Читать интересную книгу Первородный грех - Филлис Джеймс

— Да, мисс Клаудиа. Мистер Бартрум приехал, но в здании больше никого нет. Он везде посмотрел и позвонил мне сюда. «Ягуар» мистера Жерара на месте, там же, где он его вчера поставил.

— А что, свет в помещении горел, когда вы пришли?

— Нет, мисс Клаудиа. И в его кабинете тоже света не было. Нигде не было.

В этот момент появились Франсес Певерелл и Габриел Донтси. Джордж заметил, что мистер Донтси выглядит слабым и бледным. Он шел, опираясь на палку, а справа на лбу у него виднелась полоска липкого пластыря.

— У вас там, в номере двенадцать, нет, случайно, Жерара? — спросила Клаудиа. — Он, кажется, куда-то исчез.

— У нас его не было, — ответила Франсес.

Войдя вслед за ними и стаскивая шлем, Мэнди сказала:

— Его машина тут. Я ее видела в конце проулка Инносент-Пэсидж, когда мимо проехала.

Клаудиа ответила раздраженно:

— Да, Мэнди, это мы знаем. Пойду посмотрю наверху. Он должен быть где-то в здании. А вы все оставайтесь и ждите здесь.

Она решительно направилась к лестнице. Миссис Демери следовала за ней по пятам. Блэки, словно не расслышав приказа, негромко ахнула и неловко засеменила за ними.

— Ох уж эта миссис Демери, — сказала Мэгги Фицджеральд, — всегда вовремя окажется на месте происшествия…

Однако голос ее звучал неуверенно, и когда никто не откликнулся на замечание, она покраснела, словно пожалев, что заговорила в такой момент.

Притихшая группка пришла в движение и замерла, образовав полукруг. Будто каждого осторожно подтолкнула невидимая рука, подумал Джордж. Он зажег в холле свет, и роспись потолка засияла над ними, своим великолепием и непреходящестью как бы подчеркивая мелочность людских забот и незначительность тревог. Все глаза устремились вверх. Джорджу пришло в голову, что они напоминают фигуры на религиозных картинах, людей, замерших в ожидании какого-то сверхъестественного явления. Он ждал вместе с ними, не зная, правильно ли, что он находится здесь, а не за конторкой. Ему не полагалось проявлять инициативу, он не должен был участвовать в поисках. Как всегда, он лишь исполнял то, что приказывали, но его удивило поведение компаньонов. Почему они так охотно согласились ждать? А почему бы и нет? Какой смысл всей толпой носиться по Инносент-Хаусу? Трех человек для поисков вполне достаточно. Если мистер Жерар в здании, мисс Клаудиа его отыщет. Никто не произнес ни слова, никто не двинулся, кроме мистера Де Уитта, который тихонько подошел к Франсес Певерелл. Джорджу казалось, что они, застыв, словно участники «живых картин», ждут уже много часов, хотя на самом деле прошло всего несколько минут.

Вдруг Эми голосом, охрипшим от испуга, сказала:

— Кто-то кричит! Я слышала крик! — Круглыми от ужаса глазами она оглядела стоявших рядом с ней сотрудников.

Джеймс Де Уитт, не глядя на нее — он не сводил глаз с лестницы, — спокойно ответил:

— Никто не кричал, Эми. Вам показалось.

И тут крик раздался снова, на этот раз громче, так что ошибиться было невозможно, — отчаянный, на высокой ноте вопль. Все двинулись к подножию лестницы, но подниматься не стали. Казалось, никто не осмеливается сделать первый шаг наверх. Секунду длилось молчание, затем послышались рыдания; сначала тихие и жалобные, они звучали все громче и ближе. Ноги Джорджа от ужаса приросли к полу. Он не мог узнать голос, не понимал, кто рыдает. Звуки казались ему совершенно нечеловеческими, похожими на вой сирены или визг кошки в ночи.

— Господи, Господи, что же это такое? — прошептала Мэгги Фицджеральд.

И тогда, с драматической внезапностью, на верхней площадке лестницы возникла миссис Демери. Джорджу показалось, что она материализовалась прямо из воздуха. Она поддерживала Блэки, чьи рыдания утихали, сменяясь тяжкими, вздымавшими грудь всхлипываниями.

Джеймс Де Уитт спросил — очень тихим голосом, но вполне отчетливо:

— Миссис Демери, в чем дело? Что произошло? Где мистер Жерар?

— Он в малом архивном кабинете. Мертвый! Убитый! Вот что произошло. Он лежит там полуголый и затвердевший, как та чертова доска. Какой-то дьявол задушил его этой поганой змеей. У него вокруг шеи Шипучий Сид замотан, да еще голова Сида ему в рот затолкана.

Джеймс наконец обрел способность двигаться. Он одним прыжком одолел сразу несколько ступеней. Франсес последовала было за ним, но он обернулся к ней, произнес: «Нет, Франсес, нет» — и мягко ее отстранил. Лорд Стилгоу двинулся вслед разболтанной старческой походкой, хватаясь за перила лестницы. Габриел Донтси, мгновение поколебавшись, тоже пошел за ними.

Миссис Демери крикнула сверху:

— Да помогите же мне кто-нибудь! Она же тяжелая, как мертвая все равно!

Франсес тотчас же подошла к ней и обвила рукой талию Блэки. Глядя вверх на этих троих, Джордж подумал, что если кто и нуждается в помощи, так это мисс Франсес. Они вместе спустились с лестницы, миссис Демери и мисс Франсес чуть ли не несли Блэки на руках. Блэки шептала сквозь всхлипывания:

— Простите меня. Простите меня…

Они пошли через холл в глубину дома, поддерживая Блэки с обеих сторон. Группка оставшихся в холле сотрудников в смятении провожала их глазами, не произнося ни слова.

Джордж вернулся за конторку, к своему коммутатору. Здесь он был на своем месте. Здесь он чувствовал себя в безопасности и мог собраться с силами. Здесь он знал, что делать. Ему были слышны голоса. Ужасные рыдания стихли, но он слышал громогласные увещевания миссис Демери и невнятный женский гомон. Он перестал о них думать. У него есть работа, которую он обязан выполнять, и ему лучше заняться делом. Он попытался открыть сейф под прилавком, но руки у него тряслись так, что он не мог попасть ключом в скважину замка. Зазвонил телефон. Джордж вздрогнул и стал дрожащими пальцами надевать наушники. Звонила миссис Велма Питт-Каули, литагент миссис Карлинг, желавшая поговорить с мистером Жераром. Джордж от потрясения снова смолк, потом с трудом выговорил, что мистера Жерара нет. Даже на его собственный слух голос у него был неестественно тонким и надтреснутым.

— Тогда с мисс Клаудией. Надеюсь, она здесь?

— Нет, — сказал Джордж. — Нет.

— Что случилось? Ведь это вы, Джордж? В чем дело?

Джордж в ужасе отключил миссис Питт-Каули. Тотчас же телефон зазвонил снова, но Джордж не ответил, и через некоторое время звон прекратился. Джордж уставился на коммутатор, дрожа от бессилия и неспособности что-то сделать. Никогда раньше он так не поступал. Шло время — секунды, минуты. Вдруг над конторкой вырос лорд Стилгоу, и Джордж почувствовал запах, идущий у него изо рта, и силу его торжествующего гнева.

— Звоните в Нью-Скотланд-Ярд.[64] Я хочу говорить с самим комиссаром. Если его нет, свяжите меня с коммандером Адамом Дэлглишем.

Книга вторая

Смерть издателя

18

Детектив-инспектор Кейт Мискин оттолкнула локтем наполовину освобожденный упаковочный ящик, открыла балконную дверь своей новой доклендской квартиры и, сжав руками балконный поручень из полированного дуба, оглядела переливчато поблескивающие воды Темзы сверху вниз, от плеса Лаймхаус-Рич до огромной излучины у Собачьего острова. Было всего девять пятнадцать утра, но рассветный туман успел рассеяться, и почти безоблачное небо становилось все ярче, источая опаловое сияние с проблесками нежной и чистой голубизны. Это утро было больше похоже на то, каким бывает утро ранней весной, а не в середине октября, но от реки шел осенний запах, терпкий, как запах влажных листьев и тучной земли, смешанный с соленым запахом моря. Прилив достиг своей высшей точки, и Кейт казалось, что под крохотными отблесками света, вспыхивавшими и плясавшими, подобно светлячкам, на волнующейся поверхности реки, она может представить себе неодолимый напор воды, неостановимый поток, почти физически ощущает его мощь. Эта квартира, этот вид из окон, это достижение еще одной поставленной себе цели стали новым шагом прочь от мрачной и тесной, как коробка, квартиры на верхнем этаже жилого комплекса Эллисон-Феаруэзер-билдингз, где она провела первые восемнадцать лет своей жизни.

Ее мать умерла через несколько дней после ее рождения, отец так и остался неизвестным, и о девочке не очень охотно заботилась бабушка — мать ее матери. Бабушке ни к чему был ребенок, из-за которого ее квартира на верхнем этаже превратилась для нее в тюремную камеру, лишив возможности выходить по вечерам и искать веселого общества, ярких огней и теплой атмосферы местного паба. Ее все больше раздражала сообразительность подраставшей внучки и тяжесть ответственности, которую она не способна была нести из-за возраста, слабого здоровья и дурного характера. Кейт слишком поздно поняла — лишь в тот момент, когда бабушка умирала, — как сильно она ее любила. Теперь ей казалось, что в тот момент смерти каждая из них отдала другой запас любви, недоданной друг другу за всю их совместную жизнь. Кейт понимала, что ей никогда не удастся полностью освободиться от комплекса Феаруэзер-билдингз. Поднимаясь в свою новую квартиру в просторном современном лифте, окруженная тщательно упакованными картинами маслом, написанными ею самой, она вспоминала лифт в Феаруэзер-билдингз, грязные, испятнанные стены с граффити, запах мочи, окурки и пустые пивные банки. Лифт там часто намеренно и бессмысленно портили, так что им с бабушкой приходилось пешком тащить пакеты с покупками или с бельем из прачечной наверх, останавливаясь на каждой площадке, чтобы бабушка могла перевести дух. Сидя посреди полиэтиленовых мешков, прислушиваясь к хриплому дыханию старой женщины, Кейт поклялась: «Стану взрослой — выберусь отсюда. Навсегда уйду из этого проклятого дома. Из этого района. Никогда сюда не вернусь. Никогда больше не буду бедной. Никогда больше не буду дышать этой вонью».