Маргарет услышала голос. Даже не голос — у него не было звука, не было слов. Но, тем не менее, к ней обращались. Она даже определила, что говорящий — женщина. Мысль зажурчала в голове спящей девушки так ненавязчиво, что она почти приняла её за свою.
Она должна выслушать и понять.
Да, Маргарет согласна.
От этого зависит её дальнейшая судьба.
Вот как? Спящая почувствовала лёгкий укол удивления. Ну, хорошо, пусть будет так.
Она должна вникнуть в себя. Спросить себя о самом сокровенном своём желании. Нет, не о спасении из этого места — это всё преходяще. То, что составляет её самую дерзкую мечту. То, что недостижимо никакими средствами, что не купить за всё золото мира. Кем она пожелала бы стать, если бы всё мыслимое могущество было в её власти. Нет, нет, не сделать, а стать. Воплотиться. Самый соблазнительный образ. Нарисуй его, облеки его в видимые черты. Окружи его тем, что достойно. Вдохни в него жизнь. Стань им. Сейчас, только сейчас она имеет возможность, за которую все короли готовы отдать короны. Отпусти себя по волнам своей фантазии. Своей мечты. Своего каприза. Ведь сегодня она отпила из Источника Преображения. Сегодня можно всё. Можно одеть небо в алмазы. Можно встать на горе, и все народы мира соберутся у подножия и крикнут «алилуйя!»…
Решайся, Маргарет. Загляни вглубь своей души. Проживи целую жизнь или краткий миг — как пожелаешь.
Возьми счастье, любовь, поэзию. Возьми карающий меч, огненные стрелы. Возьми крылья и купайся в небе.
Выбери образ. Выбери образ, Маргарет…
— Царица Савская! — ответила Маргарет. Тело её не шевельнулось, и губы её не приоткрылись.
Вспыхнули и угасли звёзды.
Пробуждение походило на медленное всплытие из морских глубин. Упоительная прохлада нежно текущего, сладкого, восхитительно благоухающего дуновения ветра. Струя его, словно нескончаемый шёлковый поток, проплывала над ложем, едва ли достойном той, что почивала на нём.
Царица разомкнула веки, и трепетное сияние нежного утра преклонилось пред нею, словно преданная служанка. Длинный луч раннего светила неторопливо скользил по убранству царской опочивальни, по драгоценным драпировкам, по тончайшей инкрустации причудливой, лёгкой, грациозной мебели, по фантастической мозаике полов.
Безмолвный гость добрался до туалетного столика драгоценного ливанского кедра и принялся неторопливо перебирать солнечными своими пальчиками бесценные сандаловые шкатулочки, сплошь заполненные топазовыми, яхонтовыми, опаловыми коробочками с притираниями, кремами, румянами, сурьмой. Бесчисленные кисточки, медные зеркальца в оправе из золота и драгоценных камней. Отдельно стоял столик, на котором небрежно были брошены редчайшие розовые жемчужины ожерелья, множество тонких браслетов, заколок, гребней, золотых сеток, перстней.
Словно испугавшись блеска, затмевающего его, лучик покинул столик и поплыл к высокому, за тонкой кисеей, ложу. Там, среди множества подушек и прекрасных покрывал, на роскошных, привезённых из невообразимой дали, сотканных только для неё и хранящих её имя, возлежала царица Савская.
Солнечный зайчик скользнул по множеству бесценных покрывал и подкрался к её лицу. И восхищённо замер, очарованный изумрудным сиянием длинных глаз царицы, окружённых, словно два лесных озера, сумрачной теменью ресниц.
Утренний ветерок потрепал невидимыми руками кроны пальм и листья роз в саду. Тронул и покачал головки прекраснейших цветов. И сад, проснувшись, запел множеством нежных голосов, сложной полифонией птичьих трелей, журчания фонтанов, ветряных рулад и синих-синих, упоительно бездонных, ликующих небес!
«Придите, придите и взгляните! Придите и возрадуйтесь!
Удивитесь и воздайте хвалу и почести, благословение и восхищение,
любовь и преданность прекраснейшей из всех земных владык!
Невозможной, немеркнущей, блистательной красе царицы Савской!»
Она отвела рукою невесомую кисею полога и встала прекрасной, тонкою ступнёю на самоцветные мозаичные полы своей опочивальни. Сквозь высокие арочные окна, ликуя и веселясь, пробивался яркий свет утра. Колыхалась, вздувалась, опадала, как живая, золотая плёнка занавесей.
Царица смотрела вдаль, на юг. Туда, где до линии разграничения земли и неба простиралась её земля, благословенная Сабея. Прекрасная, как сон счастливца. Роскошная, как райские холмы, богата плодородием своим. Тучные стада пасутся на сочных пастбищах. Колосятся, зреют и плодоносят трижды в год пшеницы лучшие сорта, что славу и богатство несут Сабее.
Сады диковинных деревьев с плодами невиданными привлекают в этот край купцов из всех далёких стран. Произрастают лучшие плоды в земле, осиянной лучами благодати и милости с небес.
Рудники, в которых добывают золото и серебро, копи изумрудов, самоцветы в горах. Богатое купечество, искусные ремёсла приносят несметные богатства, летящую быстрее ветра славу земле Сабейской.
Здесь нет несчастных, нет бедных, нет недовольных и больных. Все счастливы, и век короткий человека здесь протекает, как три жизни, как поток глубокий спокойной, величавой и щедрой реки. Здесь даже старость благородна и прекрасна.
Такой дивной негой и чувственностью наполнен до избытка каждый день. И кажется, что от рассвета до заката проходит год, каждый миг в котором — радость, наслаждение, покой.
Кто бы не польстился, не пожелал овладеть сим благодатным краем, в котором властвует не муж, мечом и войском хранящий мир, а женщина? Прекрасная, но слабая. И сама царица, словно венец, венчает эту дивную страну. Словно солнце днём, словно ночью — круглая луна. Кто из владык не пожелает украсить ею свой дворец?
Разогреты сплетнями и байками в пути, своей фантазией и невоздержанностью плоти, думают увидеть одалиску, которой лишь ленивый не говорит слов лукавых, льстивых и неверных.
И вот при виде ослепительной красы немеют и теряются. Пугаются, стыдясь, своих нечистых мыслей. Но, более, чем лик небесный, покоряет их проникновенный ум в сочетании с великолепием достоинства и простоты. Приветливости и недоступности. Света и глубины.
И отъезжают, с благоговением храня прекрасный образ, воспевая в песнях и стихах ум и красоту царицы Савской.
«… воспойте и прославьте, восхититесь и удивитесь уму, заботе,
милости, защите своего счастливого народа, мирно живущих сабейцев — великой и могущественной царице Савской!»
Царица улыбнулась и отошла вглубь опочивальни. Рукою в драгоценных перстнях она коснулась тонкой тарелки гонга. На мелодичный звон к ней поспешила любимая служанка, старая Сатора. Только ей могла доверить царица свои ночного цвета кудри. С ней вместе вошла толпа служанок, и тихая дотоле спальня огласилась весёлым щебетом и смехом. Царица любила видеть вокруг себя довольство, радость, приветливость.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});