Читать интересную книгу Тяжелый круг - Борис Дедюхин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 28 29 30 31 32 33 34 35 36 ... 129

Да, в 1964 году на Лорельском ипподроме собрались воистину лучшие лошади света. Американский мерин Келсо, занявший первое место, имел до этого наибольший в истории скачек общий выигрыш — почти два миллиона долларов — и специальным жюри из знатоков конного спорта пять лет подряд признавался в США «лучшей лошадью года».

Американский жеребец Ган-Бой, случалось, побеждал Келсо в скачках: например, в Вудвуд Стейкс выиграл у него «ноздрю». Про Ган-Боя говорили, что он мог бы быть лучшей лошадью Америки, не будь он современником Келсо.

Французская Белль-Сикамбр, взявшая в том году приз Дианы (Дерби для кобыл), на проводке перед стартом была удостоена самого большого внимания зрителей и знатоков. Так же, как жеребцы вообще обычно веселы, бодры и смышлены, так кобылы, как правило, имеют другой характер — они завистливы, боятся щекотки, играючи и всерьез лягают задом, а потому и перед стартом выглядят невыигрышно, но эта француженка была исключением: прежде чем выйти на круг, она долго охорашивалась, а скакала перед трибунами так элегантно, так грациозно и легко поднимала и опускала точеные ножки, будто чуть касалась травы кончиками копыт.

Высоко оценивались шансы лучшей итальянской лошади Веронезы и японского жеребца Рио-Форель, победителя приза Императорский кубок.

Анилин сначала никого не удивил: молод, из себя невидный, ни ростом, ни мастью, по экстерьеру вроде бы простоват, послужной список небогатый — это было ведь еще до приза Европы и Триумфальной арки.

Конечно, нет никакого резона обижаться: тогда, 11 ноября 1964 года, имя Анилина впервые прозвучало на весь мир — скачка не только транслировалась по телевидению, но и комментировалась по радио на шести языках, в том числе и на русском.

— Кто тогда видел его — навсегда запомнил. Анилин может сделать честь любой конюшне, — убеждал Каскарелло, словно бы Николай не знал этого. — К тому же нам известно, что в шестьдесят пятом году он был непобедим в пяти соревнованиях и завоевал Большой приз Европы, неся внушительный вес — шестьдесят два килограмма. Вот почему нам так хочется видеть его у себя в гостях еще раз. Хочу напомнить, что победителю этой скачки будет присвоено звание «Лучшая лошадь мира».

Приглашение было принято, Анилин начал собираться и дальнюю дорогу.

Не любил он автобус, всегда болел в поездах, но самолет — хуже ничего придумать невозможно, его Анилин просто панически боялся.

Как-то Николай делал галопы, а в это время над заводским полем летчики на маленьком самолетике разбрасывали удобрения. Сели, остановили пропеллер, просят:

— Покажи нам свою знаменитость.

Жалко, что ли: Николай завернул в их сторону. Анилин увидел самолет — маленький, не такой, на каких летал, и молчащий, но все равно до того на него осерчал, что на дыбы взвился, потом подхватился и с не лошадиным визгом бросился прочь.

А однажды поднялась на заводе среди ночи тревога: Анилин заболел! Телефонные звонки по квартирам, беготня — примчались в конюшню директор, начкон, ветврач и, конечно, Николай. Бледный, перепуганный дневальный рассказывает:

— Крутится волчком, мокрый весь… Может, колики в животе, только я ничего такого ему не давал…

В чем дело, никто понять не может. Зашел Николай в денник и — что такое: гул, ровный и мощный, словно бы самолет летит. Поднял голову, видит: форточка в окошке отошла и в ней февральский злой ветер гудит.

Сбегал дневальный наружу, подпер форточку вилами, и Анилин сразу успокоился.

Так что было совсем непростым делом уговорить Анилина еще раз пуститься в путь по воздуху. Пришлось пойти на обман: на аэродроме во время посадки прикрыть ему щитками глаза.

Улетали из Западного Берлина на самолете авиакомпании «Пан Американ». До самого трапа Анилин шел доверчиво, но, наступив на обитый гофрированной резиной мостик, видно, что-то вспомнил, запнулся. Николай тут же сунул ему в рот загодя припасенную шоколадку, Анилин ослабил бдительность и огляделся, когда уж находился в узком стойле, прочно прикрепленном к полу самолета. Насибов и Кулик, не мешкая, привязали его с двух сторон к специальным кольцам, а перед носом повесили брезентовую кормушку. Анилин с подозрением осмотрел все, но придраться ни к чему не смог и занялся овсецом.

В воздухе он чувствовал себя плохо, самолет его укачивал. Возможно, что его и тошнило, но лошадь не может вырвать — так у нее устроен пищевод: у входа в желудок есть клапан, действующий, как ниппель насоса, который в мяч или велосипедную камеру воздух пропускает, а назад нет. Случается, лошади вообще не могут перенести полет, впадают в истерику.

Когда приземлились в Нью-Йорке, Анилин торжествующе заржал, чем распотешил американских пилотов, которые потом, когда заходил разговор об Анилине, говорили: «А-а, это тот, который вместо стюардессы объявление о посадке сделал!»

А еще при виде советских лошадей и жокеев американцы непременно вспоминают, как во время пожара на Лорельском ипподроме первыми, раньше пожарных, на спасение скакунов прибежали Насибов, Боровой и другие наши ребята (советские лошади были вне опасности) и смело бросились в огонь. «Лошади застрахованы!» — кричат конюхи, но Паша Боровой кинулся в пламя и выскочил из пылающего денника верхом на мексиканской кобыле, которая бы непременно погибла. Некоторые американцы удивлялись и к такому выводу пришли: «Вот потому русские и войну выиграли».

Лорельский ипподром, расположенный среди зеленых холмов в штате Мэриленд, считается одним из лучших в мире. Наверное, так оно и есть, но только очень уж своеобразный он, заметно разнится от европейских.

Все приезжие лошади размещаются в одной деревянной конюшне. Рядом с ней — избушка для жокеев и конюхов и полицейский пост с телефоном. Все это ограждено колючей проволокой, и постороннему человеку сюда никак не проникнуть.

В один из вечеров были даны пропуска корреспондентам и специалистам-лошадникам. Смотрят они проездку и прогнозируют, прикидывают шансы.

Первым фаворитом единодушно называют Анилина. За ним — американских жеребцов Ассагея и Тома Рольфа, с которым Анилин был в одной компании в призе Триумфальной арки. С уважением отзываются о французском победителе Большого приза Сен Клу Бехистауне, про остальных — английских, канадских, бразильских и венесуэльских скакунов — говорят неопределенно. В общем-то, правильно они прикинули, одно слово — спецы!

При открытии Америки Колумбом на этом материке не было лошадей совсем — так же, как воробьев. В прошлом веке в Нью-Йорк завезли две пары воробьев, и теперь в США их расплодилось столь же много, как и повсюду: приходится примерно на каждого человека по одной птахе. Но лошадей в Америке развели столько, что нынче ни одна страна не может тягаться с Соединенными Штатами, причем разводятся не только скаковые, рысистые и полукровные рабочие лошади, но и диковинные, нигде больше не виданные: ковбойские мустанги, карликовые лошадки размером с небольшую собаку. А чугунных и бронзовых лошадей там даже больше, чем живых. В городах много памятников отличившимся военным. И памятники поставлены не абы как, не по прихоти скульптора, а со смыслом: если лошадь встала на дыбки — ее всадник погиб на поле брани, если у коня поднята одна нога — герой войны умер от ран, если лошадь опирается на все четыре — полководец закончил войну невредимым и скончался от старости либо каких-то гражданских недугов.

1 ... 28 29 30 31 32 33 34 35 36 ... 129
На этом сайте Вы можете читать книги онлайн бесплатно русская версия Тяжелый круг - Борис Дедюхин.
Книги, аналогичгные Тяжелый круг - Борис Дедюхин

Оставить комментарий