— Я не хочу, чтобы вы винили Джона за то, что он называет вещи своими именами, — продолжил он, — Я хочу сказать, что будь на его месте, я бы повел себя иначе, но я его понимаю. Я сексуальный пожарный. На его месте, я бы тоже не захотел, чтобы такой как я крутился вокруг его девушки. Поэтому сегодня, вместо тоста, я собираюсь дать обещание.
Хантер поднял бокал. Единственный из всего зала.
— Джон хочет, чтобы Эсми больше меня не видела, поэтому я дам ему повод оберегать ее от меня еще сильнее. — Хантер повернулся и кисло улыбнулся Джону. — Отныне, клянусь, что каждый раз, когда увижусь с Эсми, я буду говорить ей, что люблю ее и просить выбрать меня. И в довершение ко всему, если она хоть немного будет выглядеть заинтересованной в моем предложении, я ее поцелую.
Это заявление вызвало удивленных возгласы среди гостей. Наконец-то. Хоть какая-то реакция. Все лучше, чем молчание.
— Давайте будем реалистами. Каждый день своей жизни я мечтал поцеловать Эсми, но не хотел рисковать нашей дружбой ради поцелуя. Но сейчас, когда мы больше не друзья, мне нечего терять, верно?
Хантер поднял бокал чуть повыше.
— Так выпьем же за счастливую пару. Пусть сбудется их желание, чтобы наши пути больше никогда не пересекались. Потому что если это случится, то ситуация может принять неловкий оборот.
Никто не поднял бокал. Отец выглядел смущенным, а мама… она что плачет? Ага. Хантер ни капли не сомневался, что его мама плачет. Хоть кто-то. Опять же не так давно Хантер готов был поспорить даже на деньги, что Эсми расплачется от одной только мысли, что никогда с ним больше не увидится, но оказалось, что все это было туфтой.
Теперь у нее был Джон. Скучный, на вкус напоминающий ванильную вафлю Джон, с доходом в виде семизначной цифры, и привлекательной медицинской степенью — Хантеру таким не стать никогда.
— За Джона и Эсми, — провозгласил Хантер, опустошил бокал и направился к выходу.
Никто не пошел за ним следом. Даже его родная мать. Все это было так неправильно. Никогда в жизни он не чувствовал себя боле одиноким, и это чувство заставило его постоять возле машины несколько минут, в надежде, что кто-нибудь — в идеале один конкретный человек — пойдет за ним следом, чтобы обсудить случившееся.
Но, увы. Никто не пошел за ним. Все остались внутри вместе со счастливой парочкой.
Как и должно быть.
— Идиот, — пробормотал Хантер сам себе под нос, затем сел в машину и поехал домой.
Глава 26
Как. Он. Посмел?
Все уехали, даже персонал. На парковке остались только две машины, но Эсми была по-прежнему слишком зла, чтобы сесть за руль.
— Вопрос закрыт, — увещевал, своим спокойным голосом доктора, Джон, пока она мерила шагами тротуар, — и как видишь, все обернулось к лучшему. Я не ошибся.
Эсми не знала, на кого злилась больше, на Джона или на Хантера. Но в тот момент перед ней стоял Джон.
— Я сказала тебе, что все улажу сама, Джон.
— Ну, очевидно же, твой вариант не сработал, — протяжно сказал он.
— Сработал! — рявкнула Эсми, едва глядя на него. — Мы сделали все, о чем ты попросил, и Хантер не сопротивлялся.
— Потому что хотел быть поближе к тебе, — заспорил Джон.
— Он отступил! — чуть не закричала она. — Мы не созванивались и не писали друг другу в течение недели из-за тебя! Ты хоть представляешь, как это было тяжело и чего стоило? Мы с Хантером списывались каждый день, с тех пор как изобрели сообщения. Он перестал из уважения к нам. А затем ты загнал его в угол, и сделал то, что я просила не делать!
— Я понимаю, почему ты так злишься, Эсми, но я поступил так, как посчитал будет лучше для нас.
Эсми изо всех сил старалась не кричать.
— Джон, наши с Хантером родители неразлучны. Они вместе проводят праздники, а теперь из-за тебя, им придется выбирать, кого из детей пригласить, либо им придется отмечать праздники раздельно.
— И это к лучшему, — рявкнул он в ответ, — ты слышала Хантера сегодня.
Да. Да, она слышала. От слов Хантера немного кружилась голова, но Эсми не могла думать об этом сейчас. Сейчас ей надо было наказать жениха.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Не важно, — сказала она, — Мы бы это уладили. То, что ты сделал, было невероятно эгоистично. И не только это, ведь ты сделал это после того, как я тебя попросила этого не делать. В этом поступке не было ни капли уважения ко мне, Джон.
— Это должно было случиться, — строго сказал Джон. — Это было правильно.
Эсми взглянула ему в глаза.
— Если что-то нарушает мое доверие к тебе, это правильно?
Джон покачал головой.
— Мне следовало догадаться, что ты примешь его сторону.
Эсми с трудом сдерживалась.
— Его сторону? Какую сторону, Джон?
— Сторону, на которой ты вечно будешь его оправдывать, пока это не закончится раз и навсегда.
— Все закончилось, — сквозь зубы процедила она, — как бы сильно мне это не нравилось, и до какой степени это не казалось правильным, все кончилось. Я все уладила.
— Мне так не показалось. Ты всю неделю вела себя странно.
Впервые с момента их знакомства, Эсми захотелось придушить Джона.
— Я знаю, что в виду твоей профессии врача, ты умеешь принимать смелые решения с уверенностью, но улаживать деликатные ситуации — моя стихия, и все что мне надо, чтобы ты просто доверял мне.
— Доверять? Сколько раз ты клялась мне, что Хантер в тебя не влюблен?
Эсми открыла рот, но слова исчезли, словно сердце дало пинок в грудь.
— Видишь? Ты не знала, да?
Знала ли она? Она не раз об этом думала, а в некоторые месяцы или годы ее жизни, она даже надеялась. Но знала ли она точно?
— Лично я даже понять не могу, как вообще такое возможно, что ты не знала. Нужно ходить со шторами на глазах, и это после того, что ты рассказывала мне о своей работе…
— Прекрати, — прервала его Эсми, — Если собираешься обвинить меня в неспособности выполнять мою работу, основываясь на ситуации с Хантером, тогда остановись прямо сейчас.
Джон пожал плечами.
— Я лишь хотел сказать, что твоя работа заключается в том, чтобы предугадывать подобные вещи. Поэтому прости меня, за то, что подумал, будто подобная ситуация с Хантером, может стать для тебя неожиданностью.
Этот спор нужно закончить. Скорей успокаивайся, прежде чем переступишь черту, шептал ей внутренний голос.
Если ее клиенты разговаривали в подобном тоне, Эсми немедленно вмешивалась и охлаждала их пыл. Для этого и нужна была третья сторона в игре без ставок. Когда ее клиенты начинали спорить, задачей Эсми было успокоить их и вернуть внимание к фактам, которые можно обсудить разумно.
Но у них с Джоном не было третьей стороны, которая могла бы вмешаться, что означало, что кто-то из них должен либо уступить, либо уйти.
Эсми совсем не хотелось уступать.
Да, тогда наступит покой, но они с Джоном пока этой тишины не заслужили.
— Ты же понимаешь, что теперь я должна поговорить с ним, — сказала Эсми, испытующе глядя на Джона. — С Хантером.
— Ты серьезно? После сегодняшнего вечера? После всего, что он сказал?
— Да, — ответила Эсми, — Скажи себе спасибо за это. Если бы мы сделали все, как я хотела, то наш разрыв с ним прошел бы спокойнее, а теперь мы словно имеем дело с последствиями травмы, нанесенной тупым предметом.
— Хантер большой мальчик, и он сможет справиться с этим, если рядом с ним будут другие люди. Ты ему не нужна.
— Ты когда-нибудь вообще задумывался, что я тоже хочу его видеть? — осторожно спросила Эсми, — Тебе приходило в голову, что речь идет о моем лучшем друге, и я не тот человек, который сможет спокойно спать ночью, зная, что из-за меня кто-то страдает?
Выражение лица Джона слегка смягчилось, и он протянул к ней руку.
— Я знаю, это тяжело, но…
— Но ничего, — перебила его Эсми. — Ты поступил так, как я просила не делать. Не тебе решать, как я на это отреагирую и не тебе решать, что я буду делать дальше. Ты меня понимаешь?