептала она, не веря своим ушам.
— Конечно, — улыбнулся Валентин. — Как я могу веселиться, зная, что ты там, наверху, одна? Мы завтра уезжаем из Равиндзары. Я хотел бы сегодня отпраздновать наше благополучное возвращение в Англию, Лили.
Увидев страх в глазах девочки, Валентин заговорил тихо и доверительно:
— Послушай, Лили. Ты не должна бояться пи завтрашней дня, ни послезавтрашнего. Не должна бояться будущего. Я никогда тебя не оставлю. Честное слово, Лили. Ты всегда сможешь на меня рассчитывать. Я обязательно приду на помощь, когда буду Тебе нужен. Ты дочь Джеффри Кристиана, и уже поэтому я всегда буду твоим другом. Но даже не будь ты дочерью моего друга, я бы все равно с радостью о тебе заботился. Я никому не дам тебя в обиду. Ты запомнишь это?
Лили кивнула.
Уайтлоу улыбнулся. Все прекрасно! К девочке вернулось хорошее настроение. Если бы он знал, о чем думает; эта малышка! Если бы знал, какой смысл вкладывает она в каждое его слово!
— Конечно, — Валентин подмигнул, — в таком виде ты едва ли можешь спуститься вниз.
Лили посмотрела на желтое платье.
— Я не смогу пойти, — тихо сказала она.
Валентин нахмурился. Потом без лишних слов открыл сундук и стал выбирать наряд.
— Как насчет этого? — Он вытащил платье, которое Лили носила на корабле. — Оно мне самому нравится. Пошли.
Лили вытерла слезы и соскочила с кровати. Вдруг ему надоест ждать и он передумает идти с ней?
— Ну, вот и порядок. — Валентин убрал на место выбившийся локон. — Теперь ты снова стала красивой юной леди, с которой приятно провести время. Прошу…
С этими словами он протянул ей руку. Лили подала ему свою. Ей казалось, что она отдает своему капитану сердце. Гордо шла она рядом с ним. Теперь, когда он обещал ей всегда быть рядом, она могла больше ничего не бояться.
Глава 12
Что будет иль что было —
Желанно всем, а что теперь — не мило.
Уильям Шекспирnote 30
Лондонский дом Томаса Сэндрика, Тэмсис-хаус, располагался па роскошной лужайке на южной стороне Стренда, одной из главных улиц Лондона. Из дома был выход на Стренд, и попасть туда можно было из города. Большинство гостей предпочитали подъезжать по реке, тем более что возле дома располагалась собственная пристань Сэндриков. С реки по широким ступеням гости входили в большой зал. Уютные внутренние дворики, просторные и богато обставленные комнаты — дом радовал глаз и изнутри, и снаружи. Вокруг раскинулся фруктовый сад, а спуск к реке украшали зеленые террасы.
Пассажиры «Мадригала» прибыли сюда три дня назад. Томас настоял, чтобы они жили в его доме.
Лили стояла у окна в спальне, которую они делили с Дульси, и смотрела на сады и лужайки, террасами спускающиеся к блестящей глади реки. Вдали виднелись шпили церквей и слышался колокольный звон.
Два дня назад Валентин уехал из Лондона в Уайтсвуд, где он должен был рассказать сэру Уильяму и леди Элспет о том, что Бэзил не вернется. Лили нахмурилась, вспомнив, с каким лицом Валентин говорил о необходимости известить Хартвела Барклая в Хайкрос-Холле. Настораживало уже то, что капитан не хотел навещать их двоюродного дядю лично. Каким же человеком был этот Барклай, если при одном воспоминании о нем Валентин морщился, как от лимона?
— Лили!
Лили обернулась. На пороге стояла сестренка.
— Мне не нравится носить эту одежду, — заявила девчушка, путаясь в пышной длинной юбке.
Лили была согласна, что одежда, которую они сейчас носят, менее удобна, чем та, к которой они привыкли на острове. Дульси и вправду было не узнать. В бледно-голубом шелковом платье с рукавами-буфами девочка выглядела как-то странно. Словно не ребенок, а крохотная женщина с очень несчастными темными глазами.
— Где наша бухточка? Я не могу больше плавать, Лили, — хныкала Дульси. — Эти чулки у меня все время сползают. Мне не нравятся эти туфли! Я не могу в них пошевелить пальцами!
— Давай попробуем что-нибудь сделать с твоими чулками. — Лили усадила малышку на сундук.
— Я хочу, чтобы капитан вернулся. Мне без него скучно, — сказала Дульси, наблюдая, как сестра расправляет чулок.
— Вот так. — Лили поправила девочке юбку.
— Мы будем жить с ним в Равиндзаре, Лили? Лили молчала.
— Будем, Лили, да?
— Не знаю, — произнесла сестра. Не рассказывать же Дульси о своих тревогах. Она все равно ничего не поймет.
— Тетя Артемис говорила, что я могу у нее остаться, если захочу. Она хочет, чтобы я осталась с ней навсегда. Она очень меня любит и хочет, чтобы я была ее дочкой.
Лили слушала внимательно. Ей пока никто не сообщал, что будет с ними дальше.
— Тетя Артемис сказала, что мой отец хотел бы, чтобы она заботилась о его единственной дочери. Она сказала, у меня будет все, что я захочу, Лили. И даже пони. Здорово, правда?
— А как же Тристрам и я, Дульси? О нас она ничего не говорила? — Все это Лили очень не нравилось.
Валентин должен был сказать ей, что их собираются оставить в Равиндзаре, но не сказал…
— Нет, она только обо мне говорила.
— Где Тристрам?
— На реке. Он говорит, что слышит много странных вещей от лодочников, — сообщила Дульси.
— Надо бы Тристраму ноги помыть, чтобы не нанес грязи в дом, — пробормотала Лили.
В комнату вошла Артемис:
— Я тебя повсюду ищу, Дульси. Где ты ходишь? Я волнуюсь. Ты больше не должна бродить, где придется, дорогая.
— Я хотела, чтобы Лили поправила мне чулки. — Дульси не понимала, чем недовольна тетя.
— Не надо было затруднять Лили. Я бы тебе помогла. Почему ты ко мне не подошла?
— Я хотела, чтобы Лили мне помогла. Лили всегда знает, что делать, — ответила крошка.
— В дальнейшем помни, что я смогу тебе помочь. — Артемис поправила малышке прическу, нагнулась и поцеловала девочку в щечку. — Сладкая моя, — прошептана она, с обожанием глядя на племянницу.
О Лили забыли. Она смотрела, как Артемис Уайтлоу колдует над Дульси, и спрашивала себя, за что же сестра Валентина так не любит ее, Лили. Нельзя сказать, что тетка обижала ее, нет. Но она ни разу ей не улыбнулась. Франциска старалась быть любезной. Ей понравилась Артемис, и хотелось расспросить ее о многом. У той, однако, ни для Лили, ни для Тристрама времени не находилось. Она видела только Дульси.