– Ты был ранен и нуждался в помощи.
Успокоив трясущийся палец, Джеймс убрал пистолет от горла Мэллори и выстрелил в сторону выхода. Прогремел взрыв, отразившись эхом во всех закоулках пещеры.
Он бросил пистолет в воду и ринулся прочь, к лодке, которая ждала его снаружи в лучах яркого солнца.
Лежа в постели, Диана успела тщательно изучить весь потолок, когда наконец-то вернулся Джеймс. Время было позднее, далеко за полночь, и все, включая отца и Мэллори, уже легли спать. Перед сном миссис Прингл перевязала раненому руку и напоила его настойкой опия.
В сумерках Джеймс так и не появился, и Диана пыталась выследить его с верхней площадки, хотя знала, что на острове было много мест, где легко можно было укрыться. Там же, под одним из кустов, она отыскала кухонное зеркало – очевидно, Джеймс его использовал для подачи сигнала кораблю. Это был французский фрегат, объяснил отец. На закате корабль исчез, и все последующие часы Диана провела в мучительных догадках, отправился ли Джеймс на борт.
Она слышала каждое слово из разговора между ним, отцом и мужчиной, которого знала как Джессапа. Диана пришла в неистовство, узнав, что отец скрывал его настоящее имя, в то время как этот человек проводил много часов на пляже с Изабо, рыбачил с ее отцом и помог спасти жизнь Джеймсу.
Диана видела, как Джеймс выстрелил в море и покинул пещеру. Он сделал свой выбор, и она понимала, чего ему это стоило.
Уложив Изабо, Диана вернулась к себе, под уговорами миссис Прингл переоделась в ночную рубашку и легла. Когда кухарка ушла, она вскочила с постели и встала у окна, не сводя глаз с дорожки, ведущей к дому.
Диана ждала несколько часов, пока сильная усталость не вынудила ее прилечь. Не смыкая глаз, она с надеждой продолжала вслушиваться в каждый шорох.
Наконец-то… скрип ворот, его шаги снаружи, звук открывающейся двери. Она лежала неподвижно, сердце колотилось. Пойти к нему или не стоит? Яростно наброситься за то, что напугал до полусмерти, или ждать его действий? Сердце приказывало бежать к Джеймсу, но оно ведь уже столько раз ошибалось.
Интересно, остальные тоже прислушивались? Нет, наверняка сон был для них важнее. Единственным человечком, защищенным от всех невзгод, была Изабо: послушайте, никто ведь не пострадал! Так почему все такие грустные?
Скрипнули половицы. Джеймс пересек площадку и тихо вошел в свою комнату рядом с лестницей. На несколько минут воцарилась тишина, затем Диана услышала всплеск воды. Миссис Прингл каждый вечер разносила по спальням кувшины и губки, чтобы можно было помыться перед сном или с утра, пока она хлопотала перед завтраком.
Диана представила, как он смачивает губку, затем вода течет по его обнаженному телу, смывая с кожи песок, пот и грязь. Он очистит себя от прожитого дня и всех расстройств. Он не торопился, а она лежала и слушала: он давал губке пропитаться водой и щедро поливал свое тело. Снова… и снова… всплеск… журчание тонкой струйки и снова всплеск. Скоро он закончит, вытрется старым потертым полотенцем, ляжет и попытается уснуть.
Шли минуты. Луна, проходя свой ночной путь, заглянула в окно ее спальни. Для него она сейчас тоже светила. Звук воды пока не прекращался: такой ровный, монотонный, неторопливый..
Диана поднялась с постели. Она нащупала в темноте тапочки, но была слишком взволнована, чтобы тратить время на поиски халата. Тихо шаркая, она вышла из своей комнаты и через площадку добралась до спальни Джеймса.
Она открыла дверь в тот момент, когда в чаше снова зашумела вода. Он стоял к ней спиной; на мокрых плечах искрились нежные поцелуи лунного света, оставляя в темноте прямой стан, тонкую талию и упругие ягодицы. Тени плясали на мускулах рук и ног.
На полу было много воды, и полилось еще больше, когда он проводил губкой от запястья к плечу. Длинные мокрые волосы ровно лежали по всей голове, и с концов по спине текли ручейки. Джеймс не поворачивался, не слышал, как она вошла и закрыла за собой дверь.
Диана сняла тапочки и босиком прошла к нему по мокрому полу, остановившись у маленького столика, на котором стоял кувшин. Она встала перед Джеймсом и взялась за губку в тот момент, когда он снова собирался опустить ее в воду.
Он поднял глаза. Диане стало не по себе при виде темных, безжизненных колодцев, смотревших сквозь нее из-под заострившихся от влаги ресниц. Она держала губку в воде, и он спокойно ждал, никак не реагируя.
– Джеймс, – прошептала она, – Позволь мне.
Он отбросил руку, и капли с кончиков пальцев мелодично застучали по полу. Диана дрожащими руками отжала губку и мягко провела ею, сначала по шее, затем по мускулистой груди и плотному животу. На месте давно снятой повязки остался розоватый шрам, тянувшийся от ребра почти до паха. Чуть скользнув по нему, рука поднялась обратно к плечам.
Джеймс не двигался и тихо наблюдал за ней. Диана снова наполнила губку и продолжила путешествие – теперь по его спине: от лопаток вниз, к ягодицам, гладя кожу неспешными движениями. Она сделала еще один круг, затем удостоила вниманием его руки, не торопясь протерев каждую от плеча до пальцев.
Бока и талия тоже получили порцию приятной влаги. И снова наверх, медленно массируя шею. Ее ночная рубашка совсем промокла, волосы вокруг вспотевшего лба кудрявились. Она выжала губку и с бешено бьющимся сердцем опустилась на колени, чтобы помыть внутреннюю сторону его бедер.
Джеймс и теперь стоял недвижно, хотя жезл уже выпрямился и затвердел. Такой красивый и гладкий, каким она видела его в пещере. Пытаясь не обращать на него внимания, Диана старательно помыла одну ногу, затем вторую, проводя губкой от бедра к щиколотке.
Все, закончила. Теперь она могла встать, но не было сил отвести взгляд от его прекрасной наготы: фаллос, твердый и тугой, вокруг – мокрые кудрявые волосы.
Она долго изучала этот объект, любуясь тенями, которые отбрасывала на него луна. Пульс внутри бился тяжело и ритмично. Она сделала вдох, подалась вперед и лизнула кончик. По вкусу он был теплым, бархатистым… очень приятным. Не выдержав соблазна, язык проследовал дальше, до самого основания. Тут Джеймс словно опомнился:
– Черт возьми, Диана! Я еще не умер.
Он взял ее за локти и поднял на ноги. Глаза светились, горели от желания и злости. Диана бросила губку в воду.
– Ну вот, – сказала она дрожащим голосом. – Теперь все.
– Это мне решать.
Джеймс обвил ее сильной рукой и притянул к себе.
Поцелуй был неистовым. Он не мог оставить ее выходку безнаказанной. Диана подумала, что даже поцелуй в трактире год назад был гораздо игривее и нежнее, чем сейчас, когда он явно и не думал о лирике. В нем проснулся жестокий человек, охотник на пиратов, живший по собственным законам.