выбрался из Флоренции, вырвался из когтей собственной семьи и клана Медичи. Даже когда изгнанник Пьеро со свитой объявились в Болонье, его бывший придворный скульптор и хранитель коллекции древностей не присоединился к ним. По словам Кондиви, он остался у своего нового покровителя в его доме на Виа Галльера, фешенебельной улице в центре Болоньи. Альдрованди «оказывал ему великие почести, восхищаясь его умом и талантом». Каждый вечер болонский патриций просил Микеланджело читать ему вслух, иногда «из Данте, иногда из Петрарки, а иногда из Боккаччо, пока не засыпал»[262].
Описание Кондиви наводит на мысль о настоящей идиллии, возможно даже любовном романе, хотя мы не располагаем никакой иной информацией об отношениях Микеланджело и Джан Франческо Альдрованди. Однако, судя по этому отрывку, от Полициано Микеланджело узнал не только сюжет «Битвы кентавров», но усвоил значительно больше знаний из области литературы. Чтобы читать стихи вслух, требуется их понимать. Совершенно очевидно, что в возрасте двадцати лет Микеланджело уже был хорошо знаком с произведениями великих классиков, писавших на тосканском наречии: Боккаччо, Петрарки и Данте. Следовательно, уже в юности он обнаруживал задатки двойного дарования, которым прославился впоследствии, сделавшись и художником, и поэтом.
* * *
Первыми работами, которые Микеланджело выполнил в Болонье после бегства из Флоренции, стали три миниатюрные статуэтки на религиозные сюжеты. Из «Жизнеописания» Кондиви можно заключить, что заказы эти он получил совершенно случайно. Однажды вечером, когда его гостеприимный хозяин показывал Микеланджело Болонью, они зашли в церковь Святого Доминика, где еще не были завершены пышные и причудливые скульптуры, украшающие гробницу святого Доминика. Нескольких небольших мраморных фигур еще недоставало на этом каменном реликварии, известном как Рака святого Доминика (Arca di San Domenico)[263].
Рака святого Доминика. Ангел. 1494–1495
Монахам-доминиканцам важно было завершить саркофаг основателя своего ордена. Сам святой, умерший в 1221 году, наказал похоронить себя в простом, выложенном кирпичом склепе. В 1234 году, после его канонизации, эту скромную гробницу заменили другой, более роскошной, с резными украшениями, но в 1469 году сочли и ее недостаточно внушительной[264].
Скульптору по имени Никколо было поручено выполнить для гробницы сложный «футляр», двухъярусную конструкцию наподобие свода, с гирляндами плодов по бокам, фигурами святых по периметру и увенчанную изваянием Бога Отца, стоящего на возвышении. В конце концов общая высота сооружения достигла шести метров. По какой-то причине Никколо (за свои работы над этой скульптурной фантазией получивший прозвище Никколо д’Арка) так и не завершил ее. Он умер 2 марта 1494 года, за семь-восемь месяцев до приезда в Болонью Микеланджело.
Невольно возникает вопрос: а что, если Микеланджело заранее знал, какой заказ словно нарочно поджидает его в Болонье, и именно поэтому направился туда из Флоренции? Все о Раке святого Доминика и неудовлетворительном состоянии его гробницы могло быть известно Джироламо Савонароле, который до своего возвращения во Флоренцию три года прослужил главным преподавателем академических дисциплин в монастыре Святого Доминика. Он наверняка хотел, чтобы работу завершил талантливый скульптор. Нет никаких непосредственных свидетельств того, что Микеланджело и Савонарола обсуждали саркофаг святого Доминика, однако это вполне возможно.
Альдрованди спросил Микеланджело, «осмелится» ли он взяться за миниатюрные статуи для раки, и тот кратко ответил: «Да»[265]. Эти миниатюрные скульптурные изображения не принадлежали к числу важных заказов, но в некоторых отношениях представляли немалую сложность. Самой заметной из недостающих фигур был ангел, которому предстояло разместиться внизу спереди. Вероятно, отсутствие ангела бросалось в глаза и вызывало особую неловкость, потому что Никколо уже успел выполнить его двойника, поставив слева. Таким образом, Микеланджело нужно было решить головоломную задачу: как изваять фигуру ангела в пандан к уже созданному скульптором старшего поколения, да еще и в стиле, который мог показаться несколько устаревшим. Его ангел должен был вписаться в существующий ансамбль и одновременно заявлять о его, Микеланджело, собственном таланте.
Скульптура Микеланджело, несмотря на то что выделяется на общем фоне, отнюдь не нарушает гармонии. Изваянная Микеланджело фигура ангела с подсвечником повторяет позу фигуры, выполненной Никколо и помещенной на другой стороне, однако отличается от нее всем своим обликом и телосложением. Обыкновенно принято считать, что ангелы бесполы, и действительно, трудно решить, существо мужского или женского пола создал старший скульптор, вырезав из мрамора стройного, элегантного ангела с ниспадающими на плечи витыми локонами. Напротив, ангел Микеланджело, несмотря на маленькие, едва заметные выпуклости на груди, безусловно мужеского пола: он более широк в кости и коренаст, а под его ризами виднеются мощные плечи.
Кондиви упоминает всего две скульптуры, которые Микеланджело изготовил для Раки: ангела и святого Петрония, – и даже, что весьма характерно для Микеланджело, называет уплаченный за них гонорар: восемнадцать дукатов за ангела и двенадцать за святого. В тексте «Жизнеописания» ничего не говорится о третьем скульптурном изображении, святом Прокле, либо потому, что Микеланджело был неудовлетворен этой работой, либо потому, что он сам или Кондиви перепутали двух малоизвестных болонских святых, имена которых начинались с одной и той же буквы «П».
Статуэтки, созданные Микеланджело в Болонье, хотя и являли собой весьма изысканные предметы искусства, имея в высоту не более пятидесяти сантиметров, они едва ли способны были принести ему славу. И если ангела можно хотя бы неплохо рассмотреть, две другие фигуры помещаются очень высоко. Мы внимательно вглядываемся в них сегодня, зная, что они созданы Микеланджело, и пытаемся заметить в них предвестие его гениального будущего. Так, в упрямо сдвинутых бровях святого Прокла, маленькая фигурка которого с видом героической решимости словно делает шаг, пересекая границу между XV и XVI веком, можно различить хмурость Давида. Однако, признаться, в то время никто не обращал внимания на эти миниатюрные статуи[266].
Сколь ни приятно жилось Микеланджело в Болонье, найти там иную работу скульптору было непросто. Потому спустя год, когда во Флоренции наступило относительное затишье, Микеланджело решил вернуться домой.
Глава седьмая
Рим: «Купидон», «Вакх» и «Пьета»
Собор, пропитанный невыносимым запахом ладана, напоминает самую дорогую лавку старьевщика в мире. Однако внезапно среди хлама перед нами предстает скульптура, прекрасная, одухотворенная и трогательная.
Люсьен Фрейд о «Пьете» Микеланджело в соборе Святого Петра, 2004[267]
Выражение лица мраморного Вакха свидетельствует о возмутительном непонимании духа этого бога и религиозного смысла, вкладываемого в него древними. Он пьян, на лице его застыл отпечаток жестокости, и тупости, и самого низменного разврата. Как произведению искусства, ему недостает гармонии; как изображению Вакха, ему недостает абсолютно