Читать интересную книгу Пираты неба (Операция «Снегопад») - Антон Первушин

Летом над Ловозером солнце не садится, и когда мы в семь часов утра вышли на единственную улицу посёлка, там было светло, как днём. Черникова-старшего мы нашли на заднем дворе поселкового продмага. Шаман был маленький, востроносый, с раскосыми глазами. Носил он огромные, размера на три-четыре больше, чем требовалось, кирзачи, ватные штаны и замызганную до невозможности телогрейку. Более всего шаман походил на обычного алкаша из люмпен-пролетариев, коих в большом количестве можно увидеть у рюмочной в любом городе. Видя, что я засомневался, председатель шепнул мне:

– Он точно шаман. Другого у нас нету. А то, что одет в телогрейку, так это нормально – не в шаманских же лохмотьях ему ходить…

Я согласился, что да, в телогрейке удобнее и привычнее для постороннего глаза.

– Я с ним договорюсь, – пообещал председатель.

Он направился к восседающему на завалинке саамскому дону Хуану и заговорил с ним на местном наречии. Шаман отвечал. Причём среди слов незнакомого мне языка нет-нет да проскальзывали родные матерные выражения – нравы здесь были незамысловатые.

Переговоры продолжались минут десять. Шаман кивал головой, качал головой, вертел головой, потом показал председателю пять пальцев. Председатель в ответ показал два. Сошлись на четырёх.

Председатель вернулся ко мне.

– Четыре бутылки водки, – сообщил он итог переговоров, – и будет хоть сутки камлать.

– Мне так долго не надо, – отозвался я. – Но я согласен. Когда начнём?

Председатель помялся. Было видно, как он перебарывает себя: с одной стороны, он не верил во всю эту чертовщину, с другой – давали себя знать гены и местные суеверия, не позволяющие простому человеку перечить тому, кто общается с высшими силами.

– Он спрашивает, что вы хотите попросить у мира духов? Лечение, снятие заговора, предсказание будущего?

– Нет, – сказал я. – Меня как раз интересует прошлое. Здесь очень интересные места, и я хотел бы услышать о том, что тут происходило тысячу, а лучше – десять тысяч лет назад.

– Я передам ему.

Председатель снова отправился на поклон к Черникову, оставив меня ждать. На этот раз разговор не был долгим, и председатель быстро вернулся.

– Ну что?

– Он готов. Через два часа на берегу. Но только водку вперёд. Иначе он не согласен.

– Вперёд так вперёд, – отозвался я, доставая из рюкзака четыре бутылки «Столичной». – Вы меня сопроводите?

Председатель ответил, как мне показалось, чересчур поспешно:

– Я бы с удовольствием, но работать надо…

– А как я его пойму?

– С ним будет внук, – сообщил председатель. – Очень способный парень. Он вам всё переведёт.

– Что ж, тогда не смею вас задерживать.

Через два часа я действительно встретился с Черниковыми на берегу Ловозера. Впереди шествовал Черников-старший. Я ожидал его увидеть в специфическом шаманском наряде, но Черников, видимо, о моих ожиданиях не подозревал, а потому заявился на камлание в чём был: телогрейка, ватные штаны, кирзачи. Ещё мне показалось, что он пьян до невменяемости. Затея с камланием нравилась мне всё меньше и меньше.

Однако, когда он приблизился, я подумал, не всё ещё потеряно, потому что увидел на плече у потомственного шамана большую сумку из выделанной кожи, украшенную бахромой и бисером, составляющими причудливый узор.

Несколько в отдалении за Черниковым-старшим шёл Черников-младший – парнишка лет четырнадцати в простом школьном костюмчике. Подойдя, Черников-старший, не глядя, обошёл меня и стал выписывать восьмёрки у берега, прислушиваясь и принюхиваясь и что-то бормоча себе под нос. Парнишка, наоборот, направился прямо ко мне.

– Здравствуйте, – сказал он шёпотом. – Меня зовут Игорь. Вы шамана заказывали?

– Здравствуй, Игорь, – я тоже понизил голос. – Да, это я пригласил твоего деда. Но он как-то странно одет – не по-шамански.

– Разве суть шамана в одежде? – возразил Игорь.

Пока мы знакомились, Черников-старший выбрал место и сел прямо на землю, скрестив ноги, лицом на восток. Сумку он положил перед собой. Покопался в ней и извлёк первый предмет. Это был коврик, и даже издали мне было видно, что коврик этот самый простой, плетёный и почти новый – из тех, которые домохозяйки стелят на пороге квартиры, чтобы гость мог вытереть ноги. Вторым предметом была алюминиевая миска, затем – свёрнутая в трубочку пожелтевшая газета, после газеты – детская погремушка, представлявшая собой оранжевый шар на пластмассовой рукоятке; за погремушкой из мешка был извлечён барабан – да-да, не бубен – а знакомый любому с детства «пионерский» барабан. Пребывая в сильном замешательстве, я оглянулся на Черникова-младшего:

– Извини, конечно, Игорь, но я думал, что «орудия шамана» выглядят несколько по-другому.

Парнишка пожал плечами:

– У прадеда они выглядели по-другому. В двадцать втором пришла экспедиция. Её начальник попросил прадеда покамлать, вот как вы. Посмотрел, послушал, а потом велел чекисту – с ними в экспедиции чекист был – все орудия у прадеда реквизировать. Прадед воспротивился, конечно, и они его расстреляли. Как врага народа. Сумка – всё, что осталось. Но сила шамана не в орудиях – сила в нём самом. И даже после смерти эта сила остаётся. Те из экспедиции тоже думали, что главное – это побрякушки, а когда их потом в Москве расстреливать начали, никак понять не могли, почему их расстреливают и за что…

Парнишка рассказывал мне эту страшноватую историю таким спокойным, скучающим голосом, что у меня волосы зашевелились на затылке.

– А откуда ты всё это знаешь? – спросил я.

– Дед рассказывал…

Тем временем Черников-старший разложил на коврике свои орудия. И приступил к действу.

– Подойдём ближе, – предложил Игорь.

Мы так и поступили. Внезапно Черников-старший вскочил на ноги. В правой руке он держал погремушку и смотрел прямо на восток. Взмах руки, тихий и сухой треск погремушки. Протяжный крик, потом – речитатив на высокой тональности. Как я уже говорил, саамского не знаю, а потому обратился к Игорю за переводом:

– Что происходит? Что он говорит?

– Это подготовка к путешествию, – сообщил парнишка. – Дед заручается поддержкой сил мировых направлений, чтобы они помогли ему.

– Понятно, – сказал я, хотя, если честно, ничего не понял.

Раскачиваясь на широко расставленных ногах, словно пьяный (а может, и будучи пьяным?), шаман выкрикивал непонятные фразы и ожесточённо тряс погремушкой. Потом он сменил положение, повернувшись лицом к югу. Перебрав основные направления: четыре стороны света, верх и низ, он совершил довольно странный танец: три оборота вокруг собственной оси, пауза, наклон назад, наклон вперёд; погремушка то взлетает вверх, то опускается резко вниз. Наконец Черников-старший остановился и сел в прежнюю позу. Полез за пазуху, извлёк полиэтиленовый пакетик и, отложив погремушку, высыпал из него в алюминиевую тарелку, стоящую на коврике, какую-то сушёную травку. В полной тишине он достал из кармана ватника спичечный коробок и подпалил сбор. Травка затлела, распространяя неожиданно густой и пахучий дым.

– Началось, – шепнул мне Игорь. – Смотрите внимательно.

– А ты не забывай переводить.

Черников-старший схватил газету и стал размахивать ею, как веером, над миской с тлеющей травой, направляя дым на себя. Возвратно-поступательные движения, которые шаман совершал правой рукой с зажатой в ней газетой, были осмысленны: дым то окутывал голову Черникова-старшего, то струился, обтекая его по бокам на уровне груди.

– Он очищает себя, – проинформировал меня Игорь. – Ещё немного, и он отправится в путешествие.

И действительно, стоило парнишке произнести эти слова, как его дед с хриплым вскриком отбросил газету, схватил барабан и камлание началось. Шаман двигался кругами, в центре которых находился коврик с «орудиями», ноги его выбивали на сухой земле чечётку, а над головой мелькал барабан. Время от времени Черников-старший ударял в него кулаком, задавая ритм: сначала – медленный, затем – всё более ускоряющийся. Продолжалось это минут двадцать, и я успел заскучать. Зрелище, которое иные комментаторы любят описывать как «завораживающее», на меня произвело скорее гнетущее впечатление: вот с ума сходит человек, а толку?..

Танец оборвался внезапно. Черников-старший рухнул там, где остановился, растянулся на земле и, уставившись незрячими глазами в небо, быстро-быстро заговорил. Игорь тут же включился, и я услышал следующее:

– Вижу озеро… Вижу город на берегу… Большой… Красивый… Дома из камня… Вижу дорогу… На дороге – повозки… Их тянут за собой большие лохматые животные… Рыжие… Рыжие… Цвет шерсти – рыжий… И бивни… Большие бивни… Вижу людей… Они управляют этими животными… Они одеты… одеты в шерсть и кожу… На повозках – бочки с рыбой… Повозки везут рыбу в город…

На несколько секунд Черников-старший замолчал, и мы, обеспокоено переглянувшись, подошли ближе. Тело лежащего на земле шамана выгнулось, на лице застыла страдальческая гримаса.