расторгнута.
Он несколько мгновений хмуро смотрел на меня, а потом развернулся и плюхнулся в стоявшее у камина кресло.
Эл медленно похлопал в ладоши.
— Браво. Спасибо за места в первом ряду, давно не бывал в театре. И в чём замысел?
Теперь и я опустилась в кресло. Опершись локтем о подлокотник, устало потёрла лоб.
— Не знаю. Давайте хоть в настольные игры поиграем. Это лучше, чем весь вечер пытаться убить друг друга взглядами.
— Только сначала меня свяжите, — попросил Мик. Он последний раз дунул на давно уже разгоревшиеся поленья, а потом аккуратно сгрёб их в кучку.
— Играть, значит? — вздохнул Ной.
Алек тоже вздохнул — но раздражённо. И резко, даже как-то неожиданно, пошёл на выход.
— Сдаёшься? — крикнула я ему вслед.
— Да щас! — бросил он через плечо. — Принесу кое-что.
Я прикрыла глаза и утомлённо покачала головой.
— Так вы меня свяжете? — это Мик.
— Да свяжем-свяжем, погоди. Или ноги уже чешутся в Клуб сбежать?
— Время позднее, — он обеспокоенно выглянул в окно, где сумерки уже заметно сгустились. — Когда придёт Мастер, меня уже ничто не сможет удержать. Уж я-то знаю.
— Ты говорил, что даже выезжал из города, но всё равно успевал вернуться. Как?
— В зависимости от того, насколько я далеко нахожусь, тяга может выражаться сильнее или слабее и начинаться раньше или позже, — пояснил Мик. — Пока я в академии, это ощущается, как… беспокойство.
Эл фыркнул.
— Твоё “беспокойство” я уже поправил. Ещё дня три “беспокоиться” не будешь. — Он внимательно посмотрел на Мика, а потом с усмешкой покачал головой: — Хотел сказать: “Надеюсь, у тебя нет девушки”, — но и без того вижу, что нет.
— Э-эл? — строго протянула я. — Что ты с ним сделал?
— Стояк поубавил, — с некоторым злорадством усмехнулся он. — Чтобы не переживал из-за твоего декольте и просвечивающих сосков.
Я покраснела.
— Пойду переоденусь, чтобы никого не смущать, — и решительно направилась в свою комнату.
— А мне нравится как есть, — крикнул он вдогонку.
Я успела только вытащить из-под кровати свой старенький потрёпанный чемодан и открыть его в поисках какого-нибудь закрытого платья, когда дверь моей комнаты открылась и внутрь вошёл Ной.
— Да почему здесь нет замков на дверях! — воскликнула я, в отчаянии бросая в открытый чемодан выцветшую туфлю. — Не комната, а проходной двор!
— Предполагается, что те, кто будут проживать в этом доме, сами поставят замки с уникальным узором, чтобы ни у кого не было второго ключа, и никто не смог этот замок взломать, — спокойно ответил Ной.
— Завтра же поставлю щеколду, — буркнула я и опустилась обратно на корточки перед чемоданом. Ной присел рядом и некоторое время наблюдал за тем, как я роюсь в своих вещах.
— Так и что у вас за уговор?
Я прижала к груди голубое платье и села на пол.
— Он предлагал мне встречаться. Прежде чем ты спросишь: нет, я не собираюсь отвечать ему согласием. Но подумала, что, быть может, мне удастся что-то сделать с его зависимостью, если он не пойдёт в Клуб сегодня…
— Ты слишком добра к нему.
— Да, пожалуй… Сказала, что если он сегодня не пойдёт в Клуб, то я подумаю над его предложением.
— И это обман.
— Обман.
Ной взял из моих рук платье и, расправив его, осмотрел.
— Хороший выбор. Помню это платье: ты в нём была в тот день, когда мы познакомились.
— Помнишь, во что я была одета при первой встрече? Да это любовь.
— В отеле стояли артефакты слежения. Единственное, чего мы так и не поняли — это как ты сумела покинуть его. Ни на одном артефакте тебя так и не зафиксировали. Пришлось постараться, чтобы тебя отыскать.
— Судя по вашему появлению у моего порога на второй день, не так уж это было сложно. Мне казалось, что после использования шота невидимости меня будут искать по меньшей мере пару месяцев. А за это время я бы отыскала денег, чтобы возместить… — я набрала полную грудь воздуха и добавила: — Но понадеялась, что для вас сумма в несколько золотых — слишком мелочна, чтобы из-за неё разыскивать какую-то человечку.
— Шот невидимости? — он вскинул бровь. — Да тебе бы цены не было в какой-нибудь банде воров.
Я усмехнулась:
— Это был запасной план.
Забрав своё платье, я собралась было встать, чтобы переодеться, но в ногах после всего пережитого за день уже совсем не осталось сил. От бессилия в горле встал ком.
— Ты в порядке? — Ной потянулся ко мне и, ощупав лоб, убрал за ухо прядь волос.
— Устала. Хочу просто залезть в постель, завернуться в одеяло — и лежать. И завтра лежать весь день. Закрыть шторы, чтобы не видеть ни проблеска солнечного света, только читать в свете настольной лампы, есть печенье и лежать.
Ной с задумчивым видом вздохнул, напряжённо поджал губы, словно о чём-то размышляя. Потом сел рядом, скрестив перед собой ноги, взял меня за локоть и притянул к себе, усадив словно в гнёздышко. Крепко прижал к себе — и я ощутила, как тихо, мягко и тепло потекла между нами сила. Подняла встревоженный взгляд:
— Перестань, ты и сам сегодня чуть живой.
— Ничего со мной не будет. Драконы быстро восстанавливаются.
Я знала, что он преувеличивает. Да, драконы восстанавливаются достаточно быстро, но за день ему уже столько раз пришлось опустошать себя до самого дна, что линии силы должны были повредиться. Не сильно — затянутся сами до утра, — но достаточно, чтобы доставлять мучительную призрачную боль. Боль, которой нет на физическом плане, но которая измучивает.
— Перестань, — слабо произнесла я, но ничего не могла сделать — у меня попросту не было сил. Ной покачивался взад и вперёд, убаюкивая меня, прижимая к себе, и отдавая свою жизненную силу, несмотря на то, что для него это должно быть мучительным испытанием сегодня. Слабость постепенно отступала. От облегчения по щекам покатились слёзы, хотя мне совсем не хотелось плакать. Они катились сами собой и грузно падали на плечо дракона.
— Перестань, — прошептала я. — А то придётся тащить тебя в реанимацию.
— Ты преувеличиваешь. За пару часов в себя приду.
Я схватила его за рубашку чуть