Читать интересную книгу Она нечаянно нагрянет - Казакова Татьяна Алексеевна

– Что-то ты бледненькая такая стала, – говорил Макс, вглядываясь в нее. – Тебе надо показаться врачу. У тебя ничего не болит?

– Абсолютно ничего, я себя прекрасно чувствую, просто плохо спала.

Но она уже догадалась, что с ней происходит – она беременна. Валентина не пошла в поликлинику, а по совету Ивановой купила тест полоски в аптеке.

– Ну что? – Прямо в дверях спросила Зинка.

Когда накануне Валя забежала к ней на роботу и второпях рассказала, что с ней происходит, Зинка подсказала ей с полосками, была оптимистично настроена и с нетерпением ждала результата.

– Подтвердилось, – выдохнула Валентина, снимая шубку.

– Здорово! Ой, а шуба-то откуда? Он подарил? Вот это мужик! Повезло тебе Валька!

Они забрались с ногами на диван, и Валька рассказала ей все последние события. Зинка радовалась за подругу и немножко завидовала.

– Постой, так он тебе шубу еще месяц назад купил? А чего ж ты не носишь?

– Ой, Зин… Знаешь, как-то надела шубу, новые сапоги, вышла от Макса, а бабки у подъезда вслед зашипели.

– Ну и черт с ними!

– Да ты знаешь, как обидно. Они сказали: «Валютная» и плевали вслед. Я поначалу даже не поняла, а когда дошло, жутко расстроилась. Думала, здесь город, а выходит та же деревня.

– Нашла из-за чего расстраиваться. Лучше подумай, как Максу своему скажешь про ребенка.

– Даже и не знаю. К нему на днях отец и тетка приедут, хотел меня с ними познакомить. А Анечка так к нему привязалась… Господи, вдруг он уедет?

– А замуж-то звал?

– Нет, не звал, мы как-то не говорили о будущем.

– Ничего, про ребенка узнает и женится, никуда не денется.

– Я не хочу так, – Валентина упрямо покачала головой. – Мне противно даже думать об этом. Я никого не осуждаю, но ловить мужиков, спекулируя детьми, непорядочно.

– Блаженная ты, Валька, – вздохнула Зинаида. – Конечно, поступай, как знаешь, но про ребенка-то скажи.

– А может, и не рожать вовсе. Сделаю аборт и не скажу ничего.

– Ничего ты не сделаешь и нечего глупости говорить. Вот прямо сейчас пойди и расскажи все Максу.

– Да, пожалуй, так и сделаю.

Зайдя в квартиру, она увидела на вешалке чужую одежду, а из кабинета доносились мужские голоса. Она тихо прошла на кухню и, стараясь не шуметь, стала готовить. Голоса стали громче, наверное, гости уже уходят. Один голос она узнала – это был Лешкин отец, а второй был смутно знакомый, но никак не могла вспомнить. Невольно прислушалась к разговору и вдруг услышала «Грибки». Она сделала шаг к двери и слегка ее приоткрыла.

– Я же говорил, что в феврале все будет чисто, в крайнем случае, в марте. – Уверял Юрий Самохин.

– Я лично занимался выселением. – Произнес другой голос. – Люди с радостью продают свои халупы, ведь вы даете за них большие деньги.

Вспомнила! Это же «губошлеп» Михаил Петрович. Что он здесь делает? Про что это он толкует?

– Честно говоря, – заметил Макс, – я не ожидал, что люди так легко расстанутся со своими домами.

– Вы же видели, что там за дома. Умирающая деревня, и живут там несколько калек. Многие сами просят их переселить, да ведь вам нужна только часть деревни. Вот из этой части осталось три дома. Одну бабушку надо в пансионат определить, вот веду переговоры, конечно, еще затраты предстоят.

– Хорошо, отчитаетесь потом. Ну что ж, если в январе все будут выселены, можно будет подтягивать технику. Тут уж вы, Юрий Алексеевич…

Они стали прощаться, а Валька прижала руки к пылающим щекам. О чем это они говорили? Выселяют… С радостью переезжают… С радостью… А пожары, поджоги? А Макс? Причем здесь Макс? Этот Петрович отчитывался перед ним. Значит, Макс знал, что дома жгут? Бабушку определить в пансионат?… Мою бабушку!

Хлопнула дверь, и довольный Макс вошел в кухню.

– У! Как пахнет вкусно! Валя, что с тобой?

– Что со мной? – Она задохнулась от возмущения. – Ты… ты… Это ты все устроил?

– Что устроил? – Нахмурился Макс.

– Они говорили про мою деревню… «Грибки».

Макс удивился.

– Ты никогда не говорила, что живешь там. Да я покупаю там землю, я же занимаюсь строительством…

– Строительством?! А поджогами тоже занимаешься? Ты знаешь, сколько у нас домов сгорело? А дядя Коля задохнулся в дыму, а тетя Дуся осталась без крыши над головой!

Она бросилась в прихожую и стала лихорадочно одеваться.

– Валя! Я не знаю ни про какие пожары, я первый раз об этом слышу… Подожди.

– А бабушка?! В пансионат определить? Это моя бабушка и я никуда ее не отдам! Так и знай! – Она выскочила за дверь и, не дожидаясь лифта, бросилась вниз по лестнице.

– Валя!! – Макс бросился было вслед, но подумал, что это глупо и вернулся в квартиру. Она одумается, она же разумный человек. А если нет? Ну что же, тогда он позвонит, поедет, в общем, он ее вернет, чего бы это ни стоило.

Валентина выскочила из подъезда, чуть не сбив с ног женщину, которая недобро прищурилась.

– Валютная! – Бросила ей вслед.

Валька не обратила внимания на нее, она теперь часто слышала это и в торговом центре и даже на базаре. Все мысли были там с Максом. Она села в автобус, забилась на заднее сиденье и уставилась в одну точку, переживая случившееся. Как же так? Ее Макс, такой хороший и родной? Как он мог так поступить с людьми? Да, они деревенские, необразованные люди, действительно большинство стариков, но это же люди! Ведь нельзя их как тараканов выживать! Господи, он же разрешил поджигать дома! Бабушку в пансионат?! Оказывается, бабушку определяют в пансионат! А куда же их определят? К бабе Насте в сарай, больше некуда. Она невесело усмехнулась. Вот как получилось, еще и славу себе приобрела «Валютная».

Она не помнила, как добралась до дома, отговорилась головной болью и легла в комнату, где спала с Анечкой. Та вначале приставала с расспросами, но тетя Дуся вывела ее из комнаты, Валька слышала, как они собираются на улицу. После тетя Дуся звала обедать, она только плотнее закуталась в одеяло. Не думала ни о чем, просто лежала, и было очень тошно и больно. Слышала, как тетя Дуся укладывала Анечку спать, та сопротивлялась.

– Хочу, чтобы мам сказку рассказала.

– Мама спит.

– Она заболела? Надо ей дать молочка с медом, и она выздоровеет.

Тетя Дуся шепотом рассказывала ей сказку, Валька под этот шепот как-то незаметно заснула.

– Валь, да ты никак и вправду захворала? – Встревожилась Тетя Дуся на следующее утро, когда увидела бледную Вальку. – Что стряслось-то?

– Ой, тетя Дусь, – она опустилась на стул и горько заплакала.

– Тихо, тихо, ну что ты?

Валька постепенно успокоилась и смогла уже нормально рассказать, что ее так расстроило.

– Погоди, выходит, американец у них за главного будет?

Валя горестно кивнула.

– А что он-то сказал?

– Не знаю, я даже слушать не стала. Убежала. Представляете, этот «губошлеп» сказал, что бабушку в пансионат определяет, еще денег просил на это.

– Да ты бы поговорила с ним, может, все не так.

– Не хочу я больше видеть его. Раз он мог такое допустить, кто он после этого?

– Ну ладно, ладно, успокойся, а то Иванна увидит тебя заплаканную, сама встревожится. Пойди вон лучше пока с Анюткой погуляй, а потом уж к бабушке зайди.

Валя взяла лопату, чтобы почистить снег, Анечка тоже взяла маленькую лопатку и пыталась из снега что-то слепить, но он рассыпался, а она сердилась. Вдруг послышался шум подъезжающей машины. Хлопали дверцы и на дорожке показались мать и брат Митька.

– Вон она, тут как тут, – вместо приветствия сказала мать.

– Здорово, – процедил Митька, – мать не устраивай здесь спектакли, – он кивнул на соседские окна, – пошли в дом.

– Ты кто? – Испуганно захлопала глазками Анечка.

– Я бабушка твоя, баба Клава, – фальшивым голоском пропела она, присев перед ней на корточки и вглядываясь в девочку.

– В когой-то она такая чернявая будет?

– У меня одна бабушка, Иванна, а Клава была непуте…